Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 4. Я смогу!

Завтра утром из Сосновска приедут все наши. Сонька собирается поступать к нам на физфак, Серый все же решил пойти по стопам отца. Ехать учиться в Париж он категорически отказался, будет поступать в Москве в архитектурный. Благо от дома до института 15 минут пешком. Дядя, конечно, волнуется, поступит Серый или нет. Это чисто интеллигентское слюнтяйство. Во-первых, дядя в дружеских отношениях со всеми профессорами, а во-вторых, Серый – талантище, не хуже дяди. Люська тоже будет поступать, конечно, не в институт, а в художественную школу. Здесь тоже вариант беспроигрышный.

У меня когнитивный диссонанс. Я не представляю себе жизнь вдали от детей и не представляю себе жизнь без работы. Работу в моей родной сосновской школе я оставила, найду ли я себе дело в Москве, не знаю. Сейчас главное – дети. Пришлось поволноваться, но Соня и Сережа поступили туда, куда хотели. Сейчас в эйфории, собираются повеселиться в Москве на всю катушку. Остались вступительные экзамены в художественную школу. Люся их очень ждет. Завтра – первый экзамен.

Наконец настала моя очередь поступать, а то я уже устала от охов и ахов по поводу Сонькиных и Сережкиных экзаменов. Что спросили? А что ты ответил? – без конца с утра и до вечера. Я совсем не боюсь экзамена. Провалюсь, подумаешь, пойду учиться в обычную школу. Рисовать-то мне никто не запретит.

Учитель по рисованию, Петр Николаевич, мне сразу понравился. Задание оказалось совсем не трудным. Кувшин на фоне тряпки со складками. Мне папа такие задания много раз давал. Мы рисовали, а Петр Николаевич ходил и смотрел, что у нас получается. Просто смотрел и ничего никому не говорил. А мне сказал, вернее, показал на одно место, которое у меня плохо получилось. Я все без слов поняла и сразу исправила. Получилось вполне прилично. Я закончила рисовать, а время еще осталось. Я посмотрела на подоконник – там стояла банка из-под пепси, на нее очень красиво падал свет. Я решила банку нарисовать, тем более что бумага и краски были. Банку я быстро нарисовала. Но как-то скучно получилось. Я пририсовала одуванчик, который стоит в банке. Стало веселее. А потом я представила себе, что сижу на одуванчике, и нарисовала себя. Только на одуванчике трудно удержаться, и я вот-вот упаду. Мне стало себе жалко, и я нарисовала еще Глебку с Тошкой, как они подушку тащат, чтобы я на подушку упала, и мне не больно было.

– А где твой рисунок кувшина? – я не заметила, что ко мне подошел Петр Николаевич. Оказывается, все уже закончили рисовать. Я молча отдала рисунок. Он взял не только его, но еще и мой рисунок с одуванчиком.

– А где твои мама и папа? – Мама и папа обещали, что не оставят меня одну и будут ждать меня в коридоре. Мы с Петром Николаевичем вышли из класса и сразу увидели маму с папой. Папу Петр Николаевич увел с собой в кабинет, а мама сразу стала поить меня моим морсом. В контейнере у мамы оказалось два бутерброда с моей любимой сырокопченой колбасой. Мне вроде совсем не хотелось есть, но я даже и не заметила, как съела сначала один, а потом и второй бутерброд. У мамы еще оказалось мое любимое тирамису, его я могу съесть в любое время суток даже после сытного обеда.

К нам подошел папа, я сразу поняла, что он доволен. Папа взял папку с моими рисунками, и мы все пошли к Петру Николаевичу. Петр Николаевич просмотрел мои рисунки и выбрал натюрморт с китайской вазой.

– Где вы нашли такую красоту? Это же не новодел. Настоящий антик. – Папа хотел рассказать, откуда, но я все же умею говорить. Сейчас был именно тот случай, когда должна была говорить я. Мама с папой удивились, но я рассказала все про Леонида Львовича сама. Конечно, про наш «клад» я ничего не сказала, папа же предупреждал, что это секрет. Петру Николаевичу все очень понравилось, и он показал мне рисунки своих учеников. Вот это да! Если бы мне так научиться! Мне очень захотелось поступить в художественную школу. Еще два экзамена… надо постараться.

Когда мы вышли на улицу, папа объявил, что больше на экзамены мне приходить не нужно. Петр Николаевич уже зачислил меня в свой класс. Была еще одна замечательная новость. Художественной школе очень нужны учителя математики. Мама очень обрадовалась.

В субботу Анатоль Батищев устраивает прием для друзей и партнеров по бизнесу. Ожидаются концерт классической музыки, фуршет и танцы. Танька вся в нетерпении – ей надо обновить новое вечернее платье, которое для нее приготовила Надин. Анатоль зачем-то оговорил, что гости приглашаются с детьми, конечно, не ясельного возраста, но Люська Немчинова, которой всего двенадцать, как я понял, тоже приглашена. И Соньке, и Люське Надин приготовила наряды. Я внутренне посмеялся над дядей. Когда он увидел Соньку в вечернем платье, да еще с прической, у него просто челюсть отвисла. Дядя и не заметил, что Сонька выросла. Не удивлюсь, если он до сих пор просыпается ночью, чтобы проверить, не надо ли ребятам на горшок. Нам, мужчинам, проще, надел смокинг, и все дела. Правда, дядя не может не поворчать, видите ли, в смокинге он чувствует себя клоуном. Я без лишней скромности скажу – я себе в смокинге нравлюсь. Просто красавец мужчина. Как-то мы с Танькой попали на прием с понтами. Мы малость припозднились и одни поднимались по лестнице в зал. У входа стоял ряженый парень в белом парике и с палкой. Видимо, студент из театрального подрабатывал. Я ему подмигнул, а он как заорет: «Его сиятельство граф Михаил Немчинов с супругой», и палкой по полу стукнул. Танька от неожиданности вскрикнула. Вот это был прикол, Танька потом неделю смеялась. Обычно ребята, как только узнают, что я граф, сразу Вашим сиятельством дразнится начинают.

– Ваше сиятельство, не пора ли подмести пол, Ваше сиятельство, не пора ли вынести мусор на помойку, и т. д., и т. п. – какой-то у всех стереотип мышления. Только одна Елизавета Андреевна за меня заступилась, смеясь, сказала, что мы все пролетарии умственного труда и что у нас в лаборатории все мусор выносят строго по очереди независимо от происхождения. Мне это очень понравилось. Действительно, будь ты аспирант, м.н.с. или профессор, если считаешь себя научным работником, каждый день работай, шевели мозгой, иначе все – отстой, шлак, третьего не дано. Хотя, извините, не прав, можно еще заниматься административной работой.

Батищевы устраивают прием в шикарном здании, где расположен холдинг Анатоля. Предполагается небольшой концерт классической музыки, фуршет и что-то наподобие бала – танцы до упада. На прием приглашены партнеры Анатоля по бизнесу с детьми. Видимо, Анатоль решил всю мелкоту перезнакомить. Наша мелюзга волнуется, что не с кем будет общаться, что кругом будет один гламур и всякая чепуха вроде вздохов о майбахах и бентли. Нам, Немчиновым, ясное дело, это как-то ни к чему, нам главное, чтоб интересно и прикольно было.