Максим Афанасьев - Только дворецкий, или Убить, но не по-английски

Что еще бросается в глаза в этом деле? Расположение тела. Убитый стоял сбоку от столика, однако почему-то упал на него так, как будто стоял дальше от окна, перед столиком. На это инспектор сказал, что вероятно убитый от неожиданности, увидев разбитое окно, сделал несколько шагов назад, а когда в него выстрелили, упал вперед прямо на стеклянный столик.

Однако это невозможно по двум причинам. Во-первых, револьвер настолько мощный, что от такого ранения убитый никак не мог упасть вперед. Только назад. Неважно откуда стреляли из окна или из комнаты. Кроме того, все мы помним, что убитый стоял спиной к окну, как и многие. Вспомните, в тот момент он разжигал трубку и отвернулся от окна. Он должен был повернуться к окну обратно, чтобы получить пулю в грудь. Он должен был повернуться к окну на звук разбивающегося стекла. Однако мы знаем, что убитый был глуховат и вряд ли бы он так отреагировал на звук разбитого стекла как все мы с вами. Вспомните, как за ужином Алфорд разбил поднос. Все вздрогнули, а он даже голову не повернул. Следовательно, когда разбилось окно, он стоял по-прежнему лицом к входной двери. И пулю он получил именно с той стороны. Учитывая мощность револьвера, его развернуло и отбросило на стеклянный столик. Поэтому так неестественно завернута левая рука, потому что его сильно развернуло в момент падения.

Мистер Тревор сказал, что он услышал выстрел после того, как нажал на звонок. Это не правда. Ведь Алфорд подтвердил, что не слышал звонок. Еще одна странность, почему дверь была открыта? Алфорд ведь вы не забыли закрыть дверь, когда пришел последний гость.

– Конечно, нет, сэр, – подтвердил дворецкий.

Я вспомнил, что так и было, ведь последним гостем был я.

– Кто-то открыл ее потом. Очевидно, специально для мистера Тревора. И очевидно, это была Кэтлин. Она и мистер Тревор, как бы это деликатней сказать, больше, чем друзья, поэтому часто она оставляла для него дверь открытой.

– Вы ничего не докажите, – со злостью процедил Дейв. – Это все ваши домыслы, которые ничего не доказывают. Возможно, я ошибся, и услышал выстрел до того, как нажал на звонок. И что с того? Я просто ошибся. Что касается открытой двери, то я понятия не имею, о чем вы толкуете. Она оказалась открытой, а почему я не знаю и меня это не волнует. Вам еще предстоит доказать, что это я стрелял. Тем более, оружие у меня не нашли.

– Да, но оружие у вас никто и не искал. Вы сами его отдали. Только не орудие убийства, а другой револьвер, маленький, для стрельбы по бутылкам. Как правильно заметил инспектор, убийца оказался заложником ситуации. Он не ожидал, что на месте окажется инспектор полиции. Только таких людей было не двое, а трое. Ведь тот, кто не присутствовал на ужине тоже не мог знать о присутствии полицейского. Пришлось импровизировать, и вам почти удалось избежать разоблачения. Во-первых, вы, мистер Тревор, тонко намекнули Кэтлин, что приобрели два самых дешевых билета на Титаник, чтобы сбежать с ней. Однако вы так ненавидели ее отца, что у вас просто сработал инстинкт убийцы. Ведь в Америке до сих пор разрешено ношение оружия, а убивать на улице в порядке вещей. Вы так воспитаны. Когда вы, зная, что дверь, по обыкновению, для вас открыта, распахнули ее и увидели ненавистного вам человека, а он увидел вас, у вас просто сработал рефлекс и вы застрелили его. Тем более у него была зажигалка револьвер в руках, возможно еще это повлияло на ваше спонтанное решение. И эта фраза «Дьявольское отродье», конечно, была адресована именно вам, потому что вы не ладили с отцом своей возлюбленной, а когда он увидел, что для вас открыта дверь, возможно он все понял о ваших отношениях и пришел в бешенство.

Кэтлин все поняла, она очень хорошо вас знала. Когда начался обыск, ей ничего не оставалось, как изобразить обморок, а вы в это время подкинули револьвер мистеру Элмериз, который в стрессовом состоянии и не заметил, что его карман значительно потяжелел.

– Вы ничего не докажете! – воскликнула Кэтлин. – Я ничего этого не подтверждаю.

– Боюсь вы правы. Ваше соучастие невозможно доказать. Хоть все и происходило на моих глазах. На самом деле для меня с самого начала было понятно кто убийца я просто наблюдал, что будет происходить дальше, поскольку полагал, что инспектор и сам справиться. Однако, этот трюк с избавлением от револьвера мог все испортить. Но есть одна улика, одно обстоятельство, то, что видели абсолютно все, но никто не предал этому необходимое значение. Но если вы это вспомните, это станет решающим доказательством для присяжных. Я говорю о шторах. Когда разбилось окно, а это произошло совершенно случайно, шторы от сквозняка надулись как паруса, это произошло в тот момент, когда Дейв открыл входную дверь.

– И что это доказывает, – презрительно бросил Дейв. – Я действительно открывал входную дверь, как же иначе я мог оказаться внутри.

– Да, только шторы надулись до выстрела, а не после. Это доказывает, что входная дверь сначала открылась, потом произошел выстрел, а уже потом она закрылась и открылась снова. Зачем вы ее открыли во второй раз? Чтобы убедиться, что ваш выстрел достиг цели? В совокупности с остальными доказательствами все указывает на вас. Вам почти удалось избежать наказания, вы вполне могли успеть уплыть на Титанике, и вряд ли вас и Кэтлин нашли бы в Америке. Но эта ветка, она так не вовремя сломалась. Поистине одна случайность перевернула все, ведь не разбейся это окно, не было бы этого сквозняка, а остальное было бы сложно доказать здесь и сейчас. Теперь же, когда вы будете арестованы, можно сравнить ваши отпечатки и отпечатки на револьвере. Этого вполне достаточно, чтобы вас повесить.

Дейв до сих пор стоял в мокром плаще, под которым, я уже не сомневался в этом, скрывалась кобура. Его взгляд потух.

– Они ничего не докажут, милый, не сдавайся! Мы обязательно уедем в Америку! Вместе, как мы мечтали! – Кэтлин подскочила к нему, попыталась обнять, но Дейв задержал ее руки.

Инспектор в очередной раз достал из кармана наручники и направился к Дейву. Но тот и не думал сдаваться, он тихо сказал ей:

– Прости, детка, – затем толкнул ее на инспектора и бросился к выходу.

Не очень помню, как я его догнал и повалил. Его искаженное злобой лицо смотрело прямо на меня, когда я оказался сверху. Я вложил в удар все свое нервное напряжение последних часов. Убийца затих.

После долгого молчания незнакомец, разоблачивший убийцу, весело произнес:

– Две колоды, ну конечно!

Когда все закончилось я и круглолицый незнакомец сидели в гостиной одни, выпивая неразбавленный виски. Время близилось к полночи.

– А? – невежливо отозвался я, пребывая в тяжелых раздумьях после столь напряженного вечера.

– Ваш фокус. Я понял его механизм. У вас было две колоды. Сначала вы показываете одну колоду, где не хватает три карты, конечно, этого никто не замечает. Потом вы подменяете эту колоду на другую, не случайно вы уронили ее под столик. Из второй колоды, которая выглядит как обычная по количеству карт, но в ней всего три определенные карты, например, восьмерка пик, туз червей и валет крести. Поскольку других карт в колоде нет, человек вытягивает одну из этих трех карт и называет ее, в данном случае это была восьмерка пик. Заранее в разных местах у вас спрятаны эти карты, чтобы эффектно их предъявить, одна в правом ботинке, вторая в левом… А третья?