Рекс Стаут - Черная гора

Когда я приблизился, Вульф сказал:

– Пистолет оставь у себя. Отдай ему только нож.

– Я нашел еще часы и бумажник с документами.

– Отдай их ему. – Он повернулся к Зову, – Ваш пистолет пока будет храниться у моего сына. После того, что вы перенесли, вам не стоит подвергать себя ненужному риску.

Зов рассовал по карманам переданные мною вещи и угрюмо сказал:

– Отдайте мне пистолет.

– Отдадим. Он трофейный?

– Да. Я снял его в войну с убитого немца.

– Не мудрено, что вы им дорожите. Должно быть, вы его и в Нью-Йорк захватывали?

– Да. В Нью-Йорк и на другие задания тоже. Отдайте мне его.

– Позже. Ответственность за благополучный исход нашего путешествия я беру на себя. Вы с моим сыном сверстники – жаль, что вы не можете общаться. Вы совсем не знаете английский?

– Почему – несколько слов знаю. «Доллар», «о'кей», «сигарета».

– Я жалею, что в свое время не обучил его сербскохорватскому. Как-никак, мы уже здесь довольно давно. Я пойду вперед, а мой сын будет охранять наши тылы. Пошли.

Будь у него пистолет, Зов, пожалуй, мог и заупрямиться, но без пистолета крыть ему было нечем, и он повиновался. Мы напились из ручья и вышли в путь. Зов подволакивал ногу, хотя было непохоже, что ему очень больно. Когда мы забрались на вершину горы, и Вульф остановился, чтобы перевести дух, я спросил его:

– А где нас ждет засада? Вы мне не сказали.

– Это и ни к чему. Старайся говорить поменьше. Разговоры о лингвистических познаниях могут оказаться блефом. Я скажу тебе, когда выхватывать револьвер.

Путешествие возобновилось. Топая следом за Зовом, я раздумывал о том, что Вульф преподнесет окружному прокурору убийцу тепленьким, прямо на тарелочке. Вместе с орудием убийства. Пулю, извлеченную из тела Марко, насколько я знал, давно приобщили к делу. Я припомнил отрывок из классического учебника по криминалистике, в котором говорилось о том, что после поимки преступника и предъявления уличающих его доказательств, работу можно считать завершенной.

Черта с два – завершенной, подумал я. Мне бы сюда автора этого учебника, я бы заставил его проглотить целую главу собственного сочинительства.

Памятуя о предостережении Вульфа, я старался не слишком глазеть по сторонам, но все же, когда мы приближались к знакомой козьей тропе, держался настороже. Никто на нас так и не напал. Стрелки моих наручных часов показывали уже десять минут второго, когда мы остановились у ручья, чтобы утолить жажду и закусить шоколадом. Товарищ Зов слопал столько шоколада, сколько мы с Вульфом вместе взятые.

Полчаса спустя мы вышли на широкое плато и внезапно очутились невдалеке от дома, в котором появился на свет Вульф. Я чуть поотстал, чтобы поглазеть на это диво. Судя по всему, задней стеной дому служила скала. Два этажа, четырехскатная коническая крыша, в каждой стене с той стороны, откуда я смотрел, прорезано по четыре окна. В трех окнах стекла разбиты. Деревянная дверь.

Я уже повернулся к Вульфу известить его о том, что собираюсь заглянуть внутрь, как его голос рявкнул:

– Пистолет, Арчи!

Я одним движением выхватил из кармана «кольт». Чуть поодаль от нас и в противоположной стороне от дома Вульфа стояли Данило, Йосип Пашич и еще двое, которые, похоже, прятались за валуном. Данило сжимал в руке револьвер, у остальных в руках ничего не было.

– Не стреляйте, – сказал Данило. – Вы можете ступать на все четыре стороны. Нам нужен только Петер Зов.

Вульф загородил Зова своим телом.

– Он идет с нами, и мы его не отдадим.

– Отдадите, как миленькие. Он – наш.

Вульф вел себя так, что вполне мог бы сказать «через мой труп», но не сказал. Я же расставил ноги поудобнее и нацелил «кольт» прямо в пупок Данило. Вульф произнес:

– Этот человек находится под нашей защитой. А мы – граждане Соединенных Штатов и, если с нами что-то случится, то вам несдобровать.

– С вами ничего не случится. А Зов – предатель. Он предал нас албанцам, и мы имеем право разобраться с ним.

– Что вы собираетесь с ним сделать?

– Я хочу выяснить, что он рассказал албанцам.

Скорее всего, они обменивались экспромтами, ведь времени на то, чтобы так подробно обговорить роли, у них не было.

– Я вам не верю, – отрезал Вульф. – Время, которое я провел в вашем обществе, дает мне право сказать, что я вообще не верю ни единому вашему слову. Если вы и в самом деле югославский патриот, то идите с нами. Только вы – ваши люди останутся здесь. Если Зов и вправду предал свою родину, то разбираться с ним по праву должен Госпо Стритар в Титограде, куда мы его и ведем. Если вы согласны присоединиться к нам, то бросьте оружие. Вы согласны?

– Нет.

– Тогда попытайтесь отнять его силой. Товарищ Зов, я сейчас повернусь лицом к дороге. Держитесь прямо перед мной, и мы с вами медленно пойдем вперед. Алекс, прикрывай нас. Будешь пятиться спиной вперед, ориентируясь по моему голосу.

Вульф повернулся спиной к неприятелю и положил обе руки на плечи Зову. Я отступил, пропуская их, а сам бдительно держал Данило на мушке. Потом начал медленно отступать.

Мы покинули открытое пространство и вышли на проселочную дорогу. Поскольку Зов не мог меня видеть, я с трудом сдержался, чтобы не ухмыльнуться и не помахать Данило, подобно тому, как он недавно помахал нам возле крепости. Мне даже пришлось прикусить губу, чтобы подавить порыв. Данило мог неправильно истолковать мой жест и все испортить.

Вульф включил свой звуковой маяк и принялся читать наизусть статьи конституции. Когда он дошел до четвертой, я не выдержал.

– Остановитесь, пожалуйста, – взмолился я. – Не думаете же вы, что я буду пятиться до самого Титограда.

– Дай мне закончить статью. Именно из-за четвертой статьи мы и оказались втянутыми в эту передрягу.

Томясь, я выслушал эту галиматью.

– Это все?

– Да.

Я повернулся и зашагал к ним.

В Титоград мы прибыли по-королевски – на стареньком грузовичке-«форде», который Зов востребовал и получил на первой же ферме, попавшейся нам по пути. В двадцать минут четвертого наш грузовичок остановился перед зданием управления полиции, куда ровно двадцать два часа назад нас привозил Жубе Билич. По просьбе Вульфа я заплатил водителю три тысячи динаров. Потом я взвалил на себя рюкзаки, прихватил наши свитера и последовал за Вульфом и Зовом в здание. Мы прошагали по мрачному коридору, поднялись по лестнице и вошли в комнату, в которой сидели на табуретах два писаря. Зов что-то сказал Вульфу, и Вульф перевел для меня, что нас просят подождать здесь. Он протопал к стене и уселся на стул, который жалобно застонал под непривычной тяжестью.

Зов отправил одного из писарей к начальству. Минуту спустя писарь вернулся и сказал Зову, что его вызывают. На сей раз ждать пришлось довольно долго, так что я даже начал прикидывать, не собирается ли Госпо Стритар сам учинить над Зовом расправу и тем самым избавить нас от лишних хлопот. Такое развитие событий не было лишено привлекательности, однако по зрелом размышлении я встревожился – если Зова могли сурово наказать за дружеский визит к албанцам, то чем могла грозить аналогичная провинность Тоне Старе и его сыну Алексу? Это уже вовсе не привлекало. Я был бы рад задать Вульфу несколько животрепещущих вопросов, но бедолага сидел, уронив огромную голову на грудь, и так тяжело дышал, что я решил его пожалеть и оставить в покое.