Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето [litres самиздат]

– Что тебе эти училки, – шипел он, – ты же с ними даже не спишь.

Немчинов явно сдерживался изо всех сил, но после последней ремарки Игоря попросил его воздержаться от слов, после которых дальнейшее сотрудничество между ними окажется невозможным.

– Ты что думаешь, ты сможешь здесь что-то сделать сам? Ты же без меня ноль, – заорал Игорь.

– Сам ты ноль, – нервы Немчинова стали сдавать. Это почувствовал и Игорь. Он, видимо, смекнул, что ссориться с Немчиновым ему невыгодно, поэтому на сто восемьдесят градусов изменил тон. В конце концов Немчинов дал себя уговорить и оставил Варвару в усадьбе до первого замечания.

После обеда Немчинов принес в гостиную для обсуждения проекты домиков для Мишки. Чего там только не было, но Мишке не понравилось ничего. Дядя попросил племянника определиться и хотя бы намекнуть, чего же он хочет. Мишка начал фантазировать. Он задался вопросом, а какой дом был у кота ученого. Он ведь, наверное, и жил на дубе том. Немчинов сразу же ухватился за эту идею и изобразил дом на высоких сваях, через который росло дерево. Под домом Немчинов нарисовал красивую цепь и большого кота на ней. Мишка пришел в восторг. Дальше рисовать стал уже Мишка. Он пририсовал коту очки, а к домику – балкончик и небольшую обсерваторию: Мишка мечтает увидеть в телескоп летающие тарелки на Луне. Потом мы пошли на территорию и стали выбирать дерево. С одной стороны из домика должна быть видна территория усадьбы, с другой – река и противоположный берег с ромашковым лугом. Наконец, дерево, вернее, пара сросшихся сосен, были найдены, и Немчинов забрал Мишку в мастерскую прорабатывать детали.

Сосновск. Игорь

После того как я обнаружил пропажу денег из сумочки Жаклин, я запаниковал, Валентине грозила реальная опасность. Кому я мог об этом сказать? Я позвонил Пантелею Ивановичу, я ему звонил и раньше, пытался проинформировать, что приехала Жаклин, но он был в командировке в Китае. К сожалению, Пантелей Иванович все еще был вне доступа. Я выждал несколько дней. Паника не проходила. Я набрал Пашку – он не ответил. Наконец я решился во всем признаться и позвонил Вадиму, он тоже не ответил. Я набирал все телефоны каждые пять минут, но ответа не было. Ночью я не сомкнул глаз, потом решил на все плюнуть и стал собирать вещи. Оставаться здесь дольше было опасно. Только довольная Жаклин никуда не собиралась уезжать.

Монастырь. Валентина

Этот день у нас выдался очень напряженным. Утром мы заехали в банк, взяли мою икону из ячейки и отвезли в монастырь. Туда же Колька привез Юрку и представителя российской юридической конторы, с которой связалась французская сторона. Юрист ознакомился со всеми документами, подтверждающими родство Юрки с Федором Полозковым, со всех сторон сфотографировал икону и медальон. Далее Вадим Витальевич, как представитель клана Немчиновых, официально засвидетельствовал, что это именно те артефакты, которые старый граф когда-то подарил Федору. Дальше Юрка написал доверенность на имя Виталия Петровича. Он в Париже должен был уладить все дела с наследством. Ранее Анна Александровна написала отказ от наследства в пользу Юрки. Юрка очень сокрушался, что не может поехать с нами в лагерь, но Колька был неумолим. После оформления документов Юрка сразу же должен был вернуться к Батищеву. Немчинов все эти предосторожности горячо поддерживал. Павел подъехал в монастырь, забрал Юрку, и мы с радостью пожелали ему счастливого пути. Нас же Колька повез в лагерь.

Лагерь. Валентина

Я была очень неприятно поражена, когда увидела в лагере Ваньку. Он, напротив, обрадовался встрече со мной и полез целоваться. Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня.

– Что я, свою невесту поцеловать не могу? – наглости Ваньки не было предела.

– Какая я тебе невеста, отпусти сейчас же, – я приложила все силы, чтоб вырваться, но Ванька был значительно сильнее меня. Я увидела, что Мишка приуныл. Ванька, черт, очень красивый. Высокий, статный, его поганый, подлый характер никак не отражается на его лице. Я совершенно не ожидала каких-либо действий от Немчинова, но он подошел к Ваньке и настоятельно порекомендовал ему отпустить меня. Ванька только засмеялся и еще сильнее стал прижимать меня к себе. Тут к нам подошел Колька. Он мягко отстранил Немчинова и поинтересовался, понимает ли Ванька русский язык.

– Ты что, – обратился Ванька ко мне, – не только графу даешь, но еще и этому? – показал он на Кольку. У меня потемнело в глазах, я что есть силы пнула Ваньку и наконец освободилась. Я очень надеялась, что плохое знание русского языка не позволит Немчинову осознать то, что сказал Ванька. Но Немчинов понял и начал наступать на Ваньку. Тут вперед вышел Колька. Он бросил Немчинову:

– Уведи Вальку и пацана.

Ванька, дурак, стоял и улыбался. Колька на голову ниже Ваньки, и мой бывший жених думал, что он непобедим, тем более что когда-то занимался борьбой. Я очень хорошо знала, что будет дальше, поэтому посчитала необходимым напомнить Кольке, что в лагере дети. Потом я отвернулась и пошла к скамейке. Через 10 секунд Ванька, весь скрючившись, лежал на земле и скулил, у этого гада еще нашлась наглость начать просить, чтобы я его пожалела.

– Дети, Валентина, должны знать, что надо делать с подлецами, – ответил мне Колька, – и учти, если ты ублюдка пожалеешь, я тебя больше не знаю. – Колька не шутил, в таких ситуациях он был крут.

Жалеть Ваньку я не собиралась, я расплакалась, мне было очень стыдно перед Немчиновыми. Дядя и племянник усадили меня на скамейку и стали утешать. Колькины способности произвели на обоих неизгладимое впечатление. Мишка очень хотел научиться драться так, как Колька.

– Миша, Колька учился драться с раннего детства. Он в детстве медленно рос и был маленьким. Короткая дорога из школы в наш дом шла через соседний двор. Тамошние мальчишки издевались над Колькой и, бывало, били. Ко мне они особенно не приставали, так как я была учительской дочкой.

– И вы тоже дрались, Валентина Васильевна? – Мишка был потрясен.

– Случалось. Мы с Колькой дрались спина к спине, и иногда соседским мальчишкам от нас тоже доставалось. Колька каждую свободную минуту тренировался, для него научиться хорошо драться было вопросом жизни и смерти.

– А в какую секцию он ходил?

– Детка, откуда у Кольки были деньги на секцию? Отец у Кольки работал инженером на нашем заводе. Когда началась перестройка, завод закрыли и Колькин отец остался без работы. Он искал работу всюду, но в лучшем случае разгружал ящики в магазине. Денег в семье практически не было, тем более что от безысходности Колькин отец начал пить.

– А что он пил?

– Водку, Миша, водку. Это очень страшно, человек начинает пить и уже не может остановиться. Так вот, не будем о грустном. Через драку мы подружились с Володей Ерофеевым – хозяином Рекса. Мама давала мне в школу бутерброд, чтоб я его съела на переменке. Однажды я откусила кусочек, меня кто-то позвал, я положила бутерброд на подоконник и убежала. Вовка увидел бутерброд, схватил его и быстро начал есть. Вовка был очень голодным. Колька подсмотрел, что Вовка ест мой бутерброд, и потребовал отдать, Вовка ни в какую, началась драка. Хорошо, что все это увидел мой папа. Он взял Вовку за руку и увел в живой уголок. Папа был учителем биологии. Выяснилось, что Вовка очень любит собак и мечтает о щенке. Папа как раз подобрал щенка на улице и принес домой. После уроков папа привел Вовку к нам домой и разрешил играть и гулять со щенком. Конечно, Вовку посадили за стол обедать. Помню, пока я ложкой в супе капусту мешала, Вовка две порции супа заглотал. Родители у Вовки были запойные алкоголики и есть ему вообще не давали. С тех пор Вовка каждый день к нам приходил, гулял с собакой. Не знаю, что папа сказал Кольке, но Колька с Вовкой подружились. Вовка на два года старше нас, домой к нам мы стали ходить вместе. Дрался Вовка отлично, поэтому к нам больше никто не приставал. Мальчишки знали, что мы под Вовкиной защитой.