Артур Дойль - Шерлок Холмс и доктор Ватсон

– Ну как, все на том же месте? – спросил он Холмса. – Я думал, вы, столичные специалисты, шутя решаете любую головоломку. Вы не так уж проворны, как я погляжу.

– О, дайте нам немного времени, – сказал Холмс добродушно.

– Оно вам понадобится, – ответил молодой Алек Каннингем. – У вас пока еще нет в руках ни одной нити.

– Одна есть, – вмешался инспектор, – Мы думаем, что если бы нам только удалось найти... Боже! Мистер Холмс, что с вами?

Мой бедный друг ужасно изменился в лице. Глаза закатились, все черты свело судорогой, и, глухо застонав, он упал ничком на землю. Потрясенные внезапностью и силой припадка, мы перенесли несчастного в кухню, и там, полулежа на большом стуле, он несколько минут тяжело дышал. Наконец он поднялся, сконфуженно извиняясь за свою слабость.

– Ватсон вам объяснит, что я только что поправился после тяжелой болезни. Но я до сих пор подвержен этим внезапным нервным приступам.

– Хотите, я отправлю вас домой в своей двуколке? – спросил старый Каннингем.

– Ну, раз уж я здесь, я хотел бы уточнить один не совсем ясный мне пункт. Нам будет очень легко это сделать.

– Какой именно?

– Мне кажется вполне вероятным, что бедняга Вильям пришел после того, как взломщик побывал в доме. Вы, видимо, считаете само собой разумеющимся, что грабитель не входил в помещение, хотя дверь и была взломана.

– По-моему, это вполне очевидно, – сказал мистер Каннингем внушительно. – Мой сын Алек тогда еще не лег спать, и он, конечно, услышал бы, что кто-то ходит по дому.

– Где он сидел?

– Я сидел в моей туалетной и курил.

– Какое это окно?

– Последнее налево, рядом с окном отца.

– И у вас и у него, конечно, горели лампы?

– Разумеется.

– Как странно, – улыбнулся Холмс. – Не удивительно ли, что взломщик – при этом взломщик, который недавно совершил одну кражу, – умышленно вторгается в дом в такое время, когда он видит по освещенным окнам, что два члена семьи еще бодрствуют?

– Должно быть, это был дерзкий вор.

– Не будь это дело таким необычным, мы, конечно, не обратились бы к вам за разгадкой, – сказал мистер Алек. – Но ваше предположение, что вор успел ограбить дом, по-моему, величайшая нелепость. Мы наверняка заметили бы беспорядок в доме и хватились бы похищенных вещей.

– Это зависит от того, какие были украдены вещи, – сказал Холмс. – Не забывайте, что наш взломщик – большой причудник, и у него своя собственная линия в работе. Чего стоит, например, тот любопытнейший набор, который он унес из дома Эктонов. Позвольте, что там было?.. Клубок бечевки, пресс-папье и бог знает какая еще чепуха!

– Мы в ваших руках, мистер Холмс, – сказал старый Каннингем. – Все, что предложите вы или инспектор, будет выполнено беспрекословно.

– Прежде всего, – сказал Холмс, – я хотел бы, чтобы вы назначили награду за обнаружение преступника от своего имени, потому что пока в полиции договорятся о сумме, пройдет время, а в таких делах чем скорее, тем лучше. Я набросал текст, подпишите, если вы не возражаете. Пятидесяти фунтов, по-моему, вполне достаточно.

– Я бы с радостью дал пятьсот, – сказал мировой судья, беря из рук Холмса бумагу и карандаш. – Только здесь не совсем правильно написано, – добавил он, пробегая глазами документ.

– Я немного торопился, когда писал.

– Смотрите, вот тут, в начале: «Поскольку во вторник, без четверти час ночи, была совершена попытка...» и т.д. В действительности это случилось без четверти двенадцать.

Меня огорчила эта ошибка, потому что я знал, как болезненно должен переживать Холмс любой подобный промах. Точность во всем, что касалось фактов, была его коньком, но недавняя болезнь подорвала его силы, и один этот маленький случай убедительно показал мне, что мой друг еще далеко не в форме. В первую минуту Холмс заметно смутился, инспектор же поднял брови, а Алек Каннингем расхохотался. Старый джентльмен, однако, исправил ошибку и вручил бумагу Холмсу.

– Отдайте это в газету как можно скорее, – сказал он, – прекрасная мысль, я нахожу.

Холмс бережно вложил листок в свою записную книжку.

– А теперь, – сказал он, – было бы неплохо пройтись всем вместе по дому и посмотреть, не унес ли чего с собой этот оригинальный грабитель.

До того как войти в дом, Холмс осмотрел взломанную дверь. Очевидно, ее открыли с помощью прочного ножа или стамески, с силой отведя назад язычок замка. В том месте, куда просовывали острие, на дереве остались следы.

– А вы не запираетесь изнутри на засов? – спросил он.

– Мы никогда не видели в этом необходимости.

– Вы держите собаку?

– Да, но она сидит на цепи с другой стороны дома.

– Когда слуги ложатся спать?

– Часов в десять.

– Как я понимаю, Вильям тоже в это время обычно был в постели?

– Да.

– Странно, что именно в эту ночь ему вздумалось не спать. Теперь, мистер Каннингем, я буду вам очень признателен, если вы согласитесь провести нас по дому.

Из выложенной каменными плитами передней, от которой в обе стороны отходили кухни, прямо на второй этаж вела деревянная лестница. Она выходила на площадку напротив другой, парадной лестницы, ведущей наверх из холла. От этой площадки тянулся коридор с дверями в гостиную и в спальни, в том числе в спальни мистера Каннингема и его сына. Холмс шел медленно, внимательно изучая планировку дома. Весь его вид говорил о том, что он идет по горячему следу, хотя я не мог представить себе даже отдаленно, чей это след.

– Любезный мистер Холмс, – сказал старший Каннингем с ноткой нетерпения в голосе. – Уверяю вас, это совершенно лишнее. Вон моя комната, первая от лестницы, а за ней комната сына. Судите сами: возможно ли, чтобы вор поднялся наверх, не потревожив нас?

– Вам бы походить вокруг дома да поискать там свежих следов, – сказал сын с недоброй улыбкой.

– И все же разрешите мне еще немного злоупотребить вашим терпением. Я хотел бы, например, посмотреть, как далеко обозревается из окон спален пространство перед домом. Это, насколько я понимаю, комната вашего сына, – он толкнул дверь, – а там, вероятно, туалетная, в которой он сидел и курил, когда поднялась тревога. Куда выходит ее окно?

Холмс прошел через спальню, раскрыл дверь в туалетную и обвел комнату взглядом.

– Надеюсь, теперь вы удовлетворены? – спросил мистер Каннингем раздраженно.

– Благодарю вас. Кажется, я видел все, что хотел.

– Ну, если это действительно необходимо, мы можем пройти и в мою комнату.

– Если это вас не слишком затруднит.

Мировой судья пожал плечами и повел нас в свою спальню, ничем не примечательную комнату с простой мебелью. Когда мы направились к окну, Холмс отстал, и мы с ним оказались позади всех. В ногах кровати стоял квадратный столик с блюдом апельсинов и графином с водой. Проходя мимо, Холмс, к моему несказанному удивлению, вдруг наклонился и прямо перед моим носом нарочно опрокинул все это на пол. Стекло разбилось вдребезги, а фрукты раскатились по всем углам.