Таисия Кольт - Тайна Шато де Виль

Пока я размышлял о возможных отношениях между Анабель и моим приятелем, в палату заглянула приятная молоденькая девчушка. Увидев, что я не сплю, она издала радостный возглас:

– Вам становится лучше с каждым днем! Это просто чудесно! Надеюсь, совсем скоро вас можно будет выписать.

– Спасибо, – с трудом выдавил я из себя, – а вы…

– Сестра Лестридж, – не дала договорить мне бойкая девушка. – Вчера в отделении дежурила сестра Бланш, такая довольно высокая и крепкая, у нее густые темно-русые волосы, заколотые в огромный пучок. Уверена, что распущенные они достают ей до талии…

Девушка продолжала еще что-то тараторить, но я уже не мог слушать, в голове опять все закружилось, и вдруг я отчетливо вспомнил убийство, о котором говорил вчера сестре Бланш. Мой мозг нарисовал довольно страшную картину: незнакомый мужчина лежит на полу в нашем доме, рисунок ковра кажется мне знакомым, но я не уверен, где видел его. Я трогаю мужчину за плечо, пытаюсь перевернуть, но не могу, так как он очень тяжелый. Тогда я изо всех сил тяну его за ноги, и на полу остается красный след. Я понимаю, что это кровь, кричу, но тщетно – никто не бежит на мой зов. В конце концов я переворачиваю тело и вижу, что человек мертв, я не могу это объяснить, но я знаю, что его убил я. Вдруг стены стали рушиться, я снова оказался в больничной палате. Надо мной – испуганное личико сестры Лестридж, которая держит в руках кувшин с водой, и по направлению ее руки я догадался, что она хочет вылить содержимое кувшина мне в лицо, чтобы я пришел в себя.

Я хотел было запротестовать, но на мое счастье в палату впорхнула другая медсестра. Отстранив сестру Лестридж, она дала мне ватку с чем-то резко пахнущим, и я окончательно вернулся к реальности. Сестра Лестридж поставила кувшин на прикроватную тумбочку и торопливо вышла в коридор.

– Вам уже лучше? – участливо спросила сестра Бланш, ибо это была именно она. Я сразу узнал ее приятное, немного строгое лицо и ободряющую улыбку. В ее присутствии становилось спокойнее, а все страхи и тревоги улетучивались сами собой.

Я кивнул ей в ответ. Правда, от моего внимания не ускользнуло, что девушка была чем-то сильно расстроена. Ее взгляд блуждал и не мог ни на чем остановиться, особенно медсестра избегала смотреть мне в глаза. Боясь снова потерять сознание, я схватил ее за руку, и, словно почувствовав мои опасения, девушка присела на стул рядом с кроватью.

– Вам не о чем волноваться. Ваше состояние пришло в норму, приступы головокружения и потери сознания еще будут повторяться, но уже не так часто. Скоро ваши травмы заживут, и вы сможете вернуться домой.

Медсестра произнесла это так спокойно и уверенно, что не было причин сомневаться в этом. Но я все-таки не выдержал и задал ей тот самый волнующий меня вопрос:

– Вы знаете, кто я такой?

Сестра Бланш резко встала со стула и принялась поправлять салфетку на прикроватной тумбочке. Потом, не глядя мне в глаза, сухо произнесла:

– Вас зовут Жак Дюбуа. Вы француз, приехали в Лондон три дня назад, а позавчера вас сбила машина, после чего вас с тяжелыми травмами доставили сюда, в госпиталь Святого Варфоломея. Все это время вы были без сознания, вас осматривали лучшие врачи, были проведены все необходимые медицинские манипуляции. Все здесь желают вам только добра и скорейшего выздоровления!

В отличие от юной Лестридж, сестра Бланш разговаривала со мной на французском, причем совершенно свободно. «Они знают, кто я и откуда. Значит, полиция уже была здесь, и скоро меня арестуют», – пронеслось у меня в голове.

Стараясь придать своему лицу беззаботный вид, я улыбнулся в ответ и вежливо спросил:

– Вы, наверное, устали? Почему вы все еще на работе? Сестра Лестридж сказала, что ваша смена закончилась и вы ушли домой.

– Да, я и в правду утомилась, – призналась девушка, – но сейчас пора отпусков, не хватает рабочих рук, поэтому главный хирург попросил меня остаться.

– Главный хирург? Наверное, он также попросил вас более тщательно приглядывать за мной? – сделав акцент на слове «приглядывать», отчеканил я.

Сестра Бланш закусила нижнюю губу и бросила на меня отчаянный взгляд. Затем, убедившись, что из коридора за нами никто не подсматривает, закрыла дверь и села обратно на стул рядом со мной.

– Послушайте, месье Дюбуа, – доверительно начала она, – я не знаю, что с вами произошло, и почему вы оказались в Лондоне, но доктор Томпсон, тот седой врач, который осматривал вас вчера вечером, беспокоится о том, что вы упомянули о каком-то убийстве. И он поручил мне следить за вами до тех пор, пока вы не вспомните все, что в действительности случилось. Если вы в самом деле убили человека, нам придется вызвать полицию. Профессор не сделал этого до сих пор, так как вы французский подданный, а доктору не хочется необоснованно обвинять в чем-то гражданина другой страны. И что же теперь прикажете с вами делать?

Я попытался подняться и вновь почувствовал себя дурно. Девушка заметила это и хотела было снова дать мне нашатырь, но я жестом остановил ее и неожиданно для себя выпалил как на духу:

– Сестра Бланш, вы не обязаны верить мне, скорее наоборот. Возможно, в ваших глазах я преступник, скрывающийся от правосудия. Но ведь на самом деле вам ничего не известно обо мне, как я жил до сегодняшнего дня, кто мои родители и моя семья. По правде сказать, я и сам смутно все это теперь вспоминаю. Вот вы сказали, что меня зовут Жак Дюбуа, а еще вчера мне это ровным счетом ничего не говорило. Но и сейчас я не до конца уверен в этом, ибо то, что творится со мной, это словно фильм, а я – зритель в кинозале. Я знаю, что главного героя зовут Жак Дюбуа, он живет со своей семьей в шато во Франции. И я заставляю себя думать, что это и есть я. В моей голове сохранились какие-то отрывки из киноленты про мою жизнь, а я как будто вижу все со стороны. Все персонажи хорошо прорисованы в моей памяти, все замечательно срежиссировано и поставлено, но это не мои воспоминания, это всего лишь фильм обо мне. Единственное, что я точно помню, помню так, как будто это действительно происходило со мной, так это то, что я лишил человека жизни. Я говорю об этом, потому что это самые яркие воспоминания, которые мне удается воспроизвести. Но я не могу объяснить, ни кто этот человек, ни почему я убил его. Понимаю, это звучит безумно, и никто не поверит мне, даже вы с вашим светлым умом и добрым сердцем. Но мне не у кого просить помощи, сестра Бланш. Я знаю, что убил человека, и хочу понести наказание, но я должен разобраться во всем. Жак Дюбуа сейчас для меня не более, чем вымысел, я не знаю, кто он такой, способен ли он на убийство; но я знаю, что я, тот человек, который сейчас перед вами, не способен никого убить. Так получилось, что мое сознание не дает мне возможности проникнуть внутрь Жака Дюбуа, покопаться в его голове и найти причины, по которым он мог пойти на убийство. Если сейчас меня арестуют и отвезут домой, то на родине меня ждет как минимум тюрьма. Я никак не смогу помочь ни себе, ни Жаку Дюбуа. Мне нужно вернуться домой обычным человеком, не подозреваемым в убийстве, а потерпевшим, перенесшим тяжелые травмы и нуждающимся в уходе. Ваш покорный слуга – из состоятельной семьи, сестра Бланш, если вы сможете мне помочь, я не останусь в долгу. Но я думаю, что деньги не будут для вас решающим фактором при принятии решения. Подумайте о справедливости. Ведь если я не докопаюсь до правды, осудят Жака Дюбуа, а с ним и меня, но представьте на минуту, что он невиновен. Это значит, что настоящий убийца останется безнаказанным и будет разгуливать на свободе. Эта мысль не дает мне покоя. Поэтому я прошу вас о помощи, мне больше не к кому обратиться, в вас я вижу своего спасителя. Вы добрая и честная девушка, поэтому я полностью доверяю вам.