Найо Марш - Смерть пэра

— Я не сказала ему сколько.

Фрида протяжно застонала. Наступила краткая тишина. Роберта смотрела, как леди Катерин скрюченной артритом старческой рукой роется в ридикюле в поисках носового платка. Вдруг Генри встал, подошел к тетке и наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Дорогая тетя Кит, — мягко сказал Генри. — Вы так добры.

Наверное, именно в этот момент Роберта поняла, что влюблена в Генри.

Очень трудно поблагодарить глухого человека за доставленную им большую сумму денег, когда каждое слово благодарности может скомпрометировать говорящего в глазах — или, вернее, ушах — внимательного полицейского. Миноги взяли себя в руки и постарались сделать это как можно лучше.

Леди Катерин с трудом могла расслышать французские фразы, но весьма бегло шептала их себе под нос. Беседу вели одновременно на двух языках, отпуская наиболее невинные фразы по-английски, хотя Роберте казалось, что нет никакого смысла скрывать плачевное финансовое положение лорда Чарльза от Аллейна, коль скоро леди Катерин уже рассказала ему все о цели беседы двух братьев, а инспектор Фокс знал все про мистера Ворчалла.

Через несколько минут в дальнюю дверь постучали, и констебль ее открыл. Раздался невнятный голос Фокса, а немного погодя он вошел.

— Мистер Аллейн, милорд, — заявил Фокс, — был бы очень обязан, если бы леди Патриция пришла на несколько минут в столовую.

— Ступай, Плюшка, — кивнула ей мать. Голос ее оставался таким же бодрым, но, когда Плюшка проходила мимо, Шарло взяла ее за руку и одарила улыбкой, которая показалась Роберте самой тревожной на свете. Плюшка вышла.

— Как в фильме о Французской революции, — хихикнула Фрида. — Знаете, когда маленькая кучка аристократов делается все меньше и меньше.

— Господи помилуй, Фрид, — рассердился Генри, — попридержи язык.

— Ох-ох, лапуля, ну и манеры! — произнесла Фрида, подражая кокни.

Дверь открылась снова, и вошел доктор Макколдунн. Роберта подумала, неужели вся ночь так и пройдет под знаком визитов доктора Макколдунна? Каждый раз, когда он приходил, вид у него был весьма озабоченный и тревожный. И каждый раз он пожимал руки Шарло и лорду Чарльзу.

— Ну что ж, — начал он. — Она поправится, с ней все будет в порядке. Ей лучше. Она поспала и уже не так… возбуждена. Конечно, она все еще довольно сильно расстроена. И склонна к… — он сделал выразительный жест.

— Чокнутая? — спросила Фрида. — Совсем того, вы хотите сказать?

— Дорогая девочка, конечно же нет, но она беспокойна и не похожа на себя.

— Ну, она даже в самом веселом настроении — весьма мрачное существо, бедняжка Вайолет, — уныло заметил лорд Чарльз.

— А раньше с ней что-нибудь подобное бывало? — осторожно спросил доктор Макколдунн. — В смысле, с головой? Истерия и прочее такое?

— Мы всегда считали, что она немного странная, — отозвался лорд Чарльз.

— Немного! Ну, папа! — взвилась Фрида. — Дорогие мои, давайте смотреть правде в глаза, она же совершенно того! Нет-нет, папа, не отрицай! Как насчет того сумасшедшего дома, куда ее прятали время от времени?

— Да, периодически у нее сдавали нервы, — пробормотал лорд Чарльз.

— Она наблюдалась у психиатра?

— Да-да, мне кажется, наблюдалась. Однако теперь уже нет. Она обратилась, стала научной христианкой какое-то время назад, и, как мне кажется, мой брат считал, что это ей поможет. Но это продолжалось недолго, и в последнее время она от души увлеклась каким-то оккультизмом.

— Черная магия, — пояснила Фрид. — Она — ведьма.

— Господи помилуй! — покачал головой доктор Макколдунн. — Ну хорошо, — продолжил он, помедлив. — Я предложил ей посоветоваться с ее собственным доктором.

— И что она на это ответила? — поинтересовалась Шарло.

— Она ничего не сказала. — Доктор Макколдунн посмотрел на полисмена. — Она вообще мало что говорила.

— Да, я знаю, — согласилась Шарло. — Она просто глядит на тебя не мигая и молчит. Чувствуешь себя очень неприятно.

— Вы не знаете, принимает ли она какие-нибудь лекарства? Скажем, ну-у… аспирин? Или что-нибудь снотворное?

— Не знаю, — резко ответила Шарло. — А почему вы спрашиваете?

Доктор слегка пожал плечами и уклончиво ответил:

— О, я просто думал, что если она принимает что-нибудь, то ей и дальше лучше принимать лекарство. В той же дозе.

— Спросите у Диндилдон.

— Она ничего не знает.

— Доктор Макколдунн, — начала Шарло, — что вы хотите…

Тут ее резко перебил Стивен.

— Что там т-такое? — громко спросил он. — Послушайте!

Издали донесся гудящий звук. Раздался звонок в дверь. В коридоре прозвучали шаги Баскетта, и через несколько секунд он вошел в гостиную.

— Милорд, мистер Фокс хотел бы поговорить с вами…

— Да-да, Баскетт, конечно. Лорд Чарльз поспешно вышел.

Дверь закрылась, но не раньше, чем Роберта расслышала приглушенный грохот с лестничной площадки.

— Это же лифт, — сказал Стивен. — Я-то думал, что п-полиция его выключила…

— Так и есть, — ответил Генри.

— Мне кажется, я знаю, кто это, — сказал доктор Макколдунн. — Не волнуйтесь, леди Чарльз. Полиция занялась всеми необходимыми формальностями, и мы ждали… э-э…

— Они его увозят?

— Да.

— Понятно. Моя невестка в курсе?

— Я попросил сиделку объяснить ей. Леди Вутервуд настолько… Я не стал предлагать ей присутствовать при этом. Это только расстроит ее. Мне кажется, я должен сказать пару слов Аллейну. Извините.

Макколдунн вышел, столкнувшись в дверях с Плюшкой.

— Послушайте, — сказала Плюшка, — в номер двадцать шесть зашли какие-то люди. Они приехали на лифте.

— Закрой-ка дверь, — велел Колин.

Но даже при закрытой двери они слышали тяжелые шаги, которые безошибочно знаменовали окончательный уход дяди Г. из дому. Даже Миноги не могли найти слов и просто сидели в неуютном молчании. С тяжелым стуком захлопнулась дверь лифта, механизм тяжко вздохнул, и дядя Г. снова воспользовался лифтом…

Генри подошел к окну гостиной, отогнул штору и стал смотреть вниз на улицу. Остальные настороженно наблюдали за ним, потом близнецы не выдержали и присоединились к брату. Роберта поневоле читала все этапы продвижения дяди Г. на их лицах. Генри открыл окно пошире. Внизу, на Плезанс-Корт, хлопнула дверь фургона. Потом заревел мотор, прозвучал клаксон. Генри опустил штору и вернулся в комнату.

— Полагаю, — пробурчал он, — меня не запишут сразу в подозреваемые номер один только за то, что я смотрел на это.

— Плюшка, — спросила Шарло, — ты уже поговорила с мистером Аллейном?

— Да, мамуля.

— Тогда иди в постель, родная. Я приду сказать тебе «спокойной ночи», если сумею. Но не жди меня. Беги.

Плюшка уже подошла к двери, но что-то вспомнила и обернулась.