Агата Кристи - Птица со сломанным крылом

— Здравствуйте, — сказал он. — Простите, я вас не заметил.

— Меня никто не замечает, — печально вздохнул мистер Кили.

В столовой все расселись за невысоким столом красного дерева. Мистера Саттертуэйта поместили между молодой хозяйкой и приземистой темноволосой девушкой, громкий смех которой выражал скорее непреклонную решимость быть веселой, чем искреннее веселье. Кажется, ее звали Дорис. Женщины такого типа меньше всего нравились мистеру Саттертуэйту: на его взгляд, их существование с художественной точки зрения ничем не оправдывалось.

По другую руку от Мейдж сидел молодой человек лет тридцати, в котором с первого взгляда можно было угадать сына красивой седовласой женщины.

А рядом с ним…

Мистер Саттертуэйт затаил дыхание.

Трудно было сразу определить, чем она его так поразила. Не красотой — нет, чем-то иным, неуловимым, ускользающим.

Склонив голову набок, она слушала скучноватые застольные разглагольствования мистера Кили. Она была здесь за овальным столом — и в то же время, как показалось мистеру Саттертуэйту, где-то очень далеко отсюда. По сравнению с остальными она выглядела словно бы бесплотной. Она сидела, чуть отклонясь в сторону, и в позе ее была завораживающая красота — нет, больше чем красота… Она подняла глаза, на секунду встретилась взглядом с мистером Саттертуэйтом — и он вдруг нашел слово: волшебство.

Да, в ней сквозило нечто волшебное — словно у обитателей Полых Холмов, [1] Имеются в виду эльфы и феи — сверхестественные существа из кельтской мифологии. Согласно преданиям их обиталищем были пещеры и древние курганы. лишь отчасти схожих с людьми. Рядом с ней все сидящие за столом казались слишком материальными.

Вместе с тем она возбуждала в нем жалость и умиление — похоже, ее необычайность угнетала ее самое. Мистер Саттертуэйт поискал подходящее определение — и нашел. «Птица со сломанным крылом», — мысленно произнес он. Довольный собой, он вернулся к вопросу участия девочек в скаутском движении, надеясь, что Дорис не заметила его рассеянности. Как только она обратилась к своему соседу справа, в котором мистер Саттертуэйт ничего интересного для себя не нашел, он повернулся к Мейдж.

— Что это за женщина рядом с вашим отцом? — тихонько спросил он.

— Миссис Грэм? Хотя нет, вы, вероятно, имеете в виду Мэйбл! Разве вы не знакомы? Это Мэйбл Эннсли. Ее девичья фамилия Клайдсли — она из того самого злополучного семейства.

Мистер Саттертуэйт замер. Да, он был наслышан об этом семействе. Брат застрелился, одна сестра утонула, другая погибла во время землетрясения — как будто всех их преследовал какой-то злой рок. Это, вероятно, младшая из сестер.

Неожиданно его отвлекли от размышлений — это Мейдж дотронулась под столом до его руки. Пока остальные были заняты беседой, она незаметно кивнула на своего соседа слева.

— Это я вам про него, — не очень заботясь о правильности построения фразы, шепнула она.

Мистер Саттертуэйт понимающе кивнул в ответ. Стало быть, молодой Грэм и есть избранник Мейдж. Что ж, судя по тому, что мистер Саттертуэйт успел увидеть — а смотреть он умел, — вряд ли она могла бы найти лучшую партию. Вполне приятный, располагающий и здравомыслящий молодой человек. Оба они молодые, здоровые, что называется, нормальные — и вообще, прекрасно подходят друг к другу.

В Лейделле заведено было по-старинному: дамы выходили из столовой первыми. Мистер Саттертуэйт подсел поближе к Грэму и заговорил с ним. В целом он утвердился в своем первом впечатлении, однако что-то в поведении молодого человека как бы выпадало из общей картины. Роджер Грэм был рассеян, мысли его, казалось, блуждали, рука, ставившая на стол бокал, заметно дрожала.

«Чем-то он сильно обеспокоен, хотя причина для беспокойства не так серьезна, как он воображает, — сказал себе мистер Саттертуэйт. — И все же что бы это могло быть?»

После еды мистер Саттертуэйт обыкновенно принимал пару пилюль для улучшения пищеварения. На этот раз он забыл прихватить их с собой, поэтому ему пришлось подняться за ними в комнату.

Возвращаясь обратно, он спустился по лестнице и прошел уже полдороги по длинному коридору первого этажа, когда взгляд его случайно упал в открытую дверь застекленной террасы. Мистер Саттертуэйт застыл на месте.

Комната была залита лунным светом, на полу темнел странный узор от оконного переплета. На низком подоконнике, откинувшись в сторону, сидела женщина. Она тихонько перебирала струны гавайской гитары, но не в ритме современных песенок, а ритме старинном, давно забытом, похожем на перестук копыт волшебных коней по каменистым тропам зачарованных холмов.

Мистер Саттертуэйт смотрел как завороженный. На ней было платье из темно-синего шифона со множеством складок, оборок и рюшей, что создавало впечатление оперения птицы. Склонившись над гитарой, она что-то тихонько напевала.

Он вошел в комнату и стал медленно, шаг за шагом, приближаться к ней. Он был уже совсем рядом, когда она подняла глаза. Увидев его, она, как он заметил, ничуть не испугалась и не удивилась.

— Простите, если помешал… — начал он.

— Пожалуйста, садитесь.

Он присел на полированный дубовый стул возле нее. Она продолжала что-то еле слышно напевать.

— Какая колдовская ночь, — сказала она. — Вы не находите?

— Да, я тоже заметил что-то… колдовское.

— Меня послали за гитарой, — сказала она. — Но когда я проходила мимо террасы, мне вдруг захотелось посидеть здесь в одиночестве, при луне.

— Тогда, может быть, мне лучше… — приподнялся было мистер Саттертуэйт, но она остановила его.

— Останьтесь, не уходите… Вы почему-то не нарушаете общей гармонии. Он снова сел.

— Сегодня очень необычный вечер, — сказала она. — После обеда я долго бродила по лесу и повстречала там одного человека. Он был такой странный: высокий и темный — как заблудшая душа… Солнце уже садилось, красные лучи, пробиваясь меж ветвей, падали на него, и от этого он стал похож на Арлекина Да? — Мистер Саттертуэйт наклонился к ней, сердце его забилось.

— Я хотела с ним заговорить — он напомнил мне кого-то из моих знакомых, но так и не смогла найти его между деревьями.

— Мне кажется, я знаю, кто это был, — сказал мистер Саттертуэйт.

— Вот как? Скажите, он… действительно интересный человек?

— Да, он интересный человек.

Оба замолчали. Мистер Саттертуэйт был недоволен собой. Он чувствовал, что должен что-то предпринять, но не знал что. Он только знал, что это что-то должно иметь отношение к его собеседнице.

— Временами, когда мы чувствуем себя несчастными, нам хочется убежать от окружающих, — заметил он несколько невпопад.

— Да, верно, — , начала она, но тут же оборвала себя и усмехнулась. — А, понятно, о чем вы. Но вы ошиблись! Все совсем не так. Мне захотелось сегодня одиночества как раз потому, что я — счастлива!