Джон Карр - Патрик Батлер защищает

Тем временем Абу Испахан забился в истерике.

— Я пришел… — начал он, и тут вдруг его осенило. — Monsieur! Un moment! Vouz parlez franc,ais, peut-etre? [4]

— Un… petit… peu. Oui. [5]

— Alors, ecoutez! — крикнул Абу Испахан, схватив Хью за лацканы пиджака. — Mon frere, qui est magicien, a ete escroque. [6]

— Вашего брата-чародея обманули?

Потрясенный Хью вовсе не был уверен в точном значении французского слова «escroque». Он чувствовал, что это слово имеет еще какое-то значение — более точное, более специфическое. Однако выяснять было некогда, а мужчина в зеленой феске вроде бы утвердительно тряхнул головой.

— Si, si, si! Et si vous ne m'aidez pas, il arrivera un meurtre.

— Говорите, что если я не помогу, произойдет убийство?

— Да.

Элен грациозно поднялась с дивана:

— Пожалуй, я пойду.

— Да мне и самому надо бежать.

Элен почти не красилась, вьющиеся на концах волосы длиной до плеч лишь слегка растрепались. Даже не взглянув в зеркало над камином, она схватила со стоявшего рядом стула меховую шубку. Хью, вырвавшись из рук визитера, шагнул к ней и помог одеться. Она ему ничего не сказала, кивнула по пути Абу Испахану, нервно улыбнувшись при этом, на что тот ответил глубоким, не менее нервным поклоном.

В дверях девушка остановилась:

— Хью, мы все-таки сегодня обедаем вместе?

— Да, конечно. А что?

— Ничего. Я просто спрашиваю.

— Ну послушай, Элен…

— Да?

Хью тяжело сглотнул и взял себя в руки.

— Я за тобой заеду. Ладно? В семь.

— О, как хочешь, — холодно ответила Элен и с достоинством удалилась.

Хью, с виду выдержанный, уравновешенный молодой человек, подавил импульсивное желание рвануть себя за волосы и продолжал стоять столбом перед Абу Испаханом, глядя сверху вниз на клиента мрачным, байроническим взором.

— Проходите, мистер Абу, — предложил он.

— Pardon?

— Проходите, пожалуйста. Снимите пальто и… нет… феску, наверно, вы в помещении не снимаете?

— Non! Jamais de la vie! [7]

Хью сдернул с костлявых плеч визитера пальто с каракулевым воротником, и Абу Испахан предстал перед ним в облегающем темном костюме французского покроя с широкими лацканами. Пальто Хью бросил на каталожный шкаф рядом с забытым дневным выпуском «Ивнинг ньюс», метнулся к камину, отодвинул в сторону столик с чайным подносом. Чашка подскочила, упала и, ударившись об угол камина, разбилась. Абу Испахан вздрогнул, словно от выстрела.

— Doucement! Il faut que… [8]Ox, проклятый французский язык! Проходите сюда, сэр. Садитесь.

Абу Испахан уселся на диван.

Хозяин кабинета взял в руки щипцы, подбросил в угасавший огонь три куска угля, от которых пошел черный дым.

— Во-первых, мистер Абу, позвольте сказать, я отдал бы десять лет жизни за то, чтобы сию же минуту вас выслушать…

— Ах!

— …но, увы, не могу. У меня назначена деловая встреча, на которую я уже опоздал.

Абу Испахан, не сводя с него выжидающих, собачьих глаз, вскочил с дивана. Хью непрофессионально толкнул его обратно.

— Однако, — продолжал он, — я вернусь не позже чем через полчаса, максимум — через сорок пять минут. А тем временем мой партнер, — Хью мотнул головой в сторону соседнего кабинета справа, — запишет все факты, которые вы соблаговолите изложить. К моему приходу…

— Нет! — возразил Абу Испахан. — Не партнер. Ты. Никто, один мистер Прентис! Trois quarts d'heure, hem? [9]

— He больше, обещаю.

— Хорошо. Жду.

— Значит, вы намерены ждать, сэр? — уточнил Хью, привыкший к нетерпеливым и властным клиентам. — У вас есть время?

— Время? — повторил визитер по-французски. — Что такое время? — На смуглом лице промелькнуло скептическое выражение, он откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки. — В моей стране, в Персии, время всего лишь дар, который позволяет нам немного подольше поспать. Время!…

— В таком случае, — сдался Хью, — если желаете, просмотрите газету. — Он поспешно схватил с верхней полки каталожного шкафа «Ивнинг ньюс» и сунул посетителю. — Турецкие, виргинские сигареты в ящичке на каминной полке. Если понадобится что-нибудь еще, позвоните.

— Хорошо. Спасибо.

Хью напялил на себя пальто, натянул серые замшевые перчатки, надел котелок. И только тут заметил, что вспотел не меньше, чем Абу Испахан. Он закрыл кейс и защелкнул замки, по-прежнему сгорая от любопытства.

— Вы говорите, — спросил он, отважно бросаясь в пучину французского языка, — произойдет убийство?

Сигнал тревоги — посматривай по сторонам!

Абу дернул головой, сидевшей будто на сломанной шее. Он был так мал ростом, что за спинкой дивана виднелись одни глаза, сморщенный лоб и зеленая феска с пляшущей кисточкой.

— И кого же убьют? — поинтересовался Хью.

— Моего… брата.

— Из-за чего?

— Из-за денег! — страдальчески воскликнул Абу Испахан. — Деньги, деньги, деньги…

Маленький человечек оказался непревзойденным мастером пантомимы. Гибкие руки живо изобразили растущие стопки монет, пачки банкнотов, связки ценных бумаг, большой и указательный пальцы левой руки жадно пересчитали кипу бумажек.

— Кто же хочет убить вашего брата?

Абу сознательно пропустил вопрос мимо ушей, отвел взгляд, осмотрел углы кабинета, бросил взгляд па руки Хью Прентиса.

— Ваши перчатки, — отрывисто произнес он по-французски.

— Мои — что?…

— Все беды, — воскликнул Абу Испахан, по-прежнему по-французски, — свалились па мою голову из-за ваших перчаток!

Первое впечатление Хью — либо он ослышался, либо имеет дело с сумасшедшим — развеял умный, проницательный, даже лукавый горящий взгляд глаз, смотревших на него с дивана.

— Идите, не тратьте зря время, — приказал Абу, разворачивая газету.

Хью повернулся к двери.

Он автоматически окинул взглядом письменный стол, проверяя, все ли в порядке, и смутно почувствовал: нечто, что должно было там находиться, с него исчезло. Возможно, газета, а может быть, что-то другое… Но когда он подумал о газете, другая мысль промелькнула у него в голове. Однако маленький перс не дал ему времени на размышление.

Выходя и закрывая за собой дверь, Хью начал колебаться. Его состояние ума было явно далеко от нормального. Охваченный нетерпением, он страшно боялся, что этот таинственный клиент улетит от него, растворится в тумане, прежде чем он успеет до конца его выслушать.

Поэтому, оставив дверь приоткрытой на пару футов, он на цыпочках подошел к закрытой двери соседнего кабинета, отделенной от него двумя косяками и узким простенком, и тихонько постучал.

Ответа не последовало. Хью постучал погромче — с тем же результатом.

— Джим, — шепнул он и толкнул дверь. Кабинет был пуст.

Он сделал пару шагов вперед, огляделся вокруг. Кабинет Джима был почти таким же, как его собственный, только перед камином отсутствовал удобный диван. На захламленном письменном столе — не то что у аккуратного Хью — стоял точно такой же потертый открытый кейс.