Джон Карр - Игра в кошки-мышки

— И с ним молодая леди, — продолжил Уимс. — Молодая леди, которая доставила его сюда. Она тоже хочет войти в дом, если вы не против, сэр. Ее фамилия Теннант, мисс Джейн Теннант.

Возможность опасного развития событий сошла на нет и исчезла.

— Инспектор, — сказал судья Айртон, — прошу простить меня. Я вел себя просто глупо. Конечно же, у вас есть полное право допрашивать всех, чьи показания, как вам кажется, могут представить интерес. Прошу вас извинить мои плохие манеры.

— Все в порядке, сэр! — заверил его Грэхем, облегченно вздыхая. Он заметно приободрился. — Допускаю, что и мне надо было быть сдержаннее. Так что никаких обид. — Он мрачно посмотрел на Уимса. — Теннант… Теннант… Кто она такая?

— Подруга мисс Айртон, — вместо него ответил Барлоу. — Живет в Таунтоне.

Грэхем продолжал смотреть на Уимса.

— Да? И что же ей надо? То есть она хочет сообщить нам какие-то данные или нанесла светский визит?

— Она не сказала, инспектор.

Грэхем смерил незадачливого констебля выразительным взглядом и повернулся к Барлоу:

— Вы ее знаете лично, сэр?

— Да, и довольно хорошо.

— В таком случае, не можете ли сделать мне одолжение? Пойдите повидайтесь с нею. Выясните, что ей надо. Если ей есть что рассказать, приведите ее сюда. Если нет… ну, вы знаете, что делать. Просто тактично отправьте ее восвояси. Мы не можем позволить, чтобы в такое время по дому слонялись люди. А ты, Берт, попроси сюда доктора Фелла.

Со стаканом бренди в руках Барлоу заторопился в спальню. Констанс стояла рядом с креслом-качалкой с таким видом, словно она только что отскочила от дверей, у которых подслушивала разговор.

— Как ты себя чувствуешь? Готова предстать лицом к лицу?

— Да, если необходимо.

— Тогда выпей. Нет, не цеди. Одним глотком. Прибыл великий доктор Фелл, и сейчас он одним махом наведет порядок. Спустя какое-то время все утихомирятся, успокоятся — и все наладится. Я на минутку оставлю тебя, но успею вернуться, чтобы быть рядом.

— Куда ты идешь?

— Сейчас вернусь!

Он отодвинул шпингалет среднего окна и выскользнул наружу.

Уимс продолжал торжественно вышагивать у ворот. Барлоу подождал, пока голоса не смолкли. Ряд тяжелых хриплых вздохов, звуки шагов сообщили, что доктор Фелл выкарабкался из машины и утвердился на земле.

Фред держался в стороне, когда доктор Фелл в пелерине с накинутым капюшоном и в широкополой шляпе проследовал за Уимсом. Большой двухместный «кадиллак» с работающим двигателем стоял на другой стороне дороги. Его фары освещали пространство перед капотом — среди песчаных наносов виднелись клочки травы. С моря донесся легкий порыв ветра, который взъерошил ему волосы. Почувствовав, как у него отяжелели веки, Фред понял, что он чертовски устал.

— Привет, Джейн.

— Привет, Фред.

Им всегда было приятно и весело находиться в обществе друг друга. Это и лежало в основе их общения. Но теперь оба были сдержаны и напряжены.

— Констебль сказал, — заметила Джейн, — что меня «хочет видеть мистер Барлоу». Вот и отлично. Честно говоря, мне не хочется заходить в дом. Разве что я как-то могу помочь Конни.

— Значит, ты уже слышала?

— Да, инспектор передал доктору Феллу по телефону суть случившегося.

Облокотившись на дверцу, он нагнулся и заглянул в салон. Джейн сидела за рулем, отделенная от него солидным пространством красного кожаного сиденья. Она отвернулась от Фреда, и на лицо ее падали отсветы от приборной доски. Из-под капота работающего двигателя шло тепло.

Нервное напряжение отдавалось болью в икрах — это тоже был показатель усталости. Выездная сессия завершилась. Пять непростых дел. Четыре победы и одно поражение — Липиатт.

(«И вы будете препровождены туда, откуда вас сюда доставили, а далее к месту казни, где вас повесят за шею и оставят висеть, пока вы не скончаетесь; и да упокоит Господь вашу душу».)

Фред отогнал от себя эти мысли. Он был рад встрече с Джейн Теннант. Эти слова включали в себя не равнодушное признание данного факта, а искреннюю горячую радость, с которой он встретил ее.

Она была потрясающей личностью. Именно так! От нее исходило умиротворяющее спокойствие. Он заметил, что, положив на руль тонкие руки, она барабанит по нему пальцами с облупившимся лаком на ногтях. Он видел, как девушка выжидающе смотрит на него серыми, широко расставленными глазами.

— Насколько там все плохо? — осторожно спросила она.

— Доктор Фелл думает, что и судья может… иметь к этому отношение. И даже больше, чем просто иметь отношение.

— Ну, не так уж и плохо.

— Ты не против, если я влезу в машину и посижу рядом?

Джейн помолчала.

— Милости просим, — наконец сказала она.

Он отметил эту заминку. Его радость от встречи несколько поблекла. Вот и всегда она так. Не то что Джейн избегала его или, наоборот, давала понять, что их отношения могут выйти за рамки простой дружбы. Тем не менее, она всегда старалась как-то отстраниться от него, не переступить границ существующего между ними пространства — в буквальном и переносном смысле слова. Если, например, они вместе пили чай, и рядом с ним на диванчике было место, Джейн всегда предпочитала сидеть напротив на другом стуле.

— Места хватит, — заметила Джейн. — Если уж тут размещается доктор Фелл, то, видит бог, его достаточно. — Нервничая, она засмеялась, но тут же спохватилась. — Я всегда говорю, что внутри у этих «кадиллаков» места достаточно, но никак не могу привыкнуть к американским машинам с левым рулем. Они…

Барлоу откинулся на красную кожаную спинку сиденья.

— Джейн, — сказал он, — ты можешь помочь нам?

— Помочь вам?

— Дать исчерпывающие свидетельские показания. Обо всем, что ты знаешь.

Она долго молчала. Фред отметил, что она даже не выключила двигатель. Тихое урчание мотора лишь усиливало ощущение одиночества и отъединенности, которыми была окружена эта машина. Никогда еще он так остро не ощущал физическое присутствие Джейн.

— Я хочу быть честной с тобой, Фред, — наконец сказала она. — Да, я знаю кое-что о его истории. О том деле… пять лет назад.

— Да. — У него болела голова. — Так все и было, да? Если это то дело, о котором я читал, то помню кое-какие подробности. Это правда? Это тот самый Морелл?

— Другого быть не может. Тем не менее, я не могу понять! Доктор Фелл сказал, по крайней мере основываясь на словах инспектора Грэхема, что Морелл — отнюдь не безденежный бедняга, каким его знали. Грэхем сообщил, что он более чем обеспеченная личность с процветающим бизнесом. Может, речь идет о его брате?

— Нет, это тот самый человек.

— Ты хоть что-то понимаешь?

— Да, думаю, что понимаю. — Он смотрел на циферблаты приборной доски. — Типичная итальянская логика, вот и все. Морелл — или Морелли — считал, что у него есть полное право превращать в наличный капитал то воздействие, которое он оказывает на женщин. Никакой уголовщины — одна только логика. И вдруг он получает пинок. Общество его раскусило и выставило на посмешище в открытом суде. Тогда он решил, пользуясь той же логикой и прилагая те же усилия, заняться другим делом. Подниматься в другом бизнесе. Но одно другому не мешает. Так что вполне возможно разобраться во всех его поступках.