Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето [litres самиздат]

– Я же говорила вам, чтобы вы не связывались с этими училками, посмотрите, до чего они довели вас и ребенка. Уму непостижимо, так испачкать человека. И сами-то в каком виде, таких в дом пускать непозволительно. Срам!

Немчинов помолчал, а потом ледяным тоном попросил Варвару заниматься своим делом и не лезть в его жизнь. Он прибавил еще, что он большой мальчик и сам разберется, с кем общаться, а с кем нет. Когда Немчинов говорил о том, что он большой мальчик, на лице Варвары появилась хамская усмешка. Светка возмутилась и, когда проходила мимо Варвары, немножко двинула ее плечом.

Сосновск. Николай

Манька остановилась в той же гостинице, что и Жаклин. Я не видел основания, почему должен скрывать свое знакомство с Манькой. По легенде я отдыхаю в родном городе, поэтому вполне могу позволить себе вызвать французскую подругу. Конечно, за Жаклин надо следить, но для этого я приспособил старых дружков, благо денег Виталия Петровича было в избытке. Мы убедились, что Жаклин с Игорем зависли в ночном клубе, а сами поехали к родителям. Я заранее предупредил их, что моя подруга предпочитает, мягко говоря, нестандартную одежду, и что это не мешает мне любить ее. Родители вроде прониклись. Надо сказать, что Манька перед поездкой как могла пригладила свои волосы, надела обычные джинсы и самую скромную футболку. Я понял, что шокировать родителей ей совсем не хочется.

Мы приехали. Мать с отцом оделись в обновки, которые я им прикупил. Я очень удивился, но Манька расцеловала родителей и назвала их «мама» и «папа». Я сразу понял, что сердце у матери дрогнуло. Манька на поцелуях не остановилась, она развязала свой рюкзачок и вытащила подарки. Матери она подарила конфеты и французский парфюм, а отцу – выдержанный французский коньяк. Мать аж прослезилась: оказывается, она всю жизнь мечтала о французских духах. Я, дурак, слал родителям деньги и не сообразил привезти из Франции матери такую мелочь, как духи, мне они казались абсолютной ерундой. Коньяком я был очень доволен. Бутылка выглядела очень красивой и дорогой, батя из такой пить точно не будет. Я уверен, что мать поставит бутылку на видное место в сервант, а потом будет хвастаться перед гостями сыном и его девушкой.

Ясное дело, мать наготовила всего на сорок бочек арестантов, однако за стол мы сразу не сели. Родители пошли показывать Маньке сад, огород, своих кур и, конечно, козу. Отец не просто показал свою систему орошения, но и продемонстрировал ее в действии. Я очень удивился, но Манька заинтересовалась, причем не из вежливости, а по-настоящему. Когда мы вошли в дом, Манька достала планшет и стала показывать своих маму и папу. Я мысленно обозвал себя кретином, потому что раньше не удосужился поинтересоваться родственниками своей возлюбленной. Оказывается, Манькины родители жили в маленьком домике в деревне. Домик, конечно, был получше, чем наша халупа, но на дворец мало походил. У Манькиных предков тоже были куры и козы. Манькин отец работал на местном заводике, а мать сидела дома, смотрела за хозяйством и за детьми Манькиной сестры. Родители были очарованы. Отец меня даже по плечу ударил – мол, молодец, не дурак, правильную девушку выбрал. Мы долго сидели за столом, родители рассказали историю своей жизни, а Манька – историю своей семьи. Я решил, что лишним не будет, если я расспрошу родителей о нашем мэре, ведь он когда-то работал на заводе, на котором трудился отец. Для следствия могла пригодиться каждая мелочь. Батя сразу же встал на защиту Пантелея. Весь город знал, что именно Пантелей добился восстановления завода, поэтому для отца лучшего человека, чем Пантелей, на свете нет. Если, конечно, не считать нас с матерью. Я поинтересовался у матери, почему Пантелей развелся с женой, но второй раз не женился.

– Много об этом в городе болтали, сынок. Его же совсем зеленым парнем наш секретарь горкома Земский на своей дочери женил. Все знали, что дочь Земского шалава, вот он свадьбой ее грехи и покрыл. Пантелея же Земский в кулаке держал, пока не помер. В охрану к Пантелею дружка своего Недельского определил. Вот уж кто сволочь, так это Недельский, отца с матерью продаст. Думаю, он компромат на Пантелея всю жизнь собирает. Раньше же как: женился, хоть на ведьме, так живи, терпи, иначе карьера – псу под хвост, а гулять – до поры до времени система прикрывала. Болтали, что Пантелей через несколько лет после женитьбы влюбился по-настоящему и просил тестя отпустить его, в чернорабочие готов был пойти. Но тесть Пантелея приструнил, развода не позволил. Когда уж перестройка началась и тесть помер, Пантелей развелся, но, говорят, свою бывшую до сих пор содержит, видимо, она компромат на него имеет. Она, стерва, сейчас ночным клубом заправляет, и с Недельским ее люди видели. Они два сапога пара.

Почему Пантелей снова не женился? Так кто ж его знает. Люди лет тридцать назад шепотом болтали, что и сын у его зазнобы родился, только кто она – никто не знает. Может, обиделась на Пантелея, может, за другого замуж вышла, а может, Недельский, сволочь, чем пригрозил.

Мне многое открылось: ведь у Юрки Круглова отчество Пантелеевич, и отца своего он не знает. Понятно поведение Пантелея, если он о родном сыне беспокоится. Неужели все так в этой жизни переплелось?

Мы с Манькой долго не могли заснуть. Мексиканский сериал, который нам виделся в начале, обернулся драматичными судьбами близких нам людей. Утром нас разбудила смска. Пришло сообщение: Игорь забрал Жаклин из гостиницы, и они направились в имение Немчиновых. Я повез Маньку туда же, она собралась вести наблюдение.

Имение Немчиновых. Игорь

После того как наши отношения со Светкой расстроились, я стал реже бывать в имении. Вадим во мне не нуждался, а ловить на себе презрительные взгляды Светки и Вальки мне не улыбалось. Как-то уже в конце июля я заехал по делам и удивился перемене, происшедшей в Вадиме. Если раньше он жил как во сне, то теперь был полон жизни и энергии. Уж не влюбился ли он? Я посмотрел по сторонам и понял, что музой Вадима стала Валентина. В своих выводах я был не одинок: Варька прямо тряслась от злости, когда речь заходила о Вальке. Жаклин продолжала мне время от времени звонить, и в очередной раз на вопрос: «Ты мне, зеркальце, скажи…», я ответил: «Ты прекрасна, спору нет», – но дальше рассказал про Валентину. Я был потрясен, так как через неделю Жаклин прибыла в наш город. Оказывается, она сумела соблазнить клерка из конторы, где хранилось злополучное завещание. Выяснилось, что претенденту на наследство желательно предоставить кроме документов, удостоверяющих родство с незаконнорожденным сыном старого графа, еще какую-то икону и медальон. Самое интересное – имя и фамилию побочного сыночка графа Жаклин выяснить не удалось. На поездку в Россию Жаклин вдохновило то, что через четыре года наследство должно перейти в собственность ныне здравствующих Немчиновых. Старый граф особо оговорил, что если в течение ста лет наследники со стороны его сына, оставшегося в России, не будут найдены, все состояние должно вернуться в семью. Я понял, что рейтинг Вадима в глазах Жаклин сильно повысился. Она не учла только одного: теперь для Вадима она никто, возврата к старому быть не может. Интересно, есть ли мужчина, которому удалось переубедить женщину, если она что-то вбила себе в голову? Я покорно согласился помочь ей заарканить Вадима еще раз.