Энн Кливз - Немые голоса [litres]

— Я сказала Саймону, что он должен вернуться в колледж, — твердо заявила Вероника. — Конечно, он хочет быть рядом с Ханной, но у него есть своя жизнь. А у нее есть отец, бога ради. Я знаю, что они не очень хорошо ладили, но считаю, что он должен взять на себя ответственность. — Пауза. — Вы не согласны?

Вопрос прозвучал яростно и несколько неожиданно.

— Полагаю, она собирается остаться в Барнард-Бридж до окончания экзаменов.

Конни не хотелось оттолкнуть от себя Веронику, завоевав ее расположение, но преданность Саймона ее восхищала. Если бы с ней что-нибудь случилось, она бы не хотела, чтобы Элис доверили ее бывшему мужу. Как бы она вписалась в его новую семью?

— Похоже на то. А потом, представьте, она собирается переехать к Саймону в Дарем. Мы купили ему небольшую квартиру — это была очень выгодная сделка, учитывая рынок недвижимости тогда, ну, и в качестве инвестиции. Дарем — очень популярный город. Но мы бы не стали этого делать, если бы знали, чем это кончится.

Элис зашла в ручей. Там было мелко, несмотря на то что река за ним вышла из берегов, и вода едва покрывала ноги в ботинках, но Конни окликнула ее, радуясь возможности не отвечать Веронике:

— Осторожнее! А то поскользнешься и намокнешь.

Вероника посмотрела на нее, оторвавшись от собственных забот.

— О да, милая, лучше возвращайся и поиграй здесь. Там довольно опасно. Лучше возвращайся на берег.

— Она в порядке, — коротко ответила Конни. Наверное, Вероника слишком опекала своего сына в детстве. Да и вообще, какое она имеет право вмешиваться?

Элис нашла на берегу палку и тыкала ей в растения на другом берегу ручья. Там цвели огромные зонтики купыря, выше ее самой, чьи кружевные листочки и рифленые ножки, наверное, казались ей лесом, загадочным и волнующим.

— Возвращайся! — крикнула Вероника. В ее голосе почти звучала паника. — Ну пожалуйста, возвращайся.

Элис обернулась и нахмурилась, но проигнорировала слова незнакомки.

— Она в порядке, — снова сказала Конни. Она вспомнила, как Вероника смотрела на Элис, когда они пришли к ней на обед. — Правда, я считаю, что дети должны чувствовать вкус приключений. Они должны научиться справляться с небольшими опасностями, вы так не думаете?

— Как вы можете так говорить? — Вероника была на грани срыва. — Вы! Вы позволили ребенку умереть у вас на руках.

Наверное, Элис услышала ее истеричный голос и повернулась на тон, хотя слов не разобрала. На мгновение воцарилась тишина. Вода бежала по гальке. Вдали грохотал трактор. Конни не решалась заговорить. Она не хотела выйти из себя при дочери.

— Простите, — сказала наконец Вероника. — Это было невежливо.

Видимо, подхватив напряжение между взрослыми, Элис начала рубить купырь палкой, сбивая растения и топча их, прокладывая себе дорожку вглубь. Никогда она еще не была так далеко от дома. Конни начала собирать чашки и тарелки. Ей хотелось, чтобы Вероника поскорее ушла. Она понимала, что в лучшем случае они теперь будут лишь терпеть присутствие друг друга. Мысль о том, что они могут подружиться — что ее могут включить в волшебный круг людей, которых приглашают на великолепные обеды в большой белый дом, — была нелепой.

— Смотрите, что я нашла!

Элис была почти скрыта из виду, голос звучал странно и приглушенно. Конни встала, радуясь возможности оставить Веронику. Она пошла к реке, в движении избавляясь от напряжения в мышцах. Перешла ручей и встала на большой плоский камень посередине, чтобы не замочить туфли.

Элис стояла на небольшой полянке посреди трав и смотрела вниз.

— Хочешь забрать ее, мамочка? Можно оставить ее нам?

И она нагнулась, чтобы поднять смятую кожаную сумку.

Вера созвала всю команду обратно во временный штаб расследования в Киммерстоне, чтобы провести брифинг по убийству Дэнни Шоу. Джо Эшворт не мог понять, что с ней. Ярость словно бежала по ее жилам, вызывая спазмы. Она как будто решила, что мальчика задушили специально, чтобы поиздеваться над ней. Эшворту казалось, что в этот вечер она выглядит еще более чокнутой, чем обычно. Она приехала в участок раньше всех и ходила туда-сюда по кабинету. Он знал, что лучше с ней не разговаривать, и в тишине ждал, пока соберется остальная команда.

Следующим приехал Чарли. Глаза, как у ищейки, бумажный стаканчик с кофе в одной руке, какая-то булка, завернутая в пергамент, — в другой. Чарли всегда был на грани какого-то кризиса, глубокой депрессии или нервного срыва. Когда от него ушла жена, пару месяцев им казалось, что он совсем пойдет ко дну. Она всегда выполняла все бытовые дела: стирала и гладила его одежду, готовила ему еду и убирала за ним бардак. Как будто была ему матерью. Они не представляли, как он справится без нее. Но он взял себя в руки и пережил это, и каждый раз, как он приходил в участок, это казалось чудом. Он даже научился пользоваться стиральной машиной, а в последние дни наловчился бриться перед уходом из дома. Дотошный. Так Вера описывала Чарли Эшворту: «От него не стоит ждать инициативы, но дай ему четкие инструкции, и останется только его завести и отпустить».

Холли пришла последней, и что-то в том, как она смотрела на других, в ее самодовольной улыбке, которой она одарила Веру, извиняясь за то, что заставила всех ждать, подсказало Эшворту, что она разузнала что-то важное. Она дождется конца, а потом объявит свои новости. Как какой-нибудь чертов фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы.

Вера сердито их осмотрела. Написала имя Дэнни на доске, с нажимом выводя маркером буквы.

— Наша вторая жертва. Дэнни Шоу. Мать, Карен, работает на ресепшене в фитнес-клубе в «Уиллоуз». Отец, Дерек, строитель и застройщик, переживает финансовый кризис. Дэнни был единственным ребенком. Испорченный, скверный, вырос, уехал в университет и вернулся домой угрюмым. Перестал общаться. Хотел стать юристом, и, можно сказать, у него был мотив для убийства Листер. Если Дженни Листер застала его за воровством у коллег.

— Думаете, его убийство могло быть местью? — спросил Чарли. — За то, что он ее задушил?

Вера остановилась, застыв, с вытянутой к доске рукой. Эшворт подумал, что она отругает Чарли, обзовет его дураком за такую неправдоподобную идею. Это бы сняло напряжение.

— Я об этом не подумала, но стоит поразмыслить. Кому Листер была настолько дорога, чтобы за нее убить?

— Ее дочери, — выкрикнула Холли с задних рядов.

— Или парню ее дочери, — сказала Вера. — Он без ума от девушки. Могу себе представить, что он пойдет на убийство, если она попросит. Не стоит о нем забывать.

— Откуда Ханне знать Шоу?

Эшворт поддерживал мозговые штурмы, но это было просто безумие, сплошные фантазии.