Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Несомненно. — Петтигрю взглянул на посетителя испытующе. Тому явно не хотелось уходить, хотя с делом он покончил. — Вы еще о чем-то хотели меня спросить? — уточнил он.

— Нет, вряд ли, сэр, — ответил суперинтендант, но все равно словно бы чего-то ждал.

— Сегодня утром я слышал один пустяк, о котором, возможно, сто́ит упомянуть, — нерешительно начал Петтигрю.

— И что бы это могло быть, сэр? — резко спросил Тримбл.

— Сегодня я познакомился с молодым Годфри Рэнсомом, и он…

— Я уже снял с него показания.

— Совершенно верно. То, что он сообщил, не относится ко дню, когда было совершено преступление, поэтому, имея в виду обращение полиции по радио, я подумал, что это могло бы заинтересовать вас. В том случае, если вы, конечно, решите этим заняться.

Петтигрю повторил рассказ Годфри о происшествии на шоссе с миссис Пинк и ее велосипедом и о том, что за ним последовало. Тримбл слушал бесстрастно.

— Благодарю вас, сэр, — нелюбезно сказал он, когда рассказ был окончен. — Когда у меня появится возможность побеседовать с мистером Тодманом, я внимательно выслушаю его версию событий.

— Тодмана? Да, конечно. На самом деле тревожит нас… я хотел сказать, Рэнсома и меня… очевидная связь между миссис Пинк и Хамфри Роузом.

Тримбл поджал губы.

— Еще бы она вас не тревожила.

— Понимаете, — настаивал Петтигрю, — у юноши возникло предположение, что… Но как глупо с моей стороны! Разумеется, вы уже это знаете. Иначе не стали бы его разыскивать.

— То есть, сэр?

— Что Роуз был мужем миссис Пинк. В конце концов, если подумать, становится очевидным. «Роуз» и «Пинк» практически два названия одного и того же цвета — просто в глаза бросается.

— Исключительное в этом расследовании то, — внезапно возмутился суперинтендант, — что все, что я узнаю благодаря упорному труду и расследования должным образом, уже известно всем и каждому в деревеньке. Я устанавливаю, что миссис Пинк была состоятельной женщиной, а потом мне говорят, что об этом уже годами судачат в деревне. Я устанавливаю, что она была замужем за этим Роузом, но с известием об этом меня опережает школьник. Надо думать, я последним во всем графстве услышал, что вчера Тодман разбился под Богнором. Уж и не знаю, какой сегодня толк от детектива… Все вокруг посмеиваются в кулак, ничем иным и не заняты. Надо полагать, сэр, вас просто распирает от желания сообщить мне, кто убил миссис Пинк, как и почему он это сделал. А я могу сказать лишь одно: ничего не желаю слушать. Только не сейчас. Когда я закончу расследование, арестую преступника и отправлю его на скамью подсудимых, вот тогда, если захотите, можете прийти и заявить: мол, знали с самого начала. А до тех пор будьте добры предоставить расследование уголовных дел тем, чей долг ими заниматься!

Когда Элеанор вошла в комнату, ее муж сидел на стуле и смеялся.

— Что, интересно, тебя так рассмешило?

— Детектив-суперинтендант Тримбл полиции графства Маркшир, — выдавил со слезами на глазах Петтигрю.

— А мне он всегда казался скорее серьезным человеком.

— Он смешон как раз потому, что так серьезен. А еще довольно жалок. По сути, жестоко над ним смеяться.

— Зачем Тримбл к тебе приезжал?

— Вероятно, это часть шутки. Формально он приехал сообщить, что дознание по делу миссис Пинк назначено на вторник. А на самом деле, сознает он это или нет, с явной целью выместить на мне дурное настроение. Ему понадобилось немало времени, чтобы сорваться, потому что я не давал ему повода, но в итоге удалось, и теперь он уехал, чувствуя себя значительно лучше. Тот еще был спектакль.

— А зачем ему срываться именно на тебе?

— Тримблу нужно было как-то спустить пар. Бедолага, очевидно, в полнейшем замешательстве. Роуз исчез, а Тодман в больнице, так что два первейших подозреваемых ему недоступны, и он страдает от острого приступа досады. А почему Тримбл выбрал меня, ясно. Понимаешь, вопреки всем моим стараниям быть пай-мальчиком и не совать нос в то, что меня не касается, я, на его взгляд, все еще враг общества номер один. Мерзкий дилетант, который жаждет опередить его и учит выполнять свою работу. Сейчас Тримбл фактически обвинил меня в том, что я желаю сообщить, кто убил миссис Пинк.

— Какая нелепость, Фрэнк! Как будто ты можешь знать!

— Если уж на то пошло, — произнес Петтигрю, внезапно посерьезнев, — я действительно знаю.

Дознание проводилось в зале собраний Тисбери. В глубине зала сидел на возвышении за столом коронер; по одну сторону от него помещалась скамья с присяжными, по другую — внушительное количество представителей прессы. Обстановка вполне соответствовала событию: именно в такой часто можно было видеть миссис Пинк, тихую и незаметную, но незаменимую особу в каждом кабинете, которая подсказывала председателю бесчисленных собраний ответы на неловкие вопросы, зачитывала протоколы заседаний всевозможных приходских обществ, скромно принимая неизбежную дань благодарностей за ценнейшую работу по организации того, другого и третьего. Жителям деревни, заполнившим зал, казалось неестественным, что миссис Пинк не пришла сама, чтобы лично удостовериться, все ли в порядке.

Помимо неизбежного отсутствия объекта разбирательства, наличествовало все требуемое для деревенского «эпохального события». Каждый житель, кто мог втиснуться в помещение, был здесь, и большинство терпеливо ждали начала заседания уже более часа, когда Петтигрю пробрался на место, оставленное за ним верным своему слову суперинтендантом. Толпа разочарованных опоздавших, которых на его глазах заворачивали у дверей, состояла, как он подметил, в основном из приезжих. Чего и следовало ожидать. В конце-то концов, это местный спектакль. Жаль, подумал Петтигрю, что заседание будет таким коротким и скучным. Слова́ «суд коронера» еще не утратили былого блеска, однако славные дни подобных судов миновали. Время ожидания он коротал, стараясь вспомнить, когда именно парламент избавил коронера от обязанности любительски дублировать работу магистратов и полиции. Вспомнить Петтигрю не смог. Не важно. Сегодня все равно не случится ничего интересного, и, хоть убейте, он не понимал, зачем сюда пришел, если не считать, что, закончив лекцию по гражданским правонарушениям, он не знал, чем заполнить сегодняшнее утро, а сидеть рядом с соседями по деревне все-таки лучше, чем пропалывать сад.

Петтигрю огляделся по сторонам, выхватывая в толпе знакомые лица. Он бросил ободряющую, как он надеялся, улыбку Годфри Рэнсому, который сидел на отведенном для него стуле неподалеку от него, и занялся извечно увлекательным делом — попытался читать газету соседа, стараясь не слишком привлекать внимание владельца. Заголовок был виден довольно ясно. «ГДЕ ХАМФРИ РОУЗ?» — значилось большими буквами на первой полосе. Расплывчатое пятно под ним, вероятно, было фотографией, но в зале царил полумрак, поэтому оставалось только гадать. Прищурившись, Петтигрю едва-едва разобрал часть абзаца жирным шрифтом: «…полагает, что сможет оказать содействие в расследовании».