Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Тем больше причин хорошо пообедать. Тюремная кухня, уверяю тебя, просто позор.

— А что мне помешает сказать, что тем вечером я видела тебя на Друидовой поляне с твоей женой? А ведь я скажу, если меня снова станут допрашивать.

— Самое чудесное, на мой взгляд, что никто тебе, Мэриан, не поверит. Мне посчастливилось иметь двух свидетелей безупречной репутации, которые подтвердят, что я и близко к ней не подходил. Жаль, что тебе повезло меньше, однако я не намерен рисковать собой, предаваясь неуместному альтруизму.

— Ты не хуже меня знаешь, что правда во всей этой истории в том…

— Правда меня нисколько не интересует. — Хамфри Роуз говорил с искренней простотой человека, отстаивающего глубоко почитаемый принцип.

— Хамфри, — голос миссис Рэнсом стал жестче и на полтона выше, — я всегда знала, что ты двуличный человек, но…

— Прошу, давай не затевать ссору тут. В здешних краях мне надо поддерживать определенную репутацию. А кроме того, кто-то вошел. Ага, это мой кредитор, он же свидетель, а заодно и твой друг яйцеторговец. Хочешь пойти с ним поболтать, Мэриан?

— Нет, спасибо.

— Как пожелаешь. — Они сидели за маленьким столиком, а Горацио Уэндон расположился спиной к ним у стойки бара. Роуз заинтересованно наблюдал, как Уэндону подали заказ. — Два двойных виски подряд, — заметил он. — И за оба заплачено наличными! Приятно видеть, что наш друг в кои-то веки сорит деньгами. Я перед ним в неоплатном долгу.

— Сколько именно тысяч фунтов? — тихо спросила миссис Рэнсом.

— Господи, помилуй! — добродушно рассмеялся Роуз. — Я совсем не о том думал.

В бар вошли еще два посетителя.

— Старичок кажется знакомым, — заметил Роуз. — Юрист, если не ошибаюсь. Сдается, серая мышка рядом с ним — его жена. Она, наверное, много моложе его. Ну, Мэриан, если я не могу уговорить тебя выпить еще хереса, пожалуй, пойдем в зал. Я хочу заказать…

Он резко остановился, когда из недр кухни за баром раздались звуки бурной ссоры. Яростные проклятия на французском и ломаном английском смешивались с пониженным, но пронзительным официальным голосом представителя закона и лязгом кастрюль и сковородок. С грохотом разбилась посуда.

— Похоже, в кухне какие-то неприятности, — сказал Роуз.

Неприятности в кухне, без сомнения, случились. Более того, произошли в тот самый момент, когда кухня должна была находиться на пике деловитой сосредоточенности — как раз перед началом подачи ужина. Как и следовало ожидать, инцидент в самом центре отеля вскоре охватил и другие его помещения. Появился старший официант, потом управляющий отелем торопливо порхнул через холл и исчез в направлении шума.

— Кажется, наш ужин могут задержать, — шепнул Петтигрю жене.

— Полагаю, просто шеф-повар проявляет темперамент, — улыбнувшись, ответила она.

— Возможно. Но если я не позабыл окончательно французский, там дело посерьезнее. — Он прислушался, оборачиваясь к входным дверям отеля. — Прости, я отлучусь на минутку, просто хочу посмотреть…

Петтигрю быстро вышел из бара и отсутствовал три с половиной минуты. Когда он вернулся, его лицо было серьезным.

— Так я и думал, — сказал он. — Все заполнено полицейскими.

Петтигрю говорил достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. Миссис Рэнсом выпрямилась на стуле, ее лицо вдруг превратилось в застывшую маску. Роуз не переставал улыбаться, глядя в свой стакан, теперь уже пустой. Но в его улыбке было нечто неестественное, а взгляд был пустым, как и сам стакан.

Уэндон у стойки бара не шелохнулся, только еще больше втянул голову в плечи и, заказав следующий двойной виски у невозмутимого бармена, дрожащей рукой поднес стакан к губам.

— Я кое-кого встретил снаружи, — продолжил Петтигрю, — и пригласил к нам присоединиться. Он в скверном состоянии, поэтому я отправил его мыть руки. Вот и он.

— Годфри! — удивленно воскликнула миссис Рэнсом.

Сын даже не посмотрел в ее сторону, а направился туда, где находилась чета Петтигрю.

— Добрый вечер, — произнесла Элеанор. — Мы совсем уже утратили надежду вас увидеть.

Годфри был в смятении и говорил почти бессвязно:

— Извините, я не знал, что вы будете тут, конечно. Я хотел сказать… Боюсь, в каком-то смысле… Все это моя вина.

— Ужин подадут через несколько минут. Дамы и господа, прошу занять места. — Это в дверях столового зала возник метрдотель, возбужденный, но обходительный.

Несколько гостей, неспешно собравшихся за последние несколько минут, последовали за ним с явным облегчением. Миссис Рэнсом хотела встать, но Роуз задержал ее:

— Раз уж мы здесь, надо досмотреть до конца. Начало многообещающее.

— Ваша вина? — переспросил Петтигрю. — Я правильно понял: это вы натравили полицию на злополучного повара отеля? И если да, то почему?

— Видите ли, закончив писать, я решил пойти прогуляться. Я воспользовался вашим биноклем… — Обернувшись, Годфри заметил Уэндона. — Боже! Какая неловкость! — забормотал он.

Петтигрю проследил за его взглядом и вдруг расхохотался.

— Из всех нелепых развязок! — воскликнул он. — Кажется, я понимаю! — Он обратился к Элеанор: — Пойдемте в зал. Годфри может объяснить все за ужином, воспользовавшись меню как подсказкой.

Неожиданно появился суперинтендант Тримбл. Сержант Брум едва не наступал ему на пятки. Главный констебль Макуильям занял позицию в дверях, ведущих к главному входу отеля.

— Мистер Уэндон? — произнес Тримбл. — Можно на два слова?

Повернувшись, Уэндон впервые посмотрел в зал. Его безвольное лицо раскраснелось, в нем читался вызов.

— Что? — спросил он.

— Если вы на минутку выйдете…

— Предпочитаю остаться здесь. Можете поговорить со мной тут.

Взгляд Тримбла на мгновение скользнул мимо Уэндона к двери. От главного констебля последовал едва уловимый кивок.

— Если вам угодно, — согласился суперинтендант. Прокашлявшись, он заговорил так, словно декламировал заранее заученный текст: — Я только что из помещения кухни этого отеля, где конфисковал отруб недавно забитой свиньи, о происхождении которой повар не мог отчитаться. У меня есть причины полагать, что это вы снабдили повара означенной свининой, не имея на то требуемой лицензии, которая давала бы вам такое право. Мой долг предупредить вас, что все вами сказанное будет занесено в протокол и предъявлено как улика.

— Ха! Ха! — размеренно произнес Уэндон.

— Что вы сказали?

— Я сказал: «Ха! Ха!» Можете заносить в протокол и предъявлять как улику, если пожелаете. И добавить: если повар утверждает, что свинина от меня, то он чертов лжец.

— Тогда объясните, что повар делал сегодня вблизи вашей фермы?

— Его там не было.

Тримбл протянул руку сержанту Бруму. С видом фокусника сержант извлек откуда-то газету, внешние листы которой были испачканы кровью.