Эллери Квин - Алые буквы

— Кто победил? — осведомился Эллери, оторвав взгляд от страницы. После этого он в очередной раз полез рукой под подушку, проверяя, на месте ли лист желтой бумаги.

Ему понадобилась почти целая неделя — в течение которой Марта увиделась с Харрисоном в «Ойстер-баре» вокзала Гранд-Сентрал на самом коротком из их рандеву, — чтобы пробиться к миссис П. В процессе этого Эллери на собственном опыте убедился, как трудно кому-нибудь, кроме журнальных обозревателей и рекламных агентов, встретиться с дамой из высшего общества. Он не смог преодолеть линию обороны в лице секретарши — молодой женщины с голосом сладким, как конфета, и волей несокрушимой, как Великая Китайская стена. Можно ли узнать, по какой причине мистер Квин хочет повидать миссис П.? Мистер Квин сожалеет, но свое дело он может изложить только миссис П. лично. Нет, это не связано с благотворительностью, хотя ему известна щедрость миссис П., — речь идет о сугубо конфиденциальном деле. Можно ли узнать его сущность? Нет, ибо в таком случае оно перестанет быть сугубо конфиденциальным. Тогда самым разумным решением для мистера Квина было бы написать миссис П. Но если мистер Квин примет такое решение, должен ли он изложить в письме сущность своего дела? О да, это необходимо. А миссис П. сама вскрывает свою почту? О нет, всю корреспонденцию вскрывает секретарь. Даже если на письме стоит надпись: «Личное»! Такая надпись имеется на большинстве писем. Тогда что же остается мистеру Квину? Изложить сущность своего конфиденциального дела.

В этом месте мистер Квин издал невежливый возглас.

— Кажется, мы зашли в тупик, — любезно промолвила секретарша. — Я очень сожалею. До свидания.

Следующие три дня — в один из которых Эллери должным образом зафиксировал в записной книжке встречу любовников у справочного стола на вокзале Пенсильвания — он искал способы прямого подхода к цели. Ценой величайших усилий Эллери узнал распорядок определенного дня миссис П. и следовал за ней повсюду, надеясь улучить удобный момент. Но представители высших эшелонов общества, по-видимому, остаются в одиночестве только в ванной, а к концу дня он засомневался и в этом. В итоге его задержал детектив, вызванный шофером миссис П. Эллери пришлось провести в участке сорок пять минут и позвонить в Главное полицейское управление, дабы убедить дежурного сержанта, что он не Ворюга Луи — ужас Парк-авеню.

Проблема была решена Эллери с помощью вдохновения, которое отличает подлинно великих от простых смертных. Четвертый день он провел, роясь в букинистических лавках в районе Таймс-сквер. Найдя то, что искал, Эллери написал на этом предмете свое имя и номер телефона, запечатал его в конверт с адресом миссис П. на Парк-авеню и отправил конверт из почтового отделения на Западной Сорок третьей улице. Это была старая, потрепанная театральная программка спектакля «Ромео и Джульетта» с участием Вэна Харрисона.

Следующее утро Эллери оставался дома, не отходя от телефона.

Звонок раздался в одиннадцать часов, что, по расчетам Эллери, было несколькими минутами позже того времени, когда миссис П. встает с постели.

— Мистер Квин? — послышался сладенький голос, окрашенный нотками таинственности.

— Да, — вежливо ответил мистер Квин.

— Говорит секретарь миссис П. Она примет вас сегодня в четыре часа.

Миссис П. оказалась гораздо красивее, чем на фотографиях, где ее пытались изобразить десятью годами моложе и в результате делали выглядевшей на столько же лет старше. В жизни она была ослепительной женщиной средних лет, с пышными формами и молодыми глазами, которые ярко засверкали, когда Эллери ввели в ее тройные апартаменты.

Миссис П. приняла его в своей знаменитой гостиной, репродуцированной в четырех цветах на развороте журнала «Лайф».

— Меня не нужно беспокоить, — сказала она дворецкому, заперла за ним дверь, спрятала ключ у себя на груди и повернулась к посетителю: — Ну? — В ее голосе не слышалось страха — только презрение.

— Насколько я понимаю, — заговорил Эллери, — программка, которую я прислал вам, миссис П., имеет для вас определенный смысл?

— Ну? — повторила женщина.

— Поверьте, я понимаю ваше положение. Вам пришлось согласиться на встречу со мной, но вы не знаете, многое ли мне известно. Так вот, миссис П., — мягко произнес Эллери, — мне известно все.

— Сколько? — осведомилась миссис П. Презрение в ее голосе заметно усилилось.

— Этот разговор будет стоить вам очень дорого…

— Сколько? — опять спросила она.

— Он будет стоить вам всего вашего мужества.

Миссис П. окинула его долгим внимательным взглядом. Огонь в ее глазах погас, сменившись недоумением.

— Садитесь, пожалуйста. Нет, на этот стул, лицом ко мне. Как ваше имя?

— Эллери Квин.

— Мы когда-нибудь встречались?

— Нет, миссис П. Я автор детективных романов.

— К сожалению, у меня нет времени для чтения. Автор детективных романов? Не понимаю…

— Я здесь совсем в ином качестве. Мой отец связан с нью-йоркской полицией…

— С полицией? — Женщина напряглась.

— Не тревожьтесь. Я иногда принимаю участие в расследовании преступлений совместно с полицией или самостоятельно. Гонораров я не беру — я выступаю как детектив-любитель, работая над делами, которые интересуют меня своей технической сложностью или возбуждают мое воображение. Дело, которым я занимаюсь в настоящее время, миссис П., причудливо объединяет обе категории. Мое воображение находится в точке кипения, а техническая сложность проблемы состоит в том, что я пытаюсь не раскрыть преступление, а предотвратить его.

Глаза женщины не отрывались от лица Эллери. Когда он умолк, она отвела взгляд и осторожно спросила:

— Каким образом все это касается меня?

— Вы можете помочь мне избавить общество от паразита и спасти человеческую жизнь. Даже две жизни.

Глаза вновь устремились на него.

— Как же именно я должна это сделать?

— Обвинив Вэна Харрисона в вымогательстве и проследив, чтобы он понес наказание за свое преступление. — Эллери быстро продолжал, не давая ей времени заговорить: — Я догадываюсь, какие мысли сейчас роятся в вашей голове. Вы представляете себя окруженной репортерами и фотографами, выставленной на публичное посмешище, опозоренной в глазах вашей семьи, брошенной всеми друзьями и — что самое главное — объектом гнева и презрения вашего мужа. Вы предвидите скандал и развод. Иными словами, вы воображаете вашу жизнь погубленной и, должно быть, считаете, что я безумен, надеясь, что вы согласитесь принять участие в ее разрушении.

Но, миссис П., все это не является необходимым. Вы, очевидно, слышали о знаменитом деле мадам Икс. Думаю, можно обеспечить, чтобы ваше имя вообще нигде не фигурировало. Никто никогда не узнает о вашей роли в качестве истца, кроме, возможно, судьи, чью скромность вы, конечно, не станете подвергать сомнению.