Джон Карр - А потом - убийство!

Он не находил слов, чтобы объясниться.

— И потом, убийца вовсе не обязательно узнал о белладонне от меня. Ведь не я придумал такой способ. Так случалось в жизни. Одну из жертв в деле Моулда в 1923 году убили с помощью сигары, пропитанной белладонной. [1] Если читатель пожелает проверить достоверность фактов, сообщенных Уильямом Картрайтом, отсылаем его к книге Г.Дж. С. Томпсона «Неразгаданные отравления» («Хатчинсон и K°», 1937).

— Полегче, сынок. Я просто жду рассказа о случившемся. Минутку! — Г.М. с трудом протянул руку и прикоснулся к переключателю селектора. — Прежде эта штука была включена, — негромко заявил он. — Сейчас она выключена. Я собираюсь снова ее включить и хочу, чтобы вы знали: все, что вы скажете, будет слышно заинтересованным лицам в соседней комнате. Так что не будем терять время. Готовы?

Моника с трудом поборола отвращение.

— Прошу вас! — воскликнула она. — Прежде чем вы продолжите, вы кое-что должны знать. Я могу точно сказать, когда сигарету подкинули в мою шкатулку.

Первым чувством, которое она испытала, впервые увидев Г.М., было недоверчивое изумление. Она ожидала всякого, но совершенно не предполагала, что великий человек выглядит именно так. И все же… в нем определенно что-то было.

Ее заявление произвело на аудиторию поистине шокирующий эффект. Г.М. вытянул руку, словно собираясь снова выключить громкую связь, но, переглянувшись с Мастерсом, не прикоснулся к аппарату. Зная, что каждое ее слово слышно в соседней комнате, Моника преисполнилась решимостью.

Она подробно рассказала все, включая получение третьего анонимного письма и то, что Тилли отрицала свою причастность к происходящему. Но прежде чем она закончила, Г.М. перебил ее. Он снова переглянулся с Мастерсом; их взгляды становились все более странными.

— Погодите минутку. — Он потер подбородок. — Давайте проверим, правильно ли я вас понял. Вы купили пачку сигарет — пятьдесят штук — в табачном киоске на вокзале Марилебон перед тем, как сесть на поезд?

— Да.

Старший инспектор Мастерс присвистнул.

— Значит, — заявил он, — версия о том, что отравленная сигарета изначально находилась в пачке, исключается. То есть, сэр… никто не станет запихивать в пачку отравленную сигарету просто так, на случай, если мисс Стэнтон окажется поблизости и купит ее.

— Успокойтесь, Мастерс. — Г.М. положил массивные руки на колени и наклонился вперед. — Итак… Вы сунули пачку в сумочку?

— Да.

— И как вы говорите, вы не выпускали сумочку из рук с того момента, как кинули в нее сигареты, и до того времени, как высыпали их в красную кожаную шкатулку?

— Да, не выпускала, — уверенно кивнула Моника. — Даже когда я на минутку заходила в кабинет Тилли, а потом вернулась к себе, я все время держала сумку под мышкой.

Г.М. взмолился:

— Ради бога, подумайте хорошенько! Перед тем как вы высыпали сигареты в шкатулку, она была пуста?

— Да.

— Вы уверены? Там не завалялось ни одной сигаретки?

— Я абсолютно уверена, что шкатулка была пуста. Я даже перевернула ее вверх дном, чтобы вытряхнуть табачные крошки.

— А после того, как вы набили шкатулку сигаретами, вы не выходили из комнаты ни на минуту?

— Ни на минуту.

Выпученный голубой глаз Мастерса смотрел на Монику в упор; инспектор прикусил нижнюю губу.

— Сдается мне, — обратился он к Г.М., — тот, кого мы ищем, храбрый малый. У него чертовски крепкие нервы. Надо же — сунул отравленную сигарету в шкатулку прямо на глазах у хозяйки! Дальше все должно быть просто… Мисс, кто находился в комнате между временем, когда вы высыпали сигареты в шкатулку, и временем, когда мисс Парсонс вытащила отраву?

Моника закрыла глаза.

— Во-первых, сама Тилли, конечно…

— Кто еще? — спросил Г.М.

— Билл. Но он ничего не подсовывал. Как бы там ни было… — Она замолчала.

— Что — «как бы там ни было»?

— Да нет, ничего! Мы говорили на личные темы. Мы…

Билл склонился к столу, решительно выключил громкую связь и закончил за нее.

— Мы обнимались и целовались, — заявил он. — Это было прекрасно. Я попросил ее руки.

— Нет, ты не просил!

— Ну ладно. Так ты выйдешь за меня замуж?

— Да.

— Значит, все в порядке, — сказал Билл, включая громкую связь.

Он ждал, что Г.М. возмутится, но Г.М. просто сидел и исподлобья разглядывал Монику. Зато для людей в соседней комнате наступившая внезапно пауза стала самой изощренной пыткой.

— Значит, — кивнул Г.М., — молодого человека можно исключить. Кто еще был у вас?

— Человек по фамилии О'Брайен. Но он даже близко не подходил к столу. Он все время сидел на диване.

— Ясно. Дальше!

— Еще заходили мисс Флер, мистер Хаккетт и мистер Фиск.

— Вот как? Значит, отраву мог подкинуть любой из этой троицы?

Как будто она сама находилась на экране, где шел цветной фильм; Моника вдруг увидела перед глазами всю сцену. Правда, она могла в любой момент остановить демонстрацию ленты и внимательно рассмотреть все до мелочей. Она увидела лица. Услышала голоса, вспомнила жесты и интонации.

— Нет. — Она помотала головой.

— Что значит «нет»?

— Один из них точно не мог этого сделать.

— Который из трех? — спросил Г.М. Очень медленно он потянулся к селектору и выключил громкую связь.

— Мистер Хаккетт. Я помню все, что он делал. Он вошел в комнату и встал передо мной. Он заходил ненадолго и все время находился совсем недалеко от меня.

Г.М. снова переглянулся со старшим инспектором.

— А другие двое?

— Мисс Флер была у меня дольше. Вот она подходила к столу; помню, она положила руки на шкатулку. — Полная нелепость происходящего поразила Монику; она даже хихикнула при мысли, что лощеная красавица мисс Флер — отравительница. — Но я не видела, чтобы она открывала шкатулку.

— Ясно. А третий, режиссер?

Моника ответила не сразу.

— Он сидел за столом несколько минут — совсем недолго. Я не замечала, что он там делает. Мне только показалось, будто он вертит в руках нож для разрезания бумаги.

— Шкатулка была рядом?

— Во всяком случае, он мог до нее дотянуться.

— Значит, вы утверждаете… — хлоп! Г.М. снова включил громкую связь, — что данная персона, вероятнее всего, и подложила сигарету в шкатулку?

У Моники заболела голова. Резкий металлический лязг переключателя действовал ей на нервы.

— Я… не знаю. Мне кажется, такое просто невероятно. Но… невероятно все, что произошло. Не знаю.

— Больше к вам никто не входил?

— Никто.

— А не мог кто-то незаметно для вас прокрасться внутрь?

— Боже правый, нет!

— Переходим к анонимным письмам. Вы все их сохранили?

— Да. Первые два я надежно спрятала, а третье лежит в ящике стола в старом здании.

— Тилли Парсонс заявила, что не писала их. Так?