Найо Марш - Смерть пэра

Полицейский встал, покраснел, прокашлялся и сказал:

— Нет, мисс.

Видно было, что ему ужасно хотелось бы иметь руководящие указания по этому вопросу: он бросил на дверь взгляд умирающего. Поколебавшись, полицейский снова сел в кресло, предложенное Колином, и Миногам видна была только его покрасневшая макушка.

— Ну вот, мамуля, все в порядке, — сказала Фрида. — Alors. A propos les jumeaux… [13] Итак, что касается близнецов… (фр.)

Роберта упала духом. Шарло и лорд Чарльз, как она знала, говорили по-французски совершенно свободно.

Фрида заканчивала школу в Париже. Генри и близнецы посещали университет в Гренобле и проводили свои каникулы с друзьями на Лазурном берегу. Даже Плюшка и Майк в новозеландские денечки превращали в ад жизнь гувернантки-француженки, которая уехала с Миногами в Англию и даже сейчас приходила давать им уроки. Роберта же, напротив, занималась французским только в школе и по горькому опыту знала, что, стоило Миногам начать говорить по-французски, как их речь обращалась для нее в поток носовых и гортанных звуков, в котором, словно нарочно, периодически проскальзывали знакомые слова. Так оно было и теперь. Лорд Чарльз, казалось, призывал их к порядку, Генри спорил. Близнецы были довольно молчаливы и упрямы. В ответ на длиннейшую тираду Фриды Колин сказал:

— Laissez-vous donc tranquilles, Frid. [14] Успокойся ты наконец, Фрид (фр). Попросту говоря, заткнись.

— Должен сказать, — заметил Генри, — Робин все так интересно и понятно…

— Милая Робин, — спросила Шарло, — ты не возражаешь, а?

— Ну конечно нет! И потом, я все-таки немножко поняла.

— Taisez-vous donc! [15] Да замолкните же! (фр.) — драматически скомандовала Фрида. — Слушайте!

— Ну, в чем еще дело? — раздраженно спросил Генри.

— Да слушайте же, вы все!

Откуда-то из глубины квартиры донесся низкий голос.

— Это мистер Аллейн, — заметила Фрида. — С кем это он так вопит?

— Может быть, его довели до белого каления, — предположила Плюшка.

— Наверное, он арестовывает Нянюшку или что-нибудь в этом роде, — сказал Стивен.

— Не понимаю, зачем орать, арестовывает он ее или нет. И вообще, — заключила Фрида, — по голосу не похоже. Он кричит так, словно разговаривает с кем-то, кто стоит на первом этаже.

— Или с г-глухим, — подсказал Стивен.

— Господи, — ахнула Шарло, — уж не тетя ли это Кит?

— Право, Имми! — отозвался лорд Чарльз. — За каким чертом тете Кит возвращаться сюда в такое время?

— Все настолько странно, что я считаю, возвращение тети Кит даже и после полуночи будет вполне в духе последних событий.

— Еще не полночь, — заметила Плюшка.

— Мистера Аллейна слышно все хуже, — проговорил Колин. — Наверное, он спускается вниз и кричит по пути.

Плюшка выдвинула еще один вариант.

— Может быть, — предположила она, — Аллейн сидит в лифте и кричит, чтобы узнали, си нузавон парле вре о сюжет де мон онкль. [16] …говорим ли мы правду по поводу дяди (искаж. фр.).

— Плюшка, деточка! — простонала Шарло. — Твое произношение! Право же!

— Ну что ж, — заявила Фрида, оглядываясь на полицейского, — мы все равно не можем пойти и узнать, что там происходит.

— Господи! — воскликнул лорд Чарльз. — Это и впрямь тетя Кит.

И в дверь гостиной действительно вплыла леди Катерин Лоуб.

— Имми, голубушка, — шептала она, обнимая Шарло. — Это такой кошмар, но и такое благословение. Пути Его воистину неисповедимы, и нет сомнений, что Он избрал это орудие. Чарли, душа моя!

— Тетя Кит, где вы были?

— В Хэмпстеде. Метро и автобусом. Я вернулась бы раньше, но, к несчастью, я села не на тот автобус, а мистер Натан так долго копался… И как оказалось, все зря. Хотя даже сейчас, с уплатами посмертных долгов…

— Я ничего не понимаю! К кому вы поехали в Хэмпстед?

— К некоему мистеру Айседору 3. Натану, Чарли. Я поначалу думала, что застану его в лавке, но, конечно, все было уже закрыто, когда я туда добралась. Но я нашла в телефонной книге его адрес, и он, к счастью, оказался дома. Такой удивительный дом, Имми! Огромные картины и столько бархата. Но мистер Натан — просто очарователен.

— Господи, не может быть, что вы говорите о деде Иззи из ломбарда за углом! — ахнула Фрида.

— Что, деточка?

— Не может быть, чтобы это был ростовщик с Адмирал-стрит, тетушка?!

— Да. Понимаешь, Чарли, я всегда считала, что надо было давно так поступить во имя убогих и сирых, потому что очень уж глупо платить эту огромную страховку, когда я вовсе не так богата, но они — единственное, что осталось у меня от семьи, поэтому мне всегда казалось, что мама не одобрила бы этого. Но вы — совсем другое дело, вы — семья, и мне это доставило такую радость, дорогой мой. Честное слово, мне стало так хорошо. Сейчас, может быть, ты захочешь их выкупить, хотя это совсем не к спеху…

— Тетя Кит, — потрясенно спросил лорд Чарльз, — вы не про индийский жемчуг говорите?

— Что, деточка?

— Вы не про жемчуг двоюродной бабушки Каролины?

— Такое счастье, что я всегда их ношу, — тетя Кит покопалась в своем ридикюле и вытащила кусочек бумаги, который затем сунула в безжизненную руку лорда Чарльза. — Возьми, Чарли, душа моя. И я так рада. Я уверена, что мистер Натан — очень порядочный человек. Он долго рассматривал жемчуг, а я ему сказала, сколько он стоит, потому что жемчуг застрахован, и в конце концов мы с ним заключили очень выгодную сделку. Я попросила его выписать чек на твое имя, потому что…

Шарло, хотя и запоздало, перебила леди Катерин, выстрелив в нее громкую очередь французских фраз. Леди Катерин близоруко воззрилась в противоположный конец комнаты, издала сдавленное восклицание и упала в ближайшее кресло. Лорд Чарльз рассматривал в монокль чек, пытаясь что-то сказать своей тете, потом сделал беспомощный жест и повернулся к жене.

— Дорогая тетя Кит, — начала Шарло и осеклась. — C'cet trop… [17] Это чересчур… (фр.) — она снова смолкла. — Нет, я просто не в состоянии кричать по-французски, — сказала Шарло.

Она посмотрела на полицейского, подошла к письменному столу возле Роберты, взяла лист бумаги и вынула ручку.

— Право, — ужаснулась леди Катерин, — не может же он считать, что это кто-то из вас… — Она с трагическим видом повернулась к своему племяннику. — Это совершенно невозможно, — прошептала она. — Он показался мне таким джентльменом…

— Дай ей это, — попросила Шарло и сунула в руку Роберте листок, на котором она крупными печатными буквами написала:

ДОРОГАЯ, ТЫ СКАЗАЛА ИНСПЕКТОРУ, ЧТО МЫ ПРОСИЛИ У ГАБРИЭЛЯ ДВЕ ТЫСЯЧИ?

Послушно выполняя поручение, Роберта показала остальным этот листок, прежде чем сунуть его в руку леди Катерин, которая тут же принялась копаться в сумке в поисках своих очков. Она водрузила их на нос и медленно, шевеля губами, прочла записку Шарло, держа листок дрожащими старческими руками. Потом она положила листок на колени и, жалобно переводя взгляд с одного Минога на другого, прошептала: