Светлана Рощина - Случайная жертва [litres самиздат]

– Ах, вот вы к чему клоните! – догадавшись, в какую сторону дует ветер, проговорил Струбчевский. – Мол, моя Наташка тоже в своё время считалась невестой Данилова, а так как дело до свадьбы не дошло, затаила злобу на новую пассию своего несостоявшегося мужа и решила застрелить её! А заодно прикончила и Абрамова как ненужного свидетеля! Здорово придумали! Прямо триллер с элементами эротики!

При этих словах Парамонов красноречиво посмотрел на Тимофея Савельевича, как бы мысленно высказывая ему: «Я же говорил!», но наш герой не смутился.

– Отцу в такое сложно поверить, а ещё сложнее принять, но факты – вещь упрямая! – не моргнув глазом произнёс Елисеев.

– У Вас есть дети? – тут же спросил его Струбчевский.

– Да, сын, – ответил наш герой.

– И Вы полагаете, это даёт Вам право причинять боль другому отцу, обвиняя его ребёнка в совершении чудовищного преступления? – возмущённо произнёс Струбчевский, после чего его мысль заработала в другом направлении. – В таком случае, почему же Наталье до сих пор не предъявили обвинение? Почему её не арестовали? Да её даже в качестве свидетеля на допрос не вызывали! Ах, да! – тут же спохватился разъярённый мужчина. – У вас же появились новые факты! Таинственный свидетель, который мгновенно изменит ход дела! Может быть, этот самый свидетель заодно и видел Наталью с пистолетом в руке в тот момент, когда она стреляла в несчастную Полину и Агея Моисеевича? Наверное, так, потому что иначе я не могу понять, как это вам обоим пришло в голову обвинить мою девочку в этом убийстве! Да она и мухи не обидит! Воспитание не позволит! Это я вам как её отец говорю!

– А Ваша дочь умеет стрелять? – резко поменял тему разговора Тимофей Савельевич, чтобы прекратить этот поток праведного гнева.

– А Ваш сын? – вопросом на вопрос ответил Струбчевский.

– Умеет, – честно подтвердил Тимофей Савельевич. – Он служит в полиции и естественно умеет стрелять. И даже очень хорошо.

– То есть, если кого-то в его окружении застрелят, то Вы сразу же внесёте сына в список подозреваемых? – едко заявил Струбчевский.

– Может и не сразу, но я найду возможность прямо спросить у сына, имеет ли он отношение к совершённому убийству! Такие вещи лучше знать наверняка, чем продолжать жить, закрывая глаза на очевидные факты и молиться, чтобы за совершённое преступление посадили кого-то другого! Пусть невиновного, но зато не моего ребёнка!

– Это Вы сейчас так говорите, пока никто не заявился к Вам в дом и не стал обвинять Вашего сына в чудовищном преступлении! – в сердцах произнёс бывший полковник.

– Нет! Точно так же я скажу и завтра и через год, и в любой другой день, если, не дай Бог, так случится, что мой Борис по умыслу или без него лишит жизни другого человека! – вновь подтвердил свои слова Тимофей Савельевич.

– Молитесь, чтобы Вам и в самом деле не пришлось этого делать! – с болью в голосе проговорил Владимир Константинович, но было видно, что прямые ответы его оппонента и его честность подкупили Струбчевского.

На несколько мгновений воцарилось молчание, после которого бывший полковник произнёс:

– Разумеется, Наталья умеет стрелять и обращаться с оружием. Любой человек, которому по роду деятельности приходится иметь дело с оружием, когда его ребёнок вырастает, непременно захочет передать ему этот навык. Согласны со мной?

– Да, – подтвердил Тимофей Савельевич. – Ещё до того, как мой сын пошёл служить в полицию, я пару раз брал его с собой в тир, чтобы научить основам стрельбы, полагая, что для мальчика такое умение не будет лишним.

– Я тоже так рассуждал, – в свою очередь поделился откровенностью Владимир Константинович. – Красивая девочка должна уметь защищаться. Мало ли что!

– Это нормальное желание! – согласился Тимофей Савельевич. – Отцы девочек ещё сильнее переживают за судьбу своих детей, чем отцы сыновей.

– Так и есть, – горько покачал головой Струбчевский. – Но я абсолютно уверен в том, что Наталья не имеет никакого отношения к смерти Полины Плещеевой и Агея Абрамова! Да и зачем вы вообще ко мне пришли? – вновь изменил тон своей речи бывший полковник. – Если у вас есть подозрения по поводу моей дочери, так сами бы и спросили её, где она была в то время, когда совершалось это убийство, и не причастна ли она прямо или косвенно к этому преступлению! От меня вы что хотите услышать? Не скрываю ли я у себя дома доказательства вины моей дочери? За этим вы ко мне приехали?

– Угадали! – подтвердил неожиданную догадку Струбчевского Тимофей Савельевич. – У Вас ведь имеется дома оружие?

– Ах вот оно что! – тут же смекнул, в чём дело, бывший полковник. – Опоздали, голубчики! Всё моё оружие ещё год назад было осмотрено и проверено! Как и у всех, насколько я помню, владельцев оружия в Пименовске. Никто из моего ПМ не стрелял и никого не убивал! Уж Вам-то, Сергей Эдуардович, это лучше меня должно быть известно! – переключился на адвоката обиженный Струбчевский. – А если запамятовали, то перечитайте материалы дела!

И только Парамонов собрался оправдаться в глазах полковника, как Тимофей Савельевич вновь переключил внимание на себя.

– Сергей Эдуардович отлично помнит все материалы этого дела и, разумеется, рассказал мне о проведённой проверке всех владельцев пистолета Макарова в городе. Но как я уже упомянул в начале нашей беседы, я тоже служил в органах и точно знаю, что иногда сотрудники становятся владельцами незарегистрированного оружия. И происходит это отнюдь не криминальным образом, а в результате технической ошибки или небрежности в оформлении изъятого при обыске оружия или неуничтоженного по случайности пистолета. Постоянные реорганизации, переназначения, переезды, пожары, да, всё что угодно, может стать причиной того, что тот или иной сотрудник органов внутренних дел получает доступ к оружию, которое официально нигде не числится и не имеет криминального прошлого, и искушение оставить его у себя бывает так велико, что нет сил ему сопротивляться. И если этот человек не имеет никаких преступных намерений, а лишь желает пополнить свою домашнюю коллекцию очередной «игрушкой», о которой никто не узнает, этого человека вполне можно понять и даже сложно осудить, особенно если он принял все необходимые меры для того, чтобы это оружие никому не попало в руки даже случайно. Ну лежит себе и лежит пистолет у законопослушного гражданина дома в сейфе и вреда никому не приносит.

– Я даже догадываюсь, к чему Вы всё это мне сейчас рассказали! – с невесёлой улыбкой на лице ответил Владимир Константинович. – Хотите, чтобы я сейчас же признался, не водится ли за мной такой грешок? Не припрятал ли я у себя в сейфе какой-нибудь незарегистрированный пистолет, которым было бы так удобно сводить счёты с обидчиками? Застрелил врага – и концы в воду! Никто не свяжет меня или мою дочь, в чей огород вы уже битый час бросаете камни, с совершённым убийством! Но я вас разочарую! Всё моё оружие получено законным путём, и на каждый ствол у меня есть соответствующая лицензия! Так что если вы надеялись притянуть свою нелепую версию о том, что моя Наташка из ревности могла убить двух людей к незарегистрированному пистолету, якобы хранящемуся у меня дома, то тут у вас ничего не получится! И если вы мечтали о том, что я гостеприимно распахну перед вами дверцы моего сейфа, чтобы вы лично смогли пересчитать всё имеющееся там оружие, то и здесь вас ждёт облом! Довольствуйтесь актом осмотра моего оружия, произведённым год назад, когда по делу велось следствие! Ничего нового от меня вы не узнаете! Ваш визит ко мне был напрасной тратой времени для всех! Если у вас и в самом деле появились доказательства вины Натальи по этому делу, вызывайте её в суд, допрашивайте, предъявляйте официальное обвинение! Уверяю вас, прятаться от суда и юлить, вводя суд в заблуждение, Наталья не станет! В этом нет необходимости! Она невиновна! А если у вас нет ничего, кроме голословных обвинений, то идите к чёрту! Упражняйтесь в дедукции в каком-нибудь другом месте и перед другими людьми, которых, быть может, испугает ваша якобы осведомлённость, и они захотят оговорить себя, чтобы потешить ваше самолюбие, но с нашей семьёй этот номер не пройдёт!