Юлия Санникова - Расследования официальные и не очень [litres самиздат]

– На левой странице была какой-то рисунок, – наконец сказал он, открыв один глаз. – Что же там было? Дай подумать… Вроде бы женская фигура в длинном плаще с капюшоном… Точно! И в руках у нее что-то было. Какая-то птица, вроде курицы, а может индюшки. Крылья у нее еще так свисали, и перья торчали во все стороны.

Я перелистал книгу. На четырнадцатой странице помещался рисунок, изображавший описанную Дежарденом женщину. В одной руке она крепко сжимала ноги двух откормленных птиц, с раскинутыми по обе стороны крыльями. На пятнадцатой странице начиналась история под названием «Дама с куропатками». Я показал разворот Дежардену.

– Это она! – воскликнул он. – Поразительно, как четко картинка запечатлелась в памяти, а ведь я видел ее всего несколько секунд – едва я вошел, Эмили захлопнула книгу.

Мы прочли легенду. В ней говорилось о лотарингском рыцаре, сеньоре Валеране де Бурси, который поспешил на подмогу королю, бившемуся в германских землях. Король одержал победу и отпустил своих вассалов по домам. Сеньор де Бурси вернулся в свой замок под Мецем, где на него тут же насели кредиторы – за время войны граф изрядно поиздержался и назанимал много денег, которые теперь нужно было отдавать. Худо-бедно он рассчитался с долгами и остался должен одному заимодавцу – своему соседу, барону Уффализу. Последний долг, по правде говоря, был сущей безделицей – барон требовал, чтобы де Бурси доставлял ему раз в год, к Рождественскому столу двух жирных куропаток.

В ту зиму де Бурси не везло. Каждый день он выезжал в лес на охоту, и каждый день возвращался домой с пустыми руками. Однажды, во время одной из таких бесплодных вылазок он заметил между вековых сосен сиротливую фигуру, закутанную в черный плащ с накинутым на голову капюшоном. Рыцарь подъехал поближе, фигура в плаще оказалась прекрасной юной девой с черными словно ночная тьма глазами. Красавица спросила, что делает он в лесу в такую метель. Де Бурси объяснил, что ищет куропаток. «Если приютишь меня в своем замке и позволишь переждать вьюгу, – ответила девица, – я расскажу, где можно раздобыть куропаток».

Де Бурси и сам, безо всяких условий, собирался проявить гостеприимство, тем более что девица была на редкость хороша собой. Он отвез ее в замок, где приказал слугам обходиться с ней как с благородной дамой. Девушка оказалась паломницей, идущей из Кёльна в Сантьяго-де-Компостела. Отогревшись у очага и наевшись лотарингских ватрушек – графский повар пек их лучше всех в округе – она поведала, что видела куропаток на птичьем дворе у одного золотых дел мастера из Ла Шапель-ан-Уе.

Чтобы найти этот двор, – объяснила она, – пойди туда, откуда святая Одиль бросила свой посох, поверни на юг и иди до того места, где раньше было старое кладбище. Дойдя до него, встань там, где вода, и считай, начиная с дома Господа нашего к святой Одили, ровно столько, сколько капель вмещается в пустую чашу. Там будет то, что ты ищешь.

Сеньор де Бурси в точности выполнил указания, отыскал куропаток, выплатил долг, и решил жениться на девушке. Она ответила согласием, но поставила условие – не произносить при ней ни одного святого имени. Рыцарь пообещал, и тот час же сыграли свадьбу. Невеста принесла с собой богатое приданое. Чета де Бурси зажила на славу, и вскоре у них родилось двое сыновей. Вот только характер у молодой жены вдруг неожиданно испортился. Из тихой и скромной девушки она превратилась в вечно недовольную, злобную фурию, которая в открытую измывалась над челядью. Всем была очевидна разительная перемена, происшедшая с молодой госпожой. Всем, кроме мужа. Он, казалось, был околдован и не замечал ни бранных слов, ни подзатыльников, которые мадам де Бурси, не стесняясь, отпускала уже и в его присутствии.

Жизнь в замке становилась все хуже, пока однажды не случилось страшное. Во время обеда две охотничьи собаки, яростно рыча, бросились друг на друга, и одна из них насмерть загрызла вторую. «Матерь Божья, – воскликнул сеньор де Бурси. – Какой бес вселился в этого пса?!» Не успел он произнести этих слов, как густой черный туман заклубился вокруг мадам де Бурси, и в следующее мгновение она рассыпалась по полу волнами черной пыли. Тут все поняли, что под видом супруги хозяина в замке обитал сам Сатана. Де Бурси рвал на себе волосы: ради двух куропаток он пошел на сделку с дьяволом и даже прижил от него детей! Чтобы искупить вину, он отправился в крестовый поход. Сыновья последовали за ним. Под стенами Святого города сеньор де Бурси вместе со старшим сыном Отоном нашли достойную смерть, младший – Валеран, названный так в честь отца, вернулся домой целым и невредимым. Что с ним стало дальше – неизвестно.

В авторской сноске было указано время, когда сложилось предание – первая половина семнадцатого века.

Мы кончили читать, в комнате царило молчание. Я обдумывал историю о незадачливом рыцаре, Дежарден с любопытством меня разглядывал.

– Есть какие-то мысли? – наконец поинтересовался он.

– На мой взгляд, в тексте нестыковки. Тебе ничего не показалось странным?

– Старые легенды все странные. В мифе, коим они по сути и являются, логики отродясь не было.

– Не согласен. Внутренняя логика есть везде, даже в сказке. А в нашей легенде все навыворот. Например, дьяволица, на которой женат де Бурси, запрещает ему произносить святые имена, сама же она их изрекает без малейшего для себя ущерба, – я пролистал страницы и показал ему то самое место, – смотри, пойди туда, откуда святая Одиль бросила свой посох…, и дальше: …считай, начиная с дома Господа нашего к святой Одили, ровно столько…, ну и так далее.

– А ведь ты прав, черт возьми! – с изумлением воскликнул Дежарден. – И что по-твоему это значит?

– Мое мнение: этот пассаж – позднейшая вставка. Если судить по Крестовому походу, в который отправился де Бурси, действие в самой легенде происходит веке в одиннадцатом или двенадцатом, тогда как автор сборника указывает нам более чем конкретную дату – начало семнадцатого века. Но ведь для этой эпохи Крестовые походы уже не актуальны, да и рыцарей к тому времени уже не осталось. И вообще, тебе не кажется, что весь этот абзац очень уж напоминает маршрут: пойди туда, поверни там? Не паломница, а прямо-таки джи-пи-эс навигатор.

– И куда по-твоему ведет эта дорога?

– Какой смысл гадать? Надо ехать на место и там разбираться.

– Только сначала перекусим! – заявил Дежарден властным тоном.

Я шумно вздохнул и отправился собираться.

***

Ла Шапель-ан-Уе оказался совершенно милым городишкой. Моему взору представились аккуратные одноэтажные домики в серой штукатурке, сквозь которую иногда проступали деревянные остовы коломбажей, столь характерные для этой части Франции. Над ними возвышался коллегиальный собор святой Одили. Облицованный в цвет матовой стали, он прилепился к южной стороне городской площади словно ласточкино гнездо под крышей. Сама же площадь располагалась в небольшой низине. От нее вверх и в стороны подобно местам для зрителей в римском амфитеатре расходились плотные ряды городской застройки.