Владимир Полудняков - Телепат

Ване Субботину исполнилось восемнадцать. Он подлежал, как совершеннолетний, выходу из детского дома, но Любовь Степановна пошла на нарушение – «выпишу только тогда, когда парень получит нормальное жилье, а не место в общежитии», жестко заявила она в органах опеки, жилищном комитете района.

Между растущим мальчиком и стареющей директрисой в течение всех пятнадцати лет отношения сложились такие, какие есть у родной матери и сына.

Было тяжело поначалу, когда ей приходилось прятать ребенка и его документы от настойчивых усыновителей. Потом стало в этом смысле полегче, поскольку подростков редко усыновляют: сложившийся характер и мировоззрение, генетическая наследственность становятся, как правило, непреодолимыми для приемных родителей препятствиями и изменить юношу или девушку по своему вкусу и пониманию воспитания уже никому не под силу.

Назарова всей душой бездетной женщины прикипела к мальчику, отвергала и решительно пресекала все слухи и сторонние предположения. Коллеги же смотрели на их отношения нормально, не только, потому, что по-человечески одобряли, но и из солидарности коллектива, который был Назаровой тщательно подобран и бережно сохранен все эти годы.

Тем не менее, Ваня не был на особом положении среди воспитанников: для него не было исключений из всех правил и традиций, требований в учебе и поведении. Учился он не лучше и не хуже других, вел себя также как и другие, не выделяясь особым прилежанием, послушанием или озорством.

Замечались некоторые особенности, как у каждого ребенка, не более того эпизодическое уединение, уход в себя, изучающий, задумчивый взгляд на окружающих.

В большой шумной семье такое бывает, это естественное стремление любого иметь свое личное пространство.

У каждого человека есть индивидуальные качества, какие-то отличия, признаки, психологические нюансы. Есть у любого пристрастия, увлечения, которые он проявляет и которое видят в нем другие. Но есть также у каждого что-то такое особенное, личное и даже талантливое, о чем он и не догадывается и всю жизнь часто оставляет нереализованным. Порой интуитивно ребенок, подросток дает сигнал о своем интересном, уникальном качестве, но сам же не замечает его. Это бывает так редко и так буднично, что остается не замеченным и теми, кто мог бы развить в малыше это качество до совершенства: педагоги, психологи, родители или опекуны.

Попытки попробовать реализовать желание и умение ребенка в различных направлениях, по-существу правильны. Именно так, методом «тыка», который, к сожалению, лишь сопутствует модным установкам, определяется модой, но все-таки нередко находит применение способностей в той узкой и единственной сфере, где совпадают и желание и талант.

Но ведь случается, когда вдруг всплыло на мгновение, проявилось спонтанно, внезапно что-то замечательное у ребенка, но взрослые, задавленные повседневными проблемами, удручающей занятостью, отсутствием свободного времени, не обращают внимание на это обстоятельство и непроизвольно подавляют в нем порыв, может быть удивительный и необычный, и, увы, огонек мечты угасает.

Любовь Степановна ежедневно следила за проявлением интересов Вани и его способностей: учился нормально, на четверку, но иногда, довольно-таки редко, удивлял запоминанием текстов, быстрым результатом решения математических действий.

Физически развивался по возрасту, но пару раз поразил внезапным интересом к физкультуре – двадцать раз подтянулся на турнике и тридцать отжался на полу.

Был безразличен к музыке и рисованию, но однажды, когда ему было семь лет, акварелью нарисовал две картинки: одна – «Осень» с изображением косого дождя и согнувшихся от ветра деревьев, вторая – портрет мальчика с угловатыми чертами лица и геометрическими линиями фигуры, а третью – космос, маслом.

Воспитанники много рисовали, их творчество поощрялось, устраивались в коридорах выставки, проводились конкурсы на лучший рисунок.

Но Ваня Субботин больше не проявлял художественных наклонностей. На просьбу учителя рисования изобразить что-нибудь еще, отвечал, что не хочет.

Его картинки заметили профессиональные художники, посетившие детский дом с шефствующей группой артистов и писателей. Они сказали директору, что автор этих произведений, безусловно, обладает даром художника. Одна картина поразительно точно отразила движение в природе, а вторая ярко, насыщенно, необычно написана в стиле кубизма, подражая Пикассо.

А третья, та, что маслом, ошеломляла искушенных специалистов. Сюжет прост – глубокий темно-синий, почти черный космос, десятки золотистых звездочек. Вроде бы все как обычно: смотреть изображение надо на расстоянии. Особенность в том, что под углом ничего не менялось, но одна звездочка, как бы, тускнела, затухала и если вновь смотреть на картину прямо, загоралась золотисто, вызывая изумленные оценки посетителей.

Любовь Степановне было приятно слышать это, но не могла она сказать, что ребенок ничего больше не написал и общаться на эту тему не хочет. Как это объяснить другим, если сама не может понять, почему Ваня безразлично отнесся к ее словам о таких хвалебных оценках его способностей.

В начале 90-х спонсоры подарили детскому дому три компьютера, два из них поставили в классы, а третий – в кабинет директора. Назарова была шокирована, увидев, как двенадцатилетний Ваня Субботин сходу вошел в интернет, двумя руками прошелся по клавиатуре, как музыкант-виртуоз на фортепьяно. Она иногда дозволяла ему проводить свободное время в ее кабинете. Он крайне редко, по-детски, играл, да и не были это «стрелялки», а какие-то, непонятные ей запутанные схемы и лабиринты.

В основном же юноша общался с кем-то. Скайпа тогда еще не было и Ваня вел обширную переписку. Свою почту он запаролил, поэтому Любовь Степановна не смогла удовлетворить свое любопытство – чем живет любимый Ванюша в виртуале.

Лет пять тому назад она впервые услышала о существовании детей – индиго. Не очень-то разобравшись в этом понятии, Назарова решила для себя, что этот ребенок и есть индиго.

По каким признакам это так, она не смогла сформулировать, да это было и не важно для нее, поэтому она никогда и никому не говорила об этом. У самой-то уверенности не было, а к специалистам обращаться даже и не думала.

В июне Субботин и еще пятеро выпускников получили аттестаты зрелости. Все, кроме него, подали документы на поступление в ВУЗы. Свое решение он объяснил тем, что не определился какое высшее образование его интересует, а ради корочек не хочет терять время. Осенью пойдет служить в армию, а там видно будет…

Любовь Степановна расстроилась, но вспомнив все совместные годы, проанализировав поступки своего подопечного, поняла бесполезность даже ей, а она знала, как он ее любил, силком навязывать ему свою волю.