Дилан Райт - Дом на распутье: Нечто [litres самиздат]

Среди множества надгробий показалось то, которое он узнает издалека. Эрне подошёл почти в плотную и встал перед могилой. Страшная надпись поприветствовала его.

– Привет, – сказал он, а затем продолжил с усмешкой. – Ты всё здесь? Тебе не надоело?

Осознав, что он делает, он прибавил:

– Прости. Просто тебя всё нет и нет, и мы ждём… когда… когда же ты вернёшься.

В ответ тишина.

– Знаешь… Хоть мы и были знакомы всего ничего, я… скучаю. За то время, что мы учились вместе, я успел привязаться.

Пауза.

– Я помню, Мия как-то сказала… что ты псих. Признаться, я почти в это поверил, но ты… был… – вздох, – Прости. Не знаю, что сказать. Я знаю, что ты злишься и ненавидишь нас всех. И это правильно. В твоей смерти виноваты мы. Боже, что я несу?

Эрне замолчал. Мысли в голове путались, а потому сконцентрироваться на чём-то конкретном было сложно.

– Но у меня есть просьба. Всего одна. Прояви свою фантазию. Будь… пожалуйста… живым.

Слёзы катились по лицу. Эрне вытер их рукавом. Затем положил цветы. Вместе с ними пластинку.

– Не знаю, как ты относишься к музыке, но там, где ты сейчас есть, должно быть, очень скучно. Вот я и подумал, что это скрасит тебе время. – Печальная улыбка, – До встречи, Нат.

Развернувшись, он пошёл в обратную сторону.

* * *

Он наблюдал за процессией погребения от начала и до конца, стоя рядом с одним из надгробий. На похороны пришло достаточно людей. Снег в тот день выдался во истину густым и обильным, что позволяло оставаться незамеченным. Ему было искренне жаль мальчика. Да, они были врагами, но он ни за что не пожелал бы ему смерти. Ни за что.

Гроб опустили. Пришедшие стали расходиться. После похорон у могилы остались только самые преданные друзья Ната, и, к сожалению, самые заклятые враги незваного гостя: Энни, Эрне, Рик, Хёлле и, конечно же, Гейб. Те, из-за кого и случилась эта трагедия. Те, кто по-настоящему должен чувствовать вину. Если бы они не вмешались, то Нат бы не погиб. Но тем не менее, незваный гость испытывал некое отвращение к самому себе. Ведь это же его они хотели поймать в той заброшенной больнице. От этих мыслей ему становилось дурно.

Он осторожно пошёл к выходу с кладбища, оставив плиту, возле которой стоял, на едине с именем, высеченным на ней:

«Альфред Дэвенпорт».