Агата Кристи - Лощина [= Долина; = Смерть у бассейна] [litres]

Она немного успокоилась, увидев Генриетту, сидевшую на перилах вместе с Мидж и каким-то худым человеком. Герда испытывала определенное доверие к Генриетте, потому что та всегда приходила на помощь, когда все складывалось уж очень плохо.

Джон тоже был рад увидеть Генриетту. Это казалось необходимым завершением всей поездки на фоне прекрасной осенней панорамы: спуститься с горы и увидеть ожидавшую его Генриетту. На ней костюм из зеленого твида, который ему нравился. Он считал, что этот костюм идет ей значительно больше лондонских нарядов. На длинных, вытянутых вперед ногах Генриетты были хорошо начищенные, удобные для ходьбы туфли.

Они обменялись быстрой улыбкой. Короткое признание того, что рады видеть друг друга. Джону не хотелось говорить с Генриеттой сейчас, ему достаточно было радостного сознания, что она здесь. Без нее отдых был бы пустым и скучным.

– Как я рада видеть вас, Герда! И вас, Джон. Прошло столько времени!

Люси явно хотела показать, что именно Герда была желанной гостьей, которую ждали с нетерпением, а Джон лишь дополнение. Уловка леди Энкейтлл явно не имела успеха, и Герда сразу почувствовала себя скованно и неловко.

– Вы знакомы с Эдвардом? – спросила Люси. – Эдвард Энкейтлл.

– Нет, не думаю!

Джон слегка поклонился. Полуденное солнце осветило золото его волос и синеву глаз. Так мог выглядеть викинг-завоеватель, только что сошедший на берег. Голос, теплый и звучный, завораживал. Привлекательность облика этого человека сразу захватила всех присутствующих.

Яркая индивидуальность и теплота Джона нисколько не повредили Люси. Наоборот, они лишь подчеркнули ее неуловимое своеобразие. Женщина-эльф [23] Эльфы – в мифологии германских народов воздушные существа, благожелательно относящиеся к людям. Имеют обыкновение водить хороводы при лунном свете. . А Эдвард рядом с Джоном сразу как-то потускнел и ссутулился.

Генриетта сразу предложила Герде пройти на огород.

– Люси, конечно, захочет показать свой рокарий [24] Рокарий – сад с нагромождением камней и низкорослой альпийской растительностью, имитирующий высокогорную местность. и осенние цветы, – сказала она, проходя вперед, – но мне огород всегда казался лучше и спокойнее. Можно посидеть на тепличных рамах, если холодно, зайти в теплицу. Иногда попадается даже что-нибудь съедобное.

Они действительно нашли несколько запоздалых стручков зеленого гороха. Генриетта ела их сырыми. Герде они не очень нравились, но она рада была уйти от Люси Энкейтлл, которая вызывала в ней еще большую тревогу, чем обычно.

Сейчас Герда говорила свободно, почти оживленно. Все, что спрашивала Генриетта, было понятно, и Герда легко находила ответ. Через десять минут она почувствовала себя значительно лучше и подумала, что, может быть, все будет не так уж страшно.

– Зина начала посещать уроки танцев, – рассказывала Герда, – ей только что пошили новое платье.

Герда подробно и долго описывала фасон. А еще ей удалось найти новый магазин, где продаются заготовки из кожи. Генриетта спросила, трудно ли самой сделать себе сумку. Герда должна научить ее.

«В сущности, сделать Герду счастливой очень легко, – подумала Генриетта. – Она вся совершенно преображается! Нужно только, чтобы ей разрешили свернуться клубочком и сладко мурлыкать!»

Довольные, они болтали, сидя на углу тепличной рамы для огурцов, лучи заходящего солнца создавали полную иллюзию солнечного дня.

Затем наступила пауза, и оживление исчезло с лица Герды. Плечи поникли – олицетворение страдания. Она вздрогнула, услышав голос Генриетты:

– Зачем вы приехали, когда все здесь вам так ненавистно?

– О нет! Что вы! Почему вы так думаете?.. – быстро заговорила Герда. – Так чудесно уехать из Лондона, а леди Энкейтлл так добра, – добавила она, немного помолчав.

– Люси? Она совсем не добрая.

Герда казалась слегка шокированной.

– О, леди Энкейтлл действительно добра. Она всегда очень добра ко мне.

– У Люси прекрасные манеры, и она может быть любезной, но она довольно жестока. Я думаю, потому, что она так не похожа на других. Она не знает, что думают и чувствуют обыкновенные люди. А вы, Герда, вы ненавидите эти визиты! Вы знаете, что я говорю правду. Зачем приезжать, если вам не хочется?

– Видите ли, Джону нравится…

– О, Джону нравится! Почему вы тогда не отпустите его одного?

– Он так не захочет. Он не может радоваться всему этому без меня. Джон так добр. Он считает, что мне очень полезно выезжать за город.

– За городом, конечно, хорошо, – продолжала Генриетта, – но зачем тащить вас к Энкейтллам?

– Я… мне не хотелось бы, чтобы вы считали меня неблагодарной!

– Дорогая Герда! Ну с какой стати вы должны любить нас?! Я всегда считала Энкейтллов отвратительным семейством. Мы все любим собираться и говорить на необычном собственном языке. Я не удивлюсь, если кому-нибудь со стороны хочется порой просто убить нас! Я думаю, пора пить чай, – добавила она, помолчав. – Давайте вернемся.

Генриетта наблюдала за лицом Герды, когда та, поднявшись, направилась к дому. «Интересно, – думала Генриетта, помимо воли привычно наблюдая происходящее как бы со стороны. – Интересно увидеть, как на самом деле выглядели христианские мученицы, перед тем как шагнуть на арену…» [25] В первые века нашей эры христиане подвергались жестоким преследованиям со стороны римских императоров, по приказу которых их заживо сжигали, распинали на крестах, травили на потеху толпе дикими зверями.

Выходя из огорода, обнесенного стеной, они услышали выстрелы, и Генриетта сказала:

– Похоже на то, что истребление Энкейтллов уже началось!

Оказалось, сэр Генри и Эдвард, беседуя об огнестрельном оружии, начали иллюстрировать дискуссию стрельбой из револьверов. Огнестрельное оружие – хобби сэра Генри, и у него собралась неплохая коллекция. Он принес несколько револьверов и мишени, и они с Эдвардом стали соревноваться в стрельбе.

– Хелло, Генриетта! Хочешь попробовать, сможешь ли ты убить грабителя?

Генриетта взяла револьвер.

– Правильно… Так! Теперь целься!

Бах!

– Промазала! – сказал сэр Генри. – Теперь вы, Герда!

– О, я думаю, что я…

– Смелей, миссис Кристоу! Это очень просто!

Зажмурив глаза и вздрогнув, Герда выстрелила. Пуля пролетела еще дальше от мишени, чем у Генриетты.

– О-о, я тоже хочу! – сказала, подходя, Мидж. – Это труднее, чем кажется, – заметила она после нескольких выстрелов. – Но забавно!

Из дома вышла Люси. За ней следовал высокий, мрачного вида молодой человек с сильно выдающимся кадыком на худой шее.

– Это Дэвид! – сказала леди Энкейтлл.

Затем, взяв револьвер у Мидж, перезарядила его и, пока муж здоровался с Дэвидом, не говоря ни слова, всадила три пули близко от центра мишени.