Эллери Квин - Алые буквы

Но внезапно он увидел нечто, сразу прервавшее эти мрачные размышления.

Эллери думал, что они держат друг друга за руки — по крайней мере, так это выглядело со стороны. Но когда появился официант, держащий поднос с чашками, от которых шел пар, их руки разделились, и Эллери увидел, что Харрисон сжимает какой-то предмет, переданный ему Мартой.

Это был маленький пакетик, и актер, оглядевшись вокруг, спрятал его в карман.

— Нет, — сказал Эллери, осторожно обводя Никки вокруг женщины в норковом манто, державшей на поводке скотч-терьера, который задумчиво разглядывал его ногу. — Пакет был завернут в бумагу — при электрическом освещении я не смог толком разобрать цвет — и имел размер около трех на шесть дюймов, а толщину около полдюйма.

— Буклет? — Никки остановилась, прислонившись к стене жилого дома. Была безлунная ночь — с реки доносились печальные звуки. Никки казалось, что все вокруг плывет — и люди, и звуки, и даже ее мысли.

— Размер вроде не тот. В чем дело, Никки?

— Я чувствую себя как под анестезией. Все кругом плавает. Я даже не помню, какой сегодня день.

— Это от перенапряжения. Никки, вы не можете продолжать вести подобный образ жизни. Вы сломаетесь. Почему бы не бросить все, как приятную попытку?

— Нет, — машинально отозвалась Никки и попросила сигарету.

Эллери нахмурился, зажигая для нее спичку. Он прежде не знал такую Никки. Девушка была неподвижна, как стена, к которой она прислонялась. Его интересовало, что сказала бы Марта, в какую пропасть стыда и угрызений совести она бы рухнула, если бы знала всю степень преданности Никки. Но Эллери понимал, что не может объяснить это никому в мире, а более всего Марте. Такое качество подобно слепой вере — его нельзя выразить словами. Ему внезапно пришло в голову, что Никки очень рано потеряла мать и никогда не имела сестры.

Он вздохнул.

— Полагаю, вы не замечали в квартире предмета подобного размера?

— Марта не стала бы оставлять его на виду, Эллери.

— Я бы счел это простым подарком, если бы Харрисон не выглядел так странно, когда прятал пакет в карман. Он делал это словно исподтишка. Это не в его характере — хотя, может быть, совсем наоборот. Имея дело с таким человеком, как Харрисон, приходится сдирать несколько слоев засохшего грима, пока доберешься до кожи… Мне показалось, что Марта при этом испытывала облегчение — как будто избавилась от тяжкого бремени. Не понимаю!

— А куда они пошли потом? — без особого интереса спросила Никки. — Марта вернулась только в половине двенадцатого.

— Никуда. Около десяти они вышли из китайского ресторана, сели в такси, и он высадил ее на углу Лексингтон-авеню и Сорок второй улицы. Марта взяла другое такси и поехала прямо домой. Как она объяснила свое отсутствие?

— Марта предупредила, что вечером пойдет в мюзик-холл на новый фильм Стэнли Крамера, [29] Крамер, Стэнли (1913–2001) — американский кинорежиссер. чтобы посмотреть неизвестную молодую актрису, которую она наметила на роль в пьесе Гринспан.

— Это риск, — пробормотал Эллери. — Предположим, Дерк спросил бы ее о фильме? Марта стала неосторожной.

— Нет, — возразила Никки. — Дерк не знает, что она уже видела эту картину на частном просмотре две недели тому назад.

— А-а, — протянул Эллери.

— Уже поздно, — сказала Никки. — Мне лучше вернуться.

Они медленно двинулись по тротуару.

— Насчет этого буклета… — заговорил Эллери.

— Я перерыла всю квартиру в его поисках. Проверила в ночном столике Марты, в ее секретере, туалетном столе, ящиках бюро, шляпных коробках, на верхней полке гардероба, даже в шкафу с постельным бельем и под матрасом. Всюду, где Дерк не может на него наткнуться. Я даже… дважды обыскала ее сумочку.

— Невероятно! — воскликнул Эллери. — Ведь Марта должна обращаться к буклету каждый раз, когда получает зашифрованное сообщение. Если только она не держит в памяти все закодированные места, что едва ли возможно. Вы догадались проследить за ней в те утра, когда приходили письма?

— Конечно, но я ведь не могла идти за ней в спальню, когда она закрывала дверь. Или в ванную.

— В самом деле. — Помолчав, Эллери заявил: — Никки, я должен проникнуть в квартиру.

Никки остановилась.

— Квартиру нужно обыскивать, пока мы не найдем буклет. Зная заранее, где они должны встретиться в указанное время, мы сумеем… одним словом, это может оказаться крайне важным. Кодовая книжка наверняка где-то в квартире — не могу себе представить, чтобы Марта рисковала, постоянно таская ее с собой. В какой из ближайших вечеров их обоих точно не будет дома?

— В эту субботу. Они собираются на вечеринку к Бойлендам в Скардейле.

— А они не могут ускользнуть оттуда раньше времени?

— Туда они поедут вместе с Сарой и Джимом Уайнгардами — на машине Джима. Значит, их обратная поездка более-менее зависит от Уайнгардов. А вы ведь знаете Джима — он всегда уходит последним.

— Отлично, — сказал Эллери. — Но будем действовать по-умному. Я приду — если они не будут возражать, — чтобы посоветоваться с вами по поводу одной рукописи, присланной в «Журнал тайн Эллери Квина». Тогда меня смогут обвинить только в эксплуатации. Спокойной ночи, Никки.

Никки выглядела такой бледной и одинокой при свете ламп подъезда, что Эллери обнял и поцеловал ее в присутствии ночного портье, моющего пол в вестибюле.

В субботу вечером Эллери явился в квартиру Лоренсов в пять минут десятого и ровно через две минуты нашел кодовую книжку Марты.

Никки впустила его в квартиру и оставила в гостиной, отправившись в соседнюю комнату за пудреницей. Как только она нащупала ее в сумочке возле пишущей машинки, улыбающийся Эллери появился в дверях, размахивая маленькой книжечкой в яркой бумажной обложке:

— Вот она!

Никки уставилась на него, как будто он держал в руке Библию Гутенберга. [30] Гутенберг, Иоганнес (ок. 1390–1468) — немецкий первопечатник.

Эллери подошел к зеленому кожаному креслу Дерка, удобно устроился в нем и начал перелистывать страницы.

— Не может быть! — воскликнула Никки. — Это уж чересчур!

— Что-что? — переспросил Эллери. — О, чепуха. Ничего особенного.

— Вот как? — сердито осведомилась Никки. — Где вы это нашли? Я ведь обыскивала всю квартиру вдоль и поперек не знаю сколько раз!

— Конечно, — успокаивающе произнес Эллери. — Потому вы ничего и не нашли. Вы забыли основной принцип Эдгара Аллана По, Ник. Вспомните «Украденное письмо». [31] В рассказе Э. По «Украденное письмо» министр, похитивший важное письмо, помещает его в своем доме на самом видном месте.

— В самом очевидном месте?

— У вас под носом, дорогая. Если вы не нашли книжку ни в одном из предполагаемых укрытий, значит, она должна быть там, где никто и не подумает ее искать.