Елена Терехова - Дефект справедливости

Кондрашовы ехали в отдельном купе и девочки чувствовали себя принцессами из сказки. Они обедали в ресторане, сидя за столом с белоснежной крахмальной скатертью. Полы вагонов были застелены ковровыми дорожками, на столиках в купе лежали кружевные салфетки и стояли живые цветы в маленьких стеклянных вазочках. А еще был какой-то особый запах. Так пахнет только в вагонах поездов дальнего следования – чем-то таким тонким и незабываемым. Этот запах настраивает пассажира на приятное путешествие и действует успокаивающе и расслабляющее. Вообще поезд с его равномерным постукиванием колес и поскрипыванием сцепки – это целый мир релаксации. Дальние поездки – отдельная история, для кого-то романтическая, для кого-то детективная, а для кого-то феерично-сказочная, такая, как для сестер Кондрашовых, впервые выбравшихся из своего городка и мчащихся по паутине рельс в мир пушистых пальм, шуршащих волн и белоснежных пароходов.

Девчонки даже спали плохо, так хотелось им все запомнить, запечатлеть в своей памяти. Они до самого темна глазели в окно, следили за пробегавшими мимо столбами, деревьями, домами. Поезд проезжал по мостам через реки, эти самые реки впадали в то самое море, которое они так мечтали увидеть.

Наконец утром раздался голос мамы:

– Народ, подъем! Мы приехали! – Сна как не бывало. Еще не до конца открывшиеся глаза жадно смотрят в окно и пытаются уже у вокзала разглядеть море. Им кажется, что море должно быть здесь везде, вот спускаешься со ступенек вагона и ты у моря. Выходишь из здания вокзала, и тебя окатывает пенная волна. Садишься в автобус и его несет течением к неведомым берегам…

Реальность оказалась еще более прекрасной, чем фантазия. Воздух просто пьянил. Пляж, усыпанный золотистым песком, искрился в лучах солнца. Оказалось, что искристые блики исходят от мелких отшлифованных ракушек, в изобилии раскиданных по берегу. Девчонки собирали их в карманы и пакетики и фантазировали, какие подарки и сувениры они сделают из этих ракушек для своих друзей и знакомых, как спустя много лет, они будут слушать шум прибоя в раковине, приложенной к уху. Именно в эти дни Марина начала вести свой первый дневник. У нее не хватало слов, чтобы передать свои впечатления от увиденного и услышанного; одиннадцатилетняя девчушка широко открытыми глазами смотрела на окружающий пейзаж, вдыхала пропитанный йодом воздух и, словно музыку, слушала крики чаек, пролетавших над волной.

«Жаль, что я не умею рисовать, я бы нарисовала сто картин, по десять штук на каждый день отпуска. Я даже не знаю, как называются цвета, в которые окрашивается небо на закате, не могу описать словами, как изменилось море при шторме, – писала она в толстой тетрадке, скрепленной пружинкой, – только что оно было изумрудное, а через минуту стало серебристо серым. Пена шипит, как в шампанском, когда выбрасывается на песок. Жаль, что отпуск всего десять дней. Это так мало! Я скоро вырасту и обязательно сюда вернусь. Может быть, мне повезет, и я куплю себе домик на побережье, а может быть, я смогу приезжать сюда в отпуск, каждый год. Сначала сама, а потом со своими детьми. А еще однажды я приеду к морю со всей своей семьей, я привезу сюда всех, кого люблю – маму, папу, сестренок, а еще тетю Надю и дядю Володю, и даже вредного Сережку, мы будем все вместе веселиться и отдыхать».

Десять дней пролетели, словно десять минут. Девчонки старались ложиться спать как можно позже, чтобы продлить сказочные мгновения. Жаль, что даже самые волшебные сказки тоже заканчиваются. Вновь были уложены чемоданы, только теперь к вещам добавились собранные на берегу ракушки и раковины, разноцветные камешки, засушенные веточки пальм, фотографии и еще множество разных, милых сердцу мелочей, которые будут согревать детскую душу морозной сибирской зимой. Вновь впереди дорога – купе, вагон-ресторан, ковровые дорожки и крахмальные салфетки под вазочками с цветами. Паутина рельс переплетается, тянется далеко-далеко за горизонт, мелькают столбы, деревья, дома. Дорога такая же, как и несколько дней назад, с той лишь разницей, что поезд, проезжая по мосту, движется против течения реки. Все дальше и дальше от моря. Девчонки немного присмирели у окна, видно было, что они уже скучают по этим местам, скучают по оставшейся где-то там, за окном поезда, волшебной сказке. Эйфория еще осталась, но она не могла сравниться с той, которая царила в их душах по дороге к морю.

Родной город встретил путешественников привычным для этих мест дождем. Вот уже разобраны чемоданы, принят с дороги душ и все расселись за большим круглым столом, застеленным красивой вышитой скатертью. Фотографии горкой вытряхнуты из сумки, остановившиеся в стоп-кадре чудесные мгновения.

– Смотрите, Леночка, – Людмила показала фотографию, – ты здесь совсем невеста. Даже не верится, что тебе всего шестнадцать.

– Мамуль, не надо, – ярко краснеет героиня рассказа.

– Ой, а это я, – верещала довольная Наташка, – смотрите, это я на дерево залезла! Мариш, а вот мы все, смотри! – суета, веселая перепалка сестер и воспоминания, воспоминания… Людмила и Борис смотрели на своих дочек и тихо радовались за них. Они такие дружные! Это так пригодится им в жизни. Хорошо, что они есть друг у друга, ведь никто и никогда не сможет поддержать тебя в горе и в радости, как близкий человек, как твоя родная сестра, практически твоя частица.

Вечер в семейном кругу плавно перешел в ночь. Переполненные впечатлениями девчонки уснули моментально. Людмила постояла в дверях их комнаты, перекрестила и прошептала: «Храни, Господи!». Дверь тихо закрылась за ней, легкий сквознячок перевернул страничку дневника: «Я так люблю свою семью. Когда я вырасту, у меня тоже будет муж, похожий на папу, такой же добрый и заботливый. А я буду, как мама, внимательная к детям и красивая. Все мужчины будут смотреть на меня и говорить моему мужу, как и папе – у тебя жена просто персик. Почему-то папе это не нравится, а по-моему, это очень мило звучит… персик… Мы всегда будем вместе».

На следующий день, пока девочки ходили по гостям к подругам, Борис собрал вещи и ушел из семьи.

Лена, вернувшаяся домой раньше сестер, застала мать в полнейшем ступоре. Людмила ничего не могла ответить на вопросы дочери, только смотрела в одну точку остекленевшим взглядом и сжимала в руках кухонное полотенце. Дочь испугалась не на шутку. Неужели их мамочке снова придется лечь в больницу? И где отец? Что произошло? Может, он помчался вызывать «скорую»?

– Мама, мамочка, что с тобой? – Лена легонько потрясла мать за плечи, – посмотри на меня. Что случилось? Дорогая моя, не молчи! Где папа? Вы что, поссорились? – Людмила продолжала молчать. Лена выскочила в подъезд и постучала в дверь к соседке: