Джон Карр - Окно Иуды

— Милорд, свидетель, кажется… э-э… отсутствует. Мы… э-э…

— Я понял, мистер Лотон. Ну и какова ситуация? Вы ходатайствуете о перерыве до тех пор, пока свидетеля не найдут?

Последовало совещание, во время которого несколько взглядов было брошено на Г. М. Наконец сэр Уолтер встал:

— Милорд, сущность дела Короны такова, что, по нашему мнению, мы можем сэкономить время суду, обойдясь без показаний этого свидетеля и продолжив процедуру обычным курсом.

— Решать вам, сэр Уолтер. В то же время, если свидетель вызван повесткой, он обязан здесь присутствовать. Думаю, случившееся нуждается в расследовании, и я приму меры в этом направлении.

— Конечно, милорд… Вызовите Фредерика Джона Хардкасла.

Констебль Хардкасл дал показания, касающиеся обнаружения тела. Когда он дежурил на Гроувнор-сквер без четверти семь, к нему подошел человек, который теперь известен ему как Дайер, и сказал: «Пойдемте, констебль, — случилось нечто ужасное». Когда он входил в дом, подъехал автомобиль, где сидели доктор Хьюм и женщина (мисс Джордан), которая казалась потерявшей сознание. В кабинете он обнаружил подсудимого и человека, представившегося как мистер Флеминг. «Как это произошло?» — обратился Хардкасл к обвиняемому. Тот ответил: «Я ничего об этом не знаю» — и больше не сказал ни слова. Тогда констебль позвонил в свой участок и остался на страже до прибытия инспектора.

Перекрестного допроса не было. Обвинение вызвало доктора Филипа Маклейна Стокинга.

Доктор Стокинг был худощавым мужчиной с косматой шевелюрой, суровым узким ртом и при этом с сентиментальным выражением лица. Вцепившись в перила, он уже не отпускал их. Черный костюм и галстук-бабочка выглядели неопрятно, но руки были такими чистыми, что казались полированными.

— Ваше имя Филип Маклейн Стокинг, вы профессор судебной медицины Хайгейтского университета и хирург-консультант участка «С» столичной полиции?

— Да.

— 4 января вас вызвали в дом 12 на Гроувнор-сквер, и вы прибыли туда приблизительно без четверти восемь вечера?

— Да.

— Что вы обнаружили в кабинете?

— Мертвое тело мужчины, лежащее между окном и письменным столом лицом вверх и очень близко к столу. — Голос у свидетеля был невнятный. — Присутствовали доктор Хьюм, мистер Флеминг и обвиняемый. «Его передвигали?» — спросил я. Обвиняемый ответил: «Я перевернул его на спину. Он лежал на левом боку, почти прижимаясь лицом к столу». Кисти рук мертвеца были холодными, но предплечья и тело еще теплыми. Трупное окоченение начиналось в нижней части левой руки и в шее. Я пришел к выводу, что он мертв значительно больше часа.

— Вы не можете точнее назвать время смерти?

— Мне кажется, смерть наступила между шестью и половиной седьмого. Точнее сказать не могу.

— Вы произвели вскрытие тела?

— Да. Смерть причинило железное острие стрелы, проникшее на восемь дюймов в грудную клетку и пронзившее сердце.

— Смерть была мгновенной?

— Да, абсолютно. Вот такой. — Свидетель внезапно щелкнул пальцами с видом фокусника.

— Мог ли он двинуться или шагнуть назад? — настаивал сэр Уолтер. — Хватило бы ему сил после полученного удара запереть на засов дверь или окно?

— Это полностью исключается. Он умер немедленно.

— Какой вывод вы сделали из характера раны?

— Что стрелу использовали как кинжал, и что страшный удар был нанесен сильным мужчиной.

— Таким, как обвиняемый?

— Да, — ответил доктор Стокинг, бросив резкий взгляд на Ансуэлла.

— Каковы были причины для такого вывода?

— Направление раны. Стрела вошла высоко — здесь, — он проиллюстрировал на себе, — и скользнула вниз по диагонали, пронзив сердце.

— Вы имеете в виду — под острым углом? Удар сверху вниз?

— Да.

— Что вы думаете о предположении, будто стрелу выпустили из лука или другого оружия?

— Если вас интересует мое личное мнение, я бы сказал, что это почти невозможно.

— Почему?

— В случае выстрела, мне кажется, стрела вошла бы в тело более-менее по прямой линии и, безусловно, не под таким углом.

Сэр Уолтер поднял два пальца:

— Иными словами, доктор, если стрелой выстрелили, то стрелявший должен был стоять где-то возле потолка, целясь вниз?

Мне показалось, он с трудом удержался, чтобы не добавить «как Купидон». В его голосе явно слышались насмешливые нотки. Я мог бы поклясться, что на лице одного из присяжных, который сидел, словно аршин проглотил, мелькнула улыбка. Атмосфера заметно холодала.

— Да, что-то вроде. Или жертва должна была склониться почти вдвое, как если бы отвешивала убийце низкий поклон.

— Вы обнаружили какие-нибудь признаки борьбы?

— Да. Воротник и галстук покойного были скомканы, пиджак слегка смят на спине, руки грязные, а на правой ладони маленькая царапина.

— Что могло причинить эту царапину?

— Не знаю. Возможно, острие стрелы.

— Вы имеете в виду, что он мог вытянуть руку, защищаясь?

— Да.

— Кровь из царапины была на руке покойного?

— Да, царапина немного кровоточила.

— Во время осмотра вы нашли пятна крови на других предметах в комнате?

— Нет.

— Таким образом, весьма вероятно, что царапина нанесена стрелой?

— По-моему, да.

— Что произошло после произведенного вами первоначального осмотра тела в кабинете?

Косматый свидетель снова бросил взгляд на подсудимого, скривив рот от отвращения.

— Доктор Спенсер Хьюм, с которым я знаком, попросил меня взглянуть на обвиняемого.

— Взглянуть?

— Обследовать его. «Он рассказывает какие-то нелепые истории, — сказал доктор Хьюм, — что ему дали наркотик. Я только что его осмотрел и не нашел никаких признаков».

— Как вел себя все это время подсудимый?

— Он был слишком спокоен и сдержан — только иногда проводил рукой по волосам. Я был потрясен куда сильнее его.

— Вы обследовали обвиняемого?

— Поверхностно. Пульс был частым и неровным, а не замедленным, как после приема наркотика. Зрачки глаз были в норме.

— По вашему мнению, он принимал наркотик?

— По моему мнению, нет.

— Благодарю вас, это все.

Бледное лицо подсудимого выглядело озадаченным. Один раз он привстал со стула, словно желая выразить протест, и два надзирателя сразу напряглись. Я видел, как беззвучно шевелятся его губы. Если он был невиновен, то сейчас испытывал леденящий ужас. Г. М. неуклюже поднялся и добрые полминуты молча смотрел на свидетеля.

— Значит, вы обследовали его «поверхностно», не так ли? — Его голос заставил даже судью поднять взгляд. — Вы всех ваших пациентов осматриваете таким образом? По-вашему, человеческая жизнь должна зависеть от поверхностного осмотра?

— Нет.

— Или от него должны зависеть показания под присягой в суде?