Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

Тримбл посмотрел на Брума.

— Да, — кивнул сержант. — И еще много чего. Она всякого наговорила, что только попадало ей на язык, и все очевидная ложь. На мой взгляд.

— Вот именно, сэр, — продолжил Тримбл. — Если позволите сказать, во время допроса миссис Рэнсом нагородила кучу лжи: о том, как пошла по верхней тропинке, о том, как встретила Роуза, тогда как в действительности они вернулись по отдельности, и так далее. По-моему, это достаточно доказывает ее вину.

Главный констебль покачал головой:

— Боюсь, мистер Тримбл, вам грозит опасность забыть великолепный абзац в труде «Тейлор о показаниях».

Тримблу, насколько было известно Макуильяму, никак не грозила опасность забыть то, о чем он никогда не слышал, но в присутствии сержанта суперинтенданту пришлось делать все возможное, чтобы скрыть данный факт. Начальник потянулся за потрепанным томом на полке у себя за спиной, нашел нужный отрывок и зачитал вслух:

— «Невиновные под воздействием страха перед опасностью своего положения иногда доходят до моделирования оправдательных фактов. Несколько примеров этого приводится в книгах».

— Каких книгах? — набрался смелости спросить суперинтендант.

— Понятия не имею, — ответил Макуияльм, захлопывая том и возвращая на место. — Но я часто задавался этим вопросом. Однако, поскольку Тейлор давным-давно умер, я об этом, наверное, никогда не узнаю. Уверен, его нынешние издатели уж точно не знают. Однако это не отменяет того, что его фраза должна быть высечена в сердце каждого полицейского. Лгущий свидетель не обязательно виновен! Это приводит меня к следующему вопросу. Если в данном деле лгут не все главные свидетели, то кто из них не лжет и почему?

Тримбл заелозил на стуле:

— К сожалению, я вас не понял, сэр.

— Моя вина. Разноплановый вопрос подобного толка не имеет ответа. Разделим его на части и обсудим их по отдельности. Ваше обвинение против миссис Рэнсом опирается главным образом на показания Тодмана?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Если показания Тодмана правдивы, то Роуз и Уэндон лгут. Оставим на время Роуза. Зачем лгать Уэндону?

— Наверное, чтобы обеспечить себе алиби, сэр.

— А зачем ему алиби, если виновна миссис Рэнсом?

— Полагаю, он, как и любой другой, способен моделировать оправдательные факты, сэр?

— Ловко, суперинтендант. Я это заслужил. Но таково ли положение вещей? Уэндон стремился обеспечить алиби не себе, а кому-то другому. Он никогда не говорил, что Роуз его видел. Все было наоборот. И Роуз тоже — если исходить из того, что Уэндон лжет, — смоделировал оправдательные факты, чтобы они соответствовали заявлению Уэндона. Зачем Уэндону моделировать факты, чтобы выгородить человека, которого он просто ненавидит? Вдумайтесь! Либо он лжет, либо история Тодмана выдумка, а тогда ваше обвинение против дамы развеивается как дым.

У Тримбла голова пошла кругом, но он цепко держался за свои предположения.

— Не понимаю, какие у Тодмана причины лгать, — заметил он.

— У него есть причины лгать относительно миссис Рэнсом. Из всех наших подозреваемых у него самый весомый мотив убить миссис Пинк — гораздо более серьезный, чем у нее, и такой же весомый, как у Роуза. Кстати, какой мотив может быть у Уэндона? Кто-нибудь подумал? В настоящий момент я таковых не вижу. Но я согласен, что нет известной причины, почему Тодман так старался обеспечить Роузу алиби. А вам не приходило в голову, какой удачливый малый этот Роуз — ведь у него два свидетеля, которые из кожи вон лезут, чтобы его обелить? В конце концов, с его судимостью и в его положении он самый вероятный кандидат на роль убийцы. Не побоюсь сказать, что мне бы очень хотелось, чтобы в нашем преступлении виновным оказался Роуз. При поддержке миссис Рэнсом или без нее.

— Прошу прощения, сэр, — робко вмешался Брум, — у меня есть версия. Предположим, Уэндон и Тодман оба лгут. Значит, Роуз вполне мог подняться на холм с противоположной стороны и помочь миссис Рэнсом убить миссис Пинк.

— Неплохая версия, — печально отозвался главный констебль. — Но до тех пор, пока вы не представите что-нибудь новое и убедительное по части доказательств, боюсь, ей суждено навечно остаться в области предположений.

На этой ноте совещание прервалось на ленч.

Репетиция, на которую приехала Элеанор, проводилась в длинном запущенном манеже при конюшнях, располагавшемся в проулке позади Рыночной площади. Петтигрю попрощался с ней у двери, ощутив укол зависти. Час или два она проведет в ином мире, где ценности исключительно эстетического порядка, а проблемы — чисто технические; в мире, к которому он не имеет ключа. Неожиданно перспектива бесцельного времени его ужаснула. Ленивый и любопытный одновременно, он обычно не испытывал потребности в том, чтобы какой-то конкретный предмет занимал его в часы поездок в Маркгемптон. Сам городок, такой привычный и живописный, полный исторических ассоциаций и личных воспоминаний, обычно давал достаточно пищи для ума и глаз, однако сегодня Петтигрю хотелось прогнать из головы неприятные мысли, которые ее затуманивали, а он не знал, на что бы отвлечься. Петтигрю прошел мимо суда графства, где судья Джефферсон, поправив здоровье, боролся с какой-нибудь неразрешимой проблемой «больших лишений» или альтернативного жилья, и поймал себя на немилосердной мысли: жаль, что его язву так быстро вылечили. Он заглянул в парикмахерскую ради давно необходимой стрижки и испытал разочарование, когда его всего через двадцать минут выставили на улицу побритым и подстриженным. Петтигрю зашел в собор и обнаружил, что прекрасному зданию нечем его порадовать. Наконец он решил поискать утешения у единственного в городке букиниста и зарылся в плесневелых недрах старого магазина.

Петтигрю уже провел там какое-то время, уныло переходя от одного стеллажа к другому, снимая тома, лишь чтобы вернуть их на место после самого поверхностного осмотра, когда наткнулся на другого покупателя, занятого похожим делом по противоположную сторону узкого коридора из книг. Рассеянно извинившись, он двинулся дальше. Неожиданно у него за спиной раздался голос:

— Нашли что-нибудь интересное?

Повернувшись, Петтигрю заметил главного констебля.

— Странно тут вас увидеть, — произнес он. — Что ищете?

— Порнографию, — весело ответил Макуильям.

— Неужели? Вот уж не думал, что ее тут можно найти. Повезло!

— Зависит от того, что вы называете везением. Я бы сказал, да. Понимаете, ко мне поступила жалоба от одной дамы, что в данном магазине публично выставлены на продажу непотребные и непристойные так называемые литературные произведения, дабы развратить жителей этого города и возбудить нечистые мысли и чувства у молодого поколения. По-моему, я верно ее процитировал. Она не стала марать бумагу, перечисляя грязные книги, которые имеет в виду, но была так добра, что указала, на каких именно полках их найти. Она, наверное, провела приятный день, выискивая их все.