Рекс Стаут - Слишком много клиентов

– Господи все-мо-гущий!

– Твой новый дом, – сказал я. – От души надеюсь, что ты будешь здесь счастлив. То есть выберешь по картинкам. Как в «Горной хижине» в отеле «Черчилль», где тебе показывают живую форель, а ты выбираешь рыбку себе на обед. Раз уж привыкла к шипам, то и к тебе привыкнет.

Он опустил сумку на пол.

– Да-а, Арчи, а я-то все ломал голову, почему ты не женат. И давно ты обзавелся этими покоями?

– Этими? Лет десять назад. У меня и другие есть – тут и там по всему городу. А эти я уступлю тебе на время. Кухня, ванная, телевизор, горничная к услугам. Хорошо, правда?

– Господи помилуй! Я женатый.

– Да уж, не повезло. Хотел бы остаться и объяснить тебе, про что эти картинки, да нужно бежать. Дело в том, что если явится гостья, должен же ее кто-то принять. Может появиться и «он», но, скорее всего, это будет «она». Самое вероятное – никого не будет, но ручаться не стану. Она может прийти в любую минуту, ночью и днем. Тебе лучше знать как можно меньше; положись на меня и запомни: как только она выйдет из лифта, твое дело – не пустить ее назад, а кроме как из лифта отсюда не выберешься. А будешь ты ей представляться или нет, решай сам. Позвонишь мне – я приеду.

Он нахмурился:

– Удерживать женщину силой, да еще без свидетелей – приятного мало.

– Ты ее пальцем не тронешь, если сама не начнет.

– А ну как высунется в окошко и позовет полицию?

– Исключается. Окон тут нет, и она не захочет, чтоб кто-нибудь узнал о ее приходе, особенно фараон. Ей одно будет нужно – удрать, как можно быстрее.

Но я его не разубедил.

– Яма, где нашли Йигера, прямо перед домом. Может, кто-нибудь меня чуток просветит?

– Только не я. И к чему припутывать сюда Йигера? Он мертв, я сам узнал об этом из газеты. Если будут звонить, сними трубку, спроси, кто звонит, и посмотри, что получится, но себя не называй. Кухня вон за этой дверью, – я показал на панель. – Захочешь поесть – в холодильнике полно деликатесов. Внизу живут мистер и миссис Пересы и их дочь Мария. Ты видел Марию?

– Нет.

– Я на ней женюсь, когда выкрою время. Скажу миссис Перес, чтобы принесла тебе хлеба, и если тебе еще что понадобится – она достанет. Они с мужем попали в переплет и надеются, что я их вызволю. Ну, ладно, балдей от картинок. Другого такого случая поизучать анатомию у тебя не будет.

Я открыл дверцу лифта.

– А если придет мужчина?

– Не придет. Ну а если вдруг явится, задача та же. Поэтому я и велел захватить тебе револьвер.

– А если явится фараон?

– Один шанс на миллион, даже меньше. Скажешь, что забыл собственное имя, и пусть звонит мне и Ниро Вульфу. Тогда я пойму, что стряслось.

– А я угожу в каталажку.

– Точно. Но скоро выйдешь. Мы запросто вытащим тебя к Рождеству. В холодильнике полфунта свежей икры, долларов на двадцать. Угощайся.

Я вошел в лифт. Спустившись, я ввел миссис Перес в курс дела, попросив доставить наверх батон, и вышел на улицу. Когда я направился к стоянке такси на авеню Колумба, на моих часах был ровно полдень.

В пять минут второго Вульф проворчал из-за своего письменного стола:

– Тебя отправили найти подходящего клиента, а не пару бедолаг, которые, скорее всего, его и убили, да в придачу еще одну бестолочь, предложившую выкуп за сигаретницу. Признаю, что ты проявил мастерство, смекалку и ловкость, готов тебя с этим поздравить, но если ты и впрямь вышел на преступников, кто нам заплатит по счету?

Я полностью отчитался, опустив лишь одну деталь – внешность Марии. Ему ничего не стоило заключить, что я принял сторону Пересов из-за их дочери. Я дал полное и тщательное описание дома и даже рассказал о затруднениях с ночными рубашками. Я признал, что попытался нанять Саула Пензера (десять долларов в час), но заполучил Фреда Дэркина (семь с половиной в час) только потому, что Саула не было на месте.

– С Перес я не стану встречаться, – заметил Вульф.

Я знал или считал, что знаю, где зарыта собака, но подводить его к этому нужно было окольным путем. Я кивнул с сосредоточенным видом.

– Конечно, они могли его убить, – сказал я, – но пять против одного, что не убивали. Я уже объяснил почему: мне понравились интонации, с которыми он объяснил, зачем накрыл тело брезентом. Плюс то, что она позволила дочке пойти открыть, когда я позвонил. Если б его убила она, то сама бы подошла к двери. Но прежде всего потому, что при нем живом они как сыр в масле катались. Он, понятно, платил им прилично. С его смертью они не только потеряли изрядный доход, но попали в чертовски паскудное положение, и вовсе не потому, что я до них добрался. Его душеприказчик обнаружит, что дом принадлежал ему, и захочет его осмотреть – что тогда?

Я положил ногу на ногу и продолжал:

– Вам это, естественно, не по вкусу, я понимаю. Устрой он себе простое уютное гнездышко, чтобы время от времени спокойно провести ночь с любовницей, – еще куда ни шло, но на гнездышко это явно не похоже. Ключи от входной двери и лифта, вероятно, имеются у полудюжины женщин, а то и у двух десятков, если не больше. Я понимаю, вам неохота ввязываться в подобную историю, но раз уж я…

– Чепуха, – прервал он.

– Чепуха? – удивился я.

– Именно. Современный сатир – это помесь человека, свиньи и болвана. Даже обаяние проказника – он и это утратил; он уже не ждет, грациозно прислонившись к дереву со свирелью в руке. Единственное, что сохранилось в нем от аттических предков, – вожделение, и он ублажает его по темным углам, в чужих постелях или гостиничных номерах, а не в тени оливы или на зеленом солнечном склоне. Нелепый приют похоти, что ты описал, – жалкая замена, но мистер Йигер хотя бы пытался быть не как все. Свинья и болван? Да, но в нем звучала свирель, как звучала во мне в дни моей юности. Он, несомненно, заслуживал смерти, однако я хотел бы иметь веский стимул к разоблачению убийцы.

По-моему, я вытаращил глаза:

– Веский стимул?

– Разумеется. Но кто может его предложить? Допустим, ты выказал похвальное рвение и смекалку и не ошибешься относительно Перес, – что нам это дает? Где потенциальный клиент? Кому сможем мы сообщить об этом нелепом приюте и связи с ним покойного? Уж, конечно, не его семье и не коллегам по корпорации. Они скорее предпочтут сохранить все в тайне, чем сделать достоянием гласности, но мы ведь не занимаемся шантажом? Готов признать, что одна слабая возможность, впрочем, имеется: кто этот мужчина, который был здесь вчера вечером и выдал себя за Йигера, и зачем он приходил?

Я покачал головой:

– Сожалею, но ничем помочь не могу. Вы прочли мой отчет?

– Да. Ясно, что мужчина образован и отличается профессиональной любовью к слову. Он сказал: «В противном случае не было смысла приходить». Он сказал: «Я хочу поговорить с вами сугубо конфиденциально». Он сказал: «Это меня удовлетворит». Две последние фразы всего лишь останавливают внимание, но первая просто необычна. «В противном случае» вместо «иначе» или «а то»? Примечательно.