Жорж Сименон - Мегрэ и инспектор Недотепа

— Амстердам?..

Мегрэ записывал сведения, которые ему передавали.

Поскольку, покинув Гаагу, мошенник самолетом перебрался в Базель, комиссар тут же связался со швейцарской полицией, но думать он продолжал о несчастном торговце, его жене и свояченице. И всякий раз, когда он укладывался на свою походную кровать в надежде заснуть, эти трое все отчетливее всплывали в его памяти.

Тогда он снова шел в кабинет глотнуть пива. Едва вернувшись к себе, он заказал в пивной «У дофины» три пол-литровых кружки и целую гору сандвичей.

Эге, а это что такое? Под одной из дверей виднелась полоска света. Там работал комиссар финансового отдела. В этот кабинет поболтать не зайдешь. Его хозяин, прямой, как трость от зонта, господин, всегда одетый с иголочки, в лучшем случае церемонно раскланивался с сослуживцами. Раз он проводит ночь в полицейском управлении, значит, завтра на бирже будет суматоха.

Накануне вечером в театре «Мадлен» давали праздничный концерт, посвященный его столетнему юбилею, а после концерта был еще и ужин. Доктор Поль, самый светский из всех парижских врачей, близко знакомый со многими звездами, наверняка отправился туда и вряд ли мог вернуться домой раньше двух часов ночи. Даже если он решил переодеться, — хотя ему случалось заявляться в морг прямо во фраке, — все равно он уже с четверть часа как должен был появиться в Институте судебной медицины.

Мегрэ не выдержал и снял трубку:

— Институт судебной медицины, пожалуйста…

Алло! Говорит Мегрэ. Вы не попросите доктора Поля на минуточку к телефону?.. Что-что?.. Он не может?..

Уже начал вскрытие?.. А кто у аппарата? Его препаратор? Добрый вечер, Жан. Будьте добры, от моего имени попросите доктора исследовать содержимое желудка покойного. Да… Да, очень тщательно… В частности, мне хотелось бы знать, глотал ли он что-либо, пищу или напитки, после ужина, который съел около половины восьмого вечера… Спасибо… Да, пусть позвонит мне сюда. Я всю ночь тут пробуду…

Он положил трубку и снова поднял ее, попросив соединить со службой прослушивания Центральной телефонной станции.

— Алло! Говорит комиссар Мегрэ. Я хотел бы, чтобы вы записывали все телефонные разговоры, которые поступят в квартиру или из квартиры некоего Голдфингера, по адресу: улица Ламарк, дом 66-бис. Да, прямо с этой минуты…

Если Лоньон уже подумал об этом, тем хуже для Лоньона. Впрочем, ему он тоже позвонил, по домашнему номеру телефона, на площадь Константен-Пекер. Трубку сняли сразу, значит, инспектор тоже не ложился.

— Это вы, Лоньон? Говорит Мегрэ… Простите, что тревожу…

Вот в этом был весь инспектор Недотепа! Вместо того чтобы спать, он уже сидел и строчил рапорт. В его голосе звучало угрюмое беспокойство.

— Полагаю, господин комиссар, что вы отстраняете меня от расследования?

— Да что вы, старина! Вы это дело начали, вам его и заканчивать! Я только хотел попросить вас, просто как личное одолжение, держать меня в курсе…

— Мне следует прислать вам копии рапортов?

Лоньон оставался Лоньоном.

— Да нет, не стоит…

— Дело в том, что я рассчитывал докладывать своему непосредственному руководителю, комиссару округа…

— Конечно, конечно… Кстати, я тут подумал о паре-тройке моментов. Уверен, что и вы о них подумали…

Ну, например, вам не кажется, что будет полезно поставить двух инспекторов понаблюдать за домом?.. Если выйдет одна из женщин или они обе выйдут в разное время, инспектора могли бы проследить за всеми их передвижениями…

— Я уже поставил одного человека следить за домом…

Хорошо, я направлю еще одного… Полагаю, если в мой адрес поступят упреки, что я использую слишком много сотрудников…

— Никто вас ни в чем не упрекнет… А из службы криминалистического учета вам уже что-нибудь сообщили по поводу отпечатков на револьвере?

Кабинеты и лаборатории этой службы располагались в верхних этажах полицейского управления, прямо над головой Мегрэ, но он до последнего щадил болезненную обидчивость инспектора.

— Они мне только что звонили… Отпечатков много, но все они слишком смазанные, чтобы быть полезными… Похоже, что оружие вытерли, хотя это трудно утверждать, потому что шел дождь…

— Вы отправили револьвер Гастин-Ренетту?

— Да. Он обещал к восьми часам прийти в лабораторию и сейчас же осмотреть оружие…

Мегрэ хотелось дать ему и другие советы. Он сгорал от нетерпения погрузиться в это дело по самое горло. Но стоило на другом конце провода зазвучать ноющему голосу инспектора Недотепы, как его охватывала жалость.

Это была настоящая пытка.

— Ну ладно… Не буду мешать вам работать…

— Вы в самом деле не хотите забрать себе это дело?

— Конечно не хочу, старина! Трудитесь! Удачи вам!

— Спасибо…

Так и тянулась эта ночь, и в знакомом тепле просторных помещений, в темноте как бы съежившихся, их оставалось всего пятеро, кто работал или просто бродил туда-сюда. Время от времени звонил телефон. Сначала позвонили из Базеля. Потом из «Клариджа».

— Слушайте, детки. Если он спит, то и пусть спит…

Вот когда позвонит, чтобы ему принесли завтрак, тогда вы к нему и заявитесь. И вежливо попросите прогуляться вместе с вами на набережную Орфевр… Главное, никакого шума… Директор «Клариджа» этого не любит…

Домой он пришел в восемь утра, и всю дорогу думал, что в эту самую минуту чертов Лоньон сажает в такси на улице Ламарк Матильду и Еву, чтобы везти их в Институт судебной медицины.

На бульваре Ришар-Ленуар квартира была уже чисто убрана, мадам Мегрэ сияла свежестью, а завтрак ждал его на столе.

— Тебе только что звонил доктор Поль.

— Долго же он прокопался…

Желудок бедняги Голдфингера не содержал ничего, кроме наполовину переваренных остатков ужина: овощного супа, макарон и постной ветчины. После восьми часов вечера торговец бриллиантами не держал во рту ни крошки.

— Даже стакана минеральной воды? — настойчиво допытывался Мегрэ.

— Во всяком случае, не в те полчаса, что предшествовали смерти…

— А язву желудка обнаружили?

— Если точнее, язву двенадцатиперстной кишки.

— Но рака не было?

— Рака точно не было.

— Значит, он мог еще жить и жить?

— И очень долго. И даже поправиться.

— Спасибо вам, доктор. Будьте так любезны, пошлите свой отчет инспектору Лоньону. Что-что? Ну да, инспектору Недотепе… Успешного вам дня!

Мадам Мегрэ, увидев мужа направляющимся в ванную комнату, не сдержалась:

— Ты, надеюсь, ляжешь спать?

— Еще сам не знаю… Я ночью немного поспал…

Он принял ванну, затем ледяной душ, потом с аппетитом поел, глядя в окно на дождь, который все лил и лил, словно наступило утро Дня всех святых [1] Отмечается Католической церковью 1 ноября. . В девять часов он уже разговаривал по телефону со знаменитым экспертом по оружию.