Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

Она замолчала, задохнувшись.

– Похоже, у вас обширный список тем, – сказал я.

– И все-таки вы могли бы пригласить меня в какой-нибудь бар в Челси… Просто для расширения моего жизненного опыта, – с тоской проговорила миссис Оливер.

– Да в любое время, когда пожелаете. Сегодня вечером?

– Только не сегодня вечером. Я слишком занята – буду писать свою книгу… Вернее, буду беспокоиться, что она никак не пишется. Это один из самых утомительных аспектов писательского ремесла – хотя в нем, вообще-то, все утомительно, кроме единственного мгновения, когда тебя осеняет великолепная, по твоему мнению, идея, и ты дождаться не можешь, когда воплотишь ее в жизнь… Скажите, Марк, как по-вашему, можно убить дистанционно?

– В каком смысле – дистанционно? Нажать кнопку и послать смертоносный радиоактивный луч?

– Нет-нет, я не о научной фантастике. Наверное… – Миссис Оливер с сомнением помолчала. – …Я имею в виду черную магию.

– Восковые фигурки с воткнутыми в них булавками?

– О, восковые фигурки – слишком примитивно, – пренебрежительно заметила писательница. – Но ведь странные вещи и впрямь случаются – в Африке и в Вест-Индии. Об этом все время рассказывают – как туземцы просто сворачиваются клубком и умирают. Вуду [10] Вуду – общее название религиозных верований, появившихся среди потомков чернокожих рабов, вывезенных из Африки в Южную и Центральную Америку. Такая магия используется либо для помощи больному, либо для нанесения вреда врагу и убийства жертвы посредством использования колдовских напитков, заклинания кукол и разнообразных ритуалов. … Или джу-джу [11] Термином «джу-джу» африканцы обычно обозначают сверхъестественные силы. Также это можно перевести как «магия», «колдовство», «чародейство». Джу-джу используется и для лечения, и для причинения зла врагу. … В общем, вы знаете, о чем я.

Я сказал, что в наши дни многое из этого приписывают силе внушения. Жертве всегда сообщают, что знахарь обрек ее на смерть, – а подсознание делает все остальное.

Миссис Оливер фыркнула:

– Если кто-нибудь намекнет мне, что я обречена лечь и умереть, – с каким удовольствием я разрушу эти ожидания!

Я рассмеялся.

– У нас в крови много веков доброго западного скепсиса. Нет у нас предрасположения к черной магии.

– Значит, вы думаете, такое может случиться?

– Я слишком мало знаю о данном предмете, чтобы о нем судить. А вам-то почему такое пришло в голову? Ваш новый шедевр будет называться «Убийство силой внушения»?

– Ничего подобного. Меня вполне устраивает что-нибудь старомодное типа доброго старого крысиного яда или мышьяка. Или прочного тупого предмета. Огнестрельное оружие слишком мудреное. Но вы же пришли не для того, чтобы разговаривать со мной о моих книгах?

– Откровенно говоря, не для этого. Дело в том, что моя двоюродная сестра Рода Деспард устраивает церковный праздник и…

– Больше ни за что на свете! – отрезала миссис Оливер. – Знаете, что случилось в прошлый раз? Я организовала игру «Поиски убийцы» – и мы тут же нашли настоящий труп! [12] Об этом рассказывается в романе А. Кристи «Причуда мертвеца», а также в повести «Эркюль Пуаро и путаница в Гриншоре». Я так и не оправилась после этого!

– «Поисков убийцы» не будет. Все, что от вас потребуется, – сидеть в палатке и надписывать ваши книги, по пять шиллингов за автограф.

– Ну-у… – с сомнением протянула миссис Оливер. – Это еще туда-сюда. А мне не придется открывать праздник? И говорить всякие глупости?

Или носить шляпу?

Я заверил, что ничего подобного от нее не потребуется.

– На все уйдет лишь час-другой, – улещал я. – А потом будет игра в крикет… Хотя нет, в такое время года крикета не будет. Зато, может, будут детские танцы. Или конкурс на лучший маскарадный костюм…

Меня перебил дикий вопль миссис Оливер:

– Ну конечно! Мяч для крикета! Он видит его через окно… Мяч взлетает вверх… И это его отвлекает – вот почему он так и не упоминает о какаду. Как хорошо, что вы зашли, Марк. Вы просто чудо!

– Я не совсем понял…

– Может быть, зато я поняла, – заявила миссис Оливер. – Все порядком запутано, и я не хочу тратить времени на объяснения. Приятно было с вами повидаться, а теперь мне бы очень хотелось, чтобы вы ушли. Немедленно.

– Конечно. А как насчет праздника…

– Я подумаю. А сейчас не беспокойте меня. Куда я, черт возьми, положила очки? Что за манера у вещей исчезать ни с того ни с сего!..

Миссис Джерати распахнула входную дверь дома католического священника – как обычно, резко, словно с налету. Это было похоже не столько на открывание двери в ответ на звонок, сколько на триумфальный маневр в стиле «Ну теперь-то ты мне попался!».

– И что тебе нужно? – воинственно вопросила она.

На крыльце стоял мальчик – весьма невзрачный, из тех, кого нелегко заметить и нелегко запомнить, – в общем, похожий на множество других мальчиков. Он громко шмыгал носом, потому что у него был насморк.

– Это дом священника?

– Ты про отца Гормана?

– Он нужен, – сказал мальчишка.

– Кому он нужен и зачем?

– Бенталл-стрит, двадцать три. Женщина говорит – она помирает. Вот миссис Коппинз меня и послала. Это ж дом католического священника, так? Женщина говорит – викарий не подойдет.

Миссис Джерати заверила его, что в этом существенном пункте всё в порядке, велела ждать здесь и удалилась в дом. Спустя три минуты появился высокий пожилой священник с небольшим кожаным саквояжем в руке.

– Я отец Горман, – сказал он. – Бенталл-стрит? Это возле сортировочной станции, не так ли?

– Совсем рядом, доплюнуть можно.

Они пошли рядом; священник двигался свободным, широким шагом.

– Миссис Коппинз, ты сказал? Так ее зовут?

– Она – хозяйка дома. Сдает комнаты, вот что. А вас зовет одна из жиличек. Кажись, ее зовут Дэвис.

– Дэвис? Не знаю, не знаю. Не припоминаю…

– Да она из ваших, точно. Католичка в смысле.

Священник кивнул. Они вскоре дошли до Бенталл-стрит, и мальчик показал на высокий унылый дом в ряду других высоких и унылых домов:

– Тут.

– А ты не идешь?

– Да я не отсюда. Миссис Коппинз дала мне шиллинг, чтоб я вам все передал.

– Понятно. Как тебя зовут?

– Майк Поттер.

– Спасибо, Майк.

– Не за что, – ответил Майк и ушел, насвистывая. Его не трогала надвигающаяся смерть кого-то другого.

Дверь дома номер двадцать три отворилась, и на пороге появилась миссис Коппинз, краснолицая крупная женщина, с энтузиазмом встретившая посетителя:

– Входите, входите! Совсем ей плохо, вот что я скажу. Лежать бы ей в больнице, а не здесь. Я туда и позвонила, да бог знает, когда они явятся, в нашито дни… Муж моей сестры ждал их шесть часов со сломанной ногой. Стыд и позор, вот что! Тоже мне, медицинская служба! Денежки берут, а когда они нужны, где их сыщешь?