Вильям Форс - 314 Преступлений

– Но ведь ей больно! – Крикнула Лиза и посмотрела на Рейна суровым взглядом, но на её глазах проступили слезы. Он подошёл ближе.

– Дорогуша, жизнь – это боль, понимаешь? Она есть в той или иной мере у каждого. Заведомо нельзя быть счастливым всегда. У тебя будут проблемы с учебой, с работой, с близкими людьми. Тебе будут разбивать сердце. И все, кого ты любишь, будут падать с ног, как домино, по очереди, и умирать. Страдания неизбежны. Мы можем быть счастливыми лишь иногда. Лишь моментами. Иногда подольше, иногда поменьше. И я точно знаю, что жизнь стоит этих коротких моментов. А знаете, что делает вы? Вы рыдаете возле её постели, тем самым показывая, что вам хреново. От этого ей становится ещё хуже, и она не хочет, чтобы еще и вы страдали. Люди, которым больно, принимают неверные решения. Она просто хочет избежать боли. А вы идиоты. Можете сколько угодно думать о том, что вы уважаете её выбор. Но своим принятием её решения вы её убиваете. А своими слезами доказываете, что она права. И что в жизни нет ничего хорошего, и жизнь не стоит того, чтобы бороться. Вы сдались точно так же, как это сделал она. – С полминуты мы с Лизой молчали, глядя на моего друга.

– Мне нечего сказать, Рейн. – Ответил я. – Потому что, кроме тебя, никто бы и не сказал лучше. Может, ты с ней поговоришь?

– Я? Ты во мне увидел героя? Я всего лишь дилетант, который несёт бред людям. И если быть откровенным, то мне легче убедить человека повеситься, чем наоборот.

– Но ведь её родители сдадутся так же, как и мы. Получается, что ты – единственная надежда. Она сейчас на побережье, возле центрального моста. Знаю, ты ещё слаб, и там полиция, но она не взяла с собой телефон. Пожалуйста, попробуй сделать что-нибудь.

Мой друг согласился. Я ожидал от него такую реакцию, ибо в отличие от меня, от Эбби и от ее семьи, он продолжает думать логикой, а не эмоциями. На это и был расчёт. Но я не смог отпустить его одного. Пока ему меняли повязку, я сделал трюк, который уже видел от него ранее. Позвонил со своего телефона ему и подбросил его в пальто, чтобы слышать весь разговор. Рейн добрался до нужного места через полчаса, и я, надев наушники, стал внимательно слушать их разговор, сидя неподалёку.

– Не бойся, он не отравлен.– Сказал Рейн, поставив рядом с Эбби ещё один стул и протягивая ей стакан лимонада. Она просто любовалась восходом солнца.

– Не бояться, шутишь? Я бы сказала «спасибо». Ты тоже будешь убежать меня, что жизнь бесценна?

– Посмотрим. Может ведь и наоборот.

– Мне кажется, в глубине себя ты намного мягче и слабее, чем кажешься.

– Ну, я спрятал все это настолько глубоко, что если попытаешься это найти, то выкопаешь себе могилу и сама заблудишься в бесконечном лабиринте.

– Я это уже слышала. У тебя повязка в крови. Что-то случилось?

– Неудачный денёк. Стоило тебе на время уснуть, как мы умудрились с Картером сорвать свадьбу, устроив там стрельбу. И меня ранил один очень меткий полицейский.

– Больно? – Спросила она.

– С твоей болью, конечно, не сравнится. Но да, бывало и лучше. А бывало и хуже. Намного хуже. Но я ещё держусь, может, и тебе стоит попробовать?

– Как бы я ни любила повторяться, но, видимо, придётся, чтобы и до тебя дошло.

– Чушь. Ты нейтральна к повторам. Я много раз слышал, как ты часами повторяешь свои слова в пьесе перед выступлением. Глядя на себя в зеркало. Так что с повторами у тебя проблем нет.

– Я сдалась, Рейн. Для меня все кончено. Все и так было слишком сложно, но теперь и вовсе невыносимо. Любая попытка бороться оборачивается крахом. Болью и страданиями. Пускай я лучше быстрее умру со спокойной душой.

– Ты ведь знала, правда? – Перебил её Рейнбол. – Свой диагноз знала ещё при нашей встрече. Я думал, ты решила нам помогать потому, что спятила, но нет. Дело в другом. Знала, что тебе осталось не так много времени, и решила попробовать связать себя с чем-то, грубо говоря, грандиозным. Как бы пафосно это ни звучало. Ты ведь могла ошибиться, и мы бы оказались убийцами, и прикончили бы тебя, как только бы вышли из автобуса. Но ты не боялась этого, потому что для тебя больше не существовало слово «риск». О счастливой жизни и думать было нечего. Потому ты могла ответить взаимностью Картеру, но ничего более серьёзного. Я-то дурак, думал, что дело в нем и в том, что мы натворили. А с самого начала дело было в тебе.

– Я могу умереть со спокойной душой прямо сегодня, потому что знаю, что сделала что-то полезное. Помогла двум спутникам, которые совершили глупость. Не дала вам сложить руки и помогла двигаться дальше. Знаю, вы бы и без меня справились.

– Нет, не справились бы. – Оспорил Рейн.

– Пускай. В любом случае, я собой довольна, и ты ни в чем меня не переубедишь.

– Вообще-то, я уже решил, что не буду и пытаться. Это слишком эгоистично по отношению к тому, кто спас мне и моему другу жизнь ценой своего времени и усилий. Ты ведь продолжала работать только для того, чтобы оплачивать квартиру и покупать на всех еду. Говорят, жизнь человека принадлежит тому, кто будет её оплакивать. Я не уверен, что могу согласиться с этим или оспорить. Но я точно теперь знаю, что твой выбор основан не только на боли. Из-за боли люди совершают ошибки, а ты, похоже, даже с ней придерживаешь той концепции, которую сама себе нарисовала.

– Но смерть – это ещё не конец. Все ваши благие дела, все добро, что вы принесете в мир, будет и на моей совести тоже. Пойманные насильники, воры и серийные убийцы. – Эбби рассмеялась. – Честное слово, я была уверена, что ты без проблем сможешь меня понять.

– Возможно. Но надеюсь, что ты ошибаешься.

– Насчёт чего?

– Что смерть – это ещё не конец. Иначе все, чем я занимаюсь всю жизнь, не имеет смысла. Все повторится вновь. Люди будут убиты, изнасилованы и обокрадены. Время будет идти по кругу, оставляя миллионы людей без денег, родных и счастья.

– Кажется, ты говорил, что все, что нужно для торжества зла, это бездействие добра. Сложить руки – это точно не выход.

– Это я и пытаюсь до тебя донеси, Эбигейл.

– Первый раз от тебя слышу своё полное имя. Но ты так меня и не понял. – Эбби казалось, стала слегка нервничать. Она стала говорить со злой, как мне показалось, интонацией. – Кончено, значит кончено, и с этим можно только смириться. Мне знаком палец без кольца у тебя или у моей сестры или у Картера. Никто не будет рисковать карьерой или свободой ради того, кто не хочет жить. Это я, как минимум, говорю о том, что тебя ищет полиция, но ради меня ты все еще здесь. Или ради того, что даже просто интересно. Или даже ради того, что считаешь должным, если есть что потерять. Если осталось, что потерять. Любимого человека или самого себя или будь что, что тебе по-настоящему дорого. Этим ты мне напоминаешь мою сестру. Нормальные люди заводят детей, создают семью. Хобби, отдых с друзьями. Они не имеют того, на чем помешаны. Они боятся своих скрытых желаний, потому что им есть, что потерять. Моя сестра такая же. Она с легкостью перешла в большое кино, потому что ей легко это давалось. Уже не один десяток людей признает её одной из лучших. А меня не хотели брать даже на съемку рекламы. Картер не в счёт, он лишь помогает тебе. Ты такой же помешанный, как и она. Когда Лиза заинтересовалась актерством, она позабыла про меня и про семью. Понимаю, у тебя были другие обстоятельства, которые этому способствовали, но результат один и тот же. Ты лучший детектив из тех, о которых я слышала. То, чем ты занимаешься – это то, о чем ты думаешь постоянно. Я наблюдала за тобой и поняла, что это то, от чего ты просто не можешь быть нормальным. Таким, как все. И благодаря этому тебя и мою сестру можно назвать гениями. Это делает вас лучшими в отличие от остальных и от меня. От нормальных. Но все остальное не касается вас. Никогда тебя не встретит человек, который тебя любит. Никогда ты не услышишь этих слов. Жена не приготовит тебе поесть, и ты не устроишь романтический ужин при свечах для неё. Не соберёшь друзей, чтобы напиться и поболтать или поехать на рыбалку. У тебя есть друг, но внутри ты абсолютно одинок. Там нет ничего и никого, потому что тебя можно ненавидеть или восхищаться и быть благодарной, но ты сам не позволишь тебя любить. И это путь несчастья и одиночества, который ты сам выбрал, чтобы отдать себя полностью тому, что интересно. Чтобы быть лучшим в этом. Я верю в тебя и Картера, потому что ты был прав. Ничего никогда не кончается. Одни игроки уходят, другие приходят. Убийцы и дальше будут убивать, и два отважных война, которым не страшны ни огонь, ни грозы, будут их останавливать. Потому что, когда все ломается к чертям, когда ломаются мосты, люди плачут и не видят выхода из тьмы, эти двое остаются, просто потому, что должны. И я безумно рада, что есть такие люди. И рада, что помогла им и оказалась связанной с их историей. Однако ещё больше я рада тому, что я умру счастливой и, к сожалению, ты проживешь дольше, но тебе уже никогда не быть счастливым, Рейнбол.