Энтони Беркли - Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)

Улик было бы предостаточно, чтобы повесить Уоргрейва, если бы выявилась важнейшая: что Мэри Уотерхаус застрелили именно из этого револьвера.

Теперь Морсби особенно горевал об отсутствии пули. В наши дни, когда эксперты умеют определять, стреляли из определенного оружия определенной пулей или нет, пуля стала так же важна, как и оружие. Имей Морсби ту самую пулю, он мог бы арестовать Уоргрейва и практически оформить обвинение. Без нее, если не считать подозрительного поведения Уоргрейва, дело против него возбудить было почти невозможно.

Морсби колебался, пригласить подозреваемого в Скотленд-Ярд снова или нет.

Случившееся давало право на еще один допрос, хотя вряд ли что можно было из него извлечь. Помимо того, что револьвер прятали, им еще угрожали Джонсону. Хотел ли Уоргрейв выстрелить в него? Джонсон придерживался мнения, что да. Но Джонсон хоть и разумный человек, но склонен видеть все с той стороны, которая подчеркивает его собственную значимость. Было бы очень глупо, если бы Уоргрейв действительно намеревался стрелять в Джонсона. Морсби, по большому счету, в это не верил. Скорее всего, Джонсон принял за угрозу обычное инстинктивное движение при виде неожиданно возникшего человека.

Морсби решил пока не трогать Уоргрейва. Лучше подождать, пока не подвернется что-нибудь еще, о чем потребуется допросить этого типа. Уоргрейв будет обязательно ждать вызова в полицию и подготовится как следует; вызова не последует, и он начнет думать, что же происходит и почему за ним не посылают. Он, конечно, поймет, что случай с револьвером не мог остаться без внимания. По законам жанра, он станет волноваться и бояться, а когда убийца начинает волноваться и бояться, он, как правило, совершает какую-нибудь глупость.

Размышления старшего инспектора были прерваны, посыльный принес записку.

Морсби вскрыл ее. Послание было из справочного бюро службы артиллерийского снабжения армии с ответом на запрос, который Морсби направил им рано утром.

В ответ на ваш запрос по телефону сообщаем: боевой револьвер № Д.7748 был выдан 14 сентября 1917 года второму лейтенанту Уоргрейву из 7-го батальона Нортгемтонширского полка.

Итак, из револьвера выудили все возможные без отсутствующей пули сведения. За последующие день-другой это были единственные сведения по делу Мэри Уотерхаус. Остальные поиски, предпринятые Морсби, ничего не принесли. Сержант Эффорд, опросив всех носильщиков Чаринг-кросса и Юстона, в том числе и бывших, всех смотрителей камер хранения, контролеров и всех, кто мог хоть как-либо относиться к данной ситуации, не смог найти ни единого упоминания о том, что одиннадцать месяцев назад на вокзалах были замечены особо тяжелые чемоданы Инспектору Фоксу тоже не повезло с поисками кольца. Оба сыщика напрасно потратили время и силы, как это часто бывает при расследовании сложных дел.

За Уоргрейвом вели пристальное наблюдение, но тоже впустую. Он почти не выходил за пределы школы, только за табаком в деревню и за другими, столь же безобидными вещами. Наведение справок, естественно, продолжалось и после установления личности убитой. Жителей селения и обитателей Эллингфорда незаметно опрашивали; но кроме связи мисс Кримп и его преподобия Майкла Стэнфорда, между Эллингфордом и Роланд-хаусом не прослеживалось никаких контактов; посему все опросы не принесли никаких плодов, даже обычного урожая слухов, которого можно было бы ожидать, не будь Роланд-хаус так обособлен от остального Эллингфорда.

Казалось, что дело зашло в тупик.

На третий день после обнаружения и изъятия револьвера оно еще раз сдвинулось с мертвой точки.

Редактор колонки новостей из "Дэйли курьер" позвонил в Скотленд-Ярд. Его связали со старшим инспектором Морсби.

— Помните, вы нам посылали фотографию этой девицы Уотерхаус, господин старший инспектор? — спросил редактор. — Так вот, у меня в кабинете сидит человек, который совершенно уверен, что это она снимала меблированную квартиру в Кеннингтоне в августе прошлого года. Хотите поговорить с ним?

— Еще бы не хочу! — воскликнул Морсби. — Сейчас же направьте его сюда, хорошо? И я буду вам очень признателен, если вы отпустите с ним кого-нибудь из своих сотрудников — просто чтобы он не заблудился и не попал под автобус. Сейчас его ни в коем случае нельзя упустить.

— А мы получим первое право на публикацию по этому делу?

— Я же обещал. Разумеется, получите. Но не печатайте ничего, пока я не переговорю с ним и не свяжусь с вами снова.

— Хорошо. — В трубке послышались приглушенные голоса. — Он говорит, что будет счастлив прийти к вам. Я пошлю кого-нибудь из моих ребят проводить его.

Через двадцать минут новый посетитель сидел в кабинете Морсби, и старший инспектор приветствовал его самой теплой улыбкой.

— Очень приятно, сэр, что вы согласились к нам зайти. Очень приятно. Я понимаю, это ваш долг, но не все всегда выполняют свой долг; мы с вами это прекрасно понимаем. Если бы все поступали, как вы, сэр, наша работа была бы намного проще, поверьте.

Новый посетитель, представившийся мистером Принглом, был польщен. Это был приземистый краснолицый человечек в пенсне с золотой оправой; его манеры были не менее обходительны, чем у самого Морсби, и он был щедр на слова.

— Ну что вы, господин старший инспектор, ну что вы. Счастлив буду помочь чем смогу.

Морсби приступил к расспросам.

Выяснилось, что мистер Прингл — агент по сдаче жилья в наем и работает в Кеннингтоне. Двадцать третьего июля прошлого года, судя по его счетовым книгам, в его контору пришла молодая женщина и спросила, не сдает ли он меблированную квартиру на непродолжительное время. Он сдавал, на тихой улочке неподалеку от "Овала" [7] "Овал" — площадка для игры в крикет в Лондоне. : последний этаж, спальня, гостиная и кухня, совмещенная с ванной, за две с половиной гинеи в неделю. Молодая женщина сказала, что это ей очень подходит и она снимет квартиру на август. Первого августа она пришла в его контору за ключами и, по всей видимости, поселилась в этой квартире.

— Хорошо, — сказал Морсби, от радости потирая руки. Именно с первого августа в Роланд-хаусе начинались каникулы. — А не помните случайно, в какое примерно время она зашла за ключами первого августа?

— В какое время? Ах господи, вот так штука. Нет боюсь, не помню. Я спрошу своего секретаря, когда вернусь, — может он вспомнит, а я — нет, я не могу сказать.

— Так, а квартиру ей вы сами показывали, сэр, или ваш секретарь?

— Нет-нет. Квартиру я ей показывал сам. Потому-то и узнал ее по фотографии.

Морсби достал копию той фотографии.

— Взгляните на эту, пожалуйста. Она почетче, конечно, чем перепечатанная в газете. Может, это поможет вам уточнить, она это или нет.