Гарри Кемельман - В пятницу раввин встал поздно

– По мне… – пожал Шварц плечами. – Пожалуйста.

– А вы, рабби? Вы согласны?

– Если мистер Райх и мистер Шварц согласны, то отчего же – я с удовольствием устрою "Дин-Тора".

– Да Эйб Райх никогда в жизни не согласится, – бросил Шварц.

– Я ручаюсь, что Райх явится, – сказал Вассерман.

Шварц все более и более загорался.

– Тогда в чем же дело? Но когда? Когда состоится этот… как его "Дин-Тора"? И где?

– Да хоть сегодня вечером, – предложил раввин.

В моем кабинете. Как вы смотрите на это?

– Чудно, рабби. Понимаете, этот Эйб…

– Если мне предстоит разбирать это дело, – мягко перебил его раввин, – то лучше дождемся присутствия также противной стороны, вы не думаете?

– Конечно, конечно, рабби. Я вовсе не…

– Итак, сегодня вечером, мистер Шварц?

– Приду всенепременно.

Раввин кивнул и отошел прочь.

Шварц долго смотрел ему в спину, затем сказал:

– Знаете, Джейкоб, если хорошенько подумать, то я сморозил глупость, согласившись на это дело.

– Почему же глупость?

– Потому… потому что это ведь будет, пожалуй, настоящее разбирательство…

– Ну и что?

– А кто судья?– Он уныло кивнул в сторону раввина, намекая на дурно сидящий костюм молодого человека, на его всклокоченные волосы, пыльные ботинки. – Вы только посмотрите на него – юноша, ну студент… – Да ведь я ему, пожалуй, гожусь в отцы. И чтобы он меня судил! Понимаете, Джейкоб, если верно, что в функции раввина входит выступать, что ли, в роли судьи, то Эл Бекер и его бражка, пожалуй, не так уж неправы, говоря, что нам . нужен раввин постарше, посолиднее, что ли. Вы действительно думаете, что Эйб Райх согласится участвовать во всем этом?– Ему вдруг пришла мысль. – А скажите, Джейкоб, если Эйб не согласится, то есть не явится на это… на это состязание, что ли, то разве это не будет означать, что дело выиграл я?

– А вот и он сам, – сказал Вассерман. – Сейчас начнем. Что же касается вечера, то ни о чем не беспокойся, Бен: он придет. Я ведь поручился…

❖

Кабинет раввина находился на втором этаже. Его окна выходили на асфальтированную стоянку для машин. Вассерман как раз входил во двор, когда подъехал раввин, и они вместе поднялись по лестнице.

– Я не знал, что вы придете тоже, – сказал раввин.

– Шварц начал колебаться, вот я ему и пообещал, что приду тоже. Вы возражаете?

– Нисколько.

– Скажите, рабби, – продолжал Вассерман. – Вы когда-нибудь проводили что-нибудь в этом роде?

– Дин-Тору? Конечно, нет. Я ведь консервативный раввин, а в консервативном еврействе кто же станет проводить Дин-Тору. На что в ортодоксальных общинах, и там к раввину никто со своими спорами не обращается.

– Но в таком случае…

– Не беспокойтесь, все будет в порядке, – успокоительно улыбнулся раввин. – Не думайте, что мне ничего не известно о жизни нашей общины. Кое-какие слухи доходят и до меня. Я знаю, что эти двое были еще не так давно закадычными друзьями, а теперь из-за чего-то повздорили. Лично я считаю, что ни тот, ни другой не очень этой ссоре рады, а наоборот – им обоим ничего так не хочется, как положить ей конец. Может быть, мне и удастся найти какой-нибудь общий знаменатель.

– Вы правы, – облегченно кивнул Вассерман. – Признаться, я уже начал беспокоиться. Как вы только что сказали, они были близкими друзьями. И довольно долго. По всей вероятности, в конце концов окажется, что во всем виноваты жены. Жена Бена, Мира, настоящая язва. У нее тот еще язычок…

– Я знаю, – грустно кивнул раввин. – Еще даже лучше, чем хотелось бы…

– А Шварц – слабак, – продолжал Вассерман. – В их семействе всем заправляет она. Они и Райхи долго жили пр соседству и жили очень дружно. Недавно отец Шварца умер и оставил ему какие-то деньги. И вовсе не недавно, а прошло уже добрых несколько лет, потому что Бен ведь не первый раз пришел сказать по отцу Кадиш. Тогда-то Бен и переехал в Гров-Пойнт, стал дружить с Бекерами, Пирлстейнами, словом – со всей той бражкой. И вот мне кажется, что вся эта ссора оттого, в основном, и произошла, что Мире не терпится порвать окончательно со своими прежними друзьями.

– Что ж, скоро мы все доподлинно узнаем, – ответил раввин. – Кажется, они приехали.

Хлопнула входная дверь, и на лестнице послышались твердые шаги. Затем открылась и закрылась наружная дверь, и в кабинет вошел Шварц. Минуту спустя явился и Эйб Райх. Похоже было, что они поджидали друг друга, чтобы удостовериться, что придет и второй. Раввин усадил их по обоим бокам своего письменного стола.

Райх был рослый мужчина, довольно приютной наружности, с высоким лбом и гладко зачесанными назад волосами, в которых пробивалась уже седина. Одевался он несколько щеголевато. На нем был черный костюм с узкими лацканами и накладными карманами, по европейской моде. Брюки узкие, без единой морщинки. Он был начальником местного отделения сбыта большой компании по производству недорогой обуви и держал себя с подобающим его положению достоинством, к которому примешивалась некоторая начальническая решительность. Он всячески пытался скрыть свое смущение под маской равнодушия.

Шварц тоже испытывал смущение, но пытался свести все дело в шутку, в остроумную игру, которую придумал его добрый друг Джейкоб Вассерман, и которую он, 8

как свои парень, не станет портить.

Шварц и Райх не только не разговаривали друг с другом; они даже4 избегали смотреть друг на друга. Райх что-то сказал Вассерману, так что Шварцу ничего другого не осталось, как обратиться к раввину.

– Ну, – сказал он с ухмылкой, – что же теперь будет? Вы напялите на себя судейскую мантию, а мы все должны будем встать? А Джейкоб здесь в качестве служки или свидетеля?

Раввин улыбнулся. Затем он придвинул свой стул, показывая этим, что готов начать слушание.

– Надеюсь, вы оба понимаете, – начал он, – что нас здесь не связывают никакие формальности и процедурные правила. Вообще-то стороны должны, как правило, заявить, что они признают юрисдикцию этого суда и подчинятся решению раввина. В данном случае, однако, я на этом настаивать не буду.

– А я-вот не возражаю, – сказал Райх. – Я готов подчиниться вашему решению.

Чтобы не отстать, Шварц тоже поспешил заявить:

– А мне и подавно нечего бояться. Я тоже, конечно, подчинюсь.

– Прекрасно, – сказал раввин. – Поскольку вы, мистер Шварц, так сказать, потерпевшая сторона, то я предлагаю, чтобы мы начали с вас. Расскажите нам, пожалуйста, все, что вам известно по делу.

– Да тут и рассказывать-то нечего, – запальчиво начал Шварц. – Все очень просто. Вот Эйб одолжил машину моей Миры и по явной халатности угробил ее. Мне придется теперь купить новый мотор. Вот и все дело. .

– Ну, такими простыми дела обычно не бывают, – сказал раввин. – Расскажите нам лучше про обстоятельства, при которых он одолжил у вас машину. Кстати, это ваша машина или машина вашей жены? Я спрашиваю об этом просто для ясности. Вы только что сказали, что это машина жены, и тут же говорите, что мотор придется купить вам.