Е. Ермак - База для убийства

Итог первого заплыва: синяки и ссадины на телах, мелкие дырочки и царапины на дорогостоящей воздушной подушке. Хозяин, узнав о порче своего имущества, лично вызвал француза с завода, изготовляющего эти лодки. Вот так у нас на базе очутился Клодо. Обычный такой мужчина лет 50. Одетый просто и удобно. Лысоватый, плотный. Говорю же, совершенно не бросающийся в глаза. Единственное, он ни бельмеса не понимал наш язык, а мы, соответственно, его. Главное, что он умел завести мотор этой лодки.

Как уж француз смог добраться до базы, для меня до сих пор непонятно. Естественно, что в аэропорту его встретили и довезли сюда. Но до нашего аэропорта бедняга как-то долетел… Если бы он знал, что ему предстоит увидеть здесь, наверное, он бы не соблазнился на обещанный куш, и отказался бы от этой поездки.

Клодо встречали на трёх автомобилях. В маленьком аэропорту хозяина базы знали все. Поэтому Клодо – его гостя обслужили быстро, сумев перебороть свою врождённую неторопливость.

Француз понял, что пригласил его не просто богатый человек, а известный и всеми уважаемый. Когда ехали на базу, Клодо сидел на пассажирском сидении роскошного авто, судорожно вцепившись в ремень безопасности. Впереди них дорогу рассекал первый автомобиль их кортежа, позади – третий. Они неслись так быстро и сигналили так отчаянно, как будто от их скорости зависела чья-то жизнь.

Поэтому Клодо преисполнился важности от порученного ему задания и подумал, что лодку необходимо поставить на воду в самом ближайшем будущем. Француз совершенно оказался не готов к тому, что его ожидало. Едва Клодо доставили на базу, о нем тотчас же забыли. Хозяин был занят улаживанием крупного местного конфликта среди нескольких семей своего горячего народа. К нему на поклон ежедневно приезжали какие-то главы общин, представители разных кланов, ссорящихся между собой. В общем, ему было не до лодки.

Абдул принял со всем возможным гостеприимством приехавшего француза. Знаками объяснил ему, что к хозяину сейчас лучше не соваться. А потом занялся своими хозяйственными делами, предоставив француза самому себе.

Клодо поселили на втором этаже в соседней к нам с Ниной комнате. Вечером, когда стемнело, мы вышли на воздух. У нас теперь был, можно сказать, ночной образ жизни. Рано утром, пока все спали, мы пробирались к нашему рабочему месту, в дом хозяйской внучки. А когда владелец базы с охранниками выезжал в город, мы возвращались в нашу комнату. По ночам ходили на море. Я привыкла и уже не боялась темной воды. Правда, теперь у нас появился новый страх. Халид, садовник, сказал, что вечером по базе ползают змеи в поисках или лягушек, или крыс. Или девушек из Москвы…

Определенно, Халиду доставляло удовольствие наблюдать за нашими лицами, когда он в очередной раз пытался нас чем-то удивить. Верить ему или нет, мы не знали. Вроде он взрослый мужчина, зачем ему сочинять?

Так вот, в ту ночь, приоткрыв дверь и убедившись сквозь щелку, что на улице никого нет, мы выскользнули из нашей комнаты. Когда я проходила мимо соседней комнаты, кто-то дёрнул меня за подол длинной юбки. Я вскрикнула от неожиданности и резко обернулась.

Мы с Ниной уже привыкли к тому, что все комнаты на втором этаже, кроме нашей, пустые. Поэтому, представьте себе наше потрясение. На пороге своего нового жилища стоял Клодо. Расстрепанный, с глазами брошенной собаки мужчина взирал на нас, как на спасение.

– Please, ladies…, – коверкая слова, неразборчиво проговорил он. Нина в двух словах шепотом объяснила мне, кто это и, втолкнув меня в комнату Клодо, плотно закрыла за нами дверь. Моя подруга знала от Карима о приезде француза. На плохом английском она рассказала Клодо, что происходит. Дескать, хозяин сейчас занят, но, как только освободится, то займётся своим французским гостем.

Вот так и получилось, что мы взяли Клодо себе в подопечные. Такой у него был потерянный вид. С утра его покормил Абдул, но с тех пор ему не давали ни есть ни пить. Охранники, слушая его непонятную речь, махали рукой и отворачивались. А те, что помоложе, ещё и гоготали от его акцента. Никто на базе не знал английский. Что уж тут говорить о французском!

Мне не нужны были заботы о Клодо. Хотелось скорее закончить с домом внучки, и, получив обещанные деньги, уехать в Москву. Но Нина обрадовалась. Теперь она могла под предлогом заботы о Клодо, почаще общаться с Каримом.

За то время, что прошло со дня приезда хозяина, Нина видела своего кавалера только два раза. Впрочем, второй раз – это вся вчерашняя ночь. Карим выпросил у хозяина автомобиль и возил Нину по ночному городу. Из поездки я ожидала ее в хорошем настроении, но подруга заявила, что они поссорились.

Карим сказал ей, что на днях прилетает его жена. Нина не сумела удержаться от ругательств в ее адрес, за что и получила строгий нагоняй. Карим никогда не позволял ей не то, что оскорблять свою жену, но и просто говорить о ней. Он даже предположить не мог себе, что Нина осмелилась прийти к его жене в дом. Тогда, полгода назад, когда он ещё горячо любил Нину, Карим простил бы ее выходку. Но сейчас, уже скорее всего нет! Почему смолчала его жена? Из женской солидарности? Из гордости? А может испугалась, что Карим уйдет из семьи, если его поставить перед выбором? И он действительно мог тогда, полгода назад уйти, но сейчас – уже точно нет!

А Нина, как ребенок, цеплялась за любую ниточку, чтобы не отпускать от себя Карима. После сообщения о скором приезде Саният, Нина совсем потеряла уверенность в себе. Такой неуравновешенной я ее не видела ещё. Только при разговорах с Каримом она держала себя в руках, старательно изображая покорность:

– Любимый, я не хочу тебя отвлекать, – тихо произносила она в трубку, – видишь ли, у этого Клодо только французские деньги… Может, ты отвезешь нас с ним в банк?

– Карим, ему надо бы продукты купить… Абдул совсем о нем не заботится…

– Он здесь совсем захирел. Может, вывезем его город посмотреть?

Надо сказать, что стратегию Нина выбрала верную. Хозяин разрешил Кариму брать машину и похвалил племянника за заботу о Клодо.

Теперь я заканчивала уборку внучкиного дома практически одна. Нина вместе с французом и Каримом проводила много времени за пределами базы. А я всё гадала, что же будет, когда приедет Саният, жена Карима.

По утрам я иногда сталкивалась с Каримом. Он был очень обаятельным со мной. Особенно, когда видел, как реагирует Нина на его лёгкий флирт. Всегда широко улыбался, показывая блестящие зубы. Шутил со свойственным ему остроумием, бархатисто смеялся, обволакивая окружающих своей ленцой.

Карим напоминал своими повадками медведя, любил поспать, хорошо поесть, полежать. Движения его всегда расслабленного тела были неторопливые. Если он оказывался близко от меня, я чувствовала настоящую панику. Казалось, вот протянет он руку, обнимет меня. А вдруг я не устою? Каково это иметь в любовниках такого красивого, обворожительного и, главное, чужого мужчину? Жуть!