Дороти Сэйерс - Смертельный яд

— Приношу глубочайшие извинения за беспокойство, тем более, что все это так мучительно, но я здесь по поводу смерти вашего сына, судебного расследования и так далее. Пожалуйста, не думайте, что я намерен вам надоедать с этим делом, но я глубоко заинтересован в нем — лично заинтересован. Видите ли, я знаю мисс Вэйн — по правде говоря, она очень мне нравится, понимаете ли, и я не могу не думать, что здесь какая-то ошибка — и мне хотелось бы, если возможно, ее исправить.

— О! О, да! — сказал мистер Бойс. Он тщательно протер пенсне и осторожно водрузил его себе на нос, где оно моментально перекосилось. Внимательно рассмотрев Вимси и, видимо, не смутившись тем, что он увидел, он продолжил: — Бедная заблудшая девушка! Уверяю вас, я не питаю к ней никаких мстительных чувств: то есть, я был бы только счастлив узнать, что она не виновна в этом ужасном преступлении. Право, лорд Питер, даже если она виновна, мне было бы очень больно видеть ее наказание. Что бы мы ни делали, вернуть к жизни умерших нельзя, и предпочтительно оставить мщение Тому, Кто должен его воздавать. И, конечно же, нет ничего ужаснее, чем отнять жизнь у человека невинного. Я до конца моих дней не знал бы покоя, если бы считал, что такая вероятность существует. И, должен признаться, что когда я увидел мисс Вэйн в зале суда, у меня возникли подозрения относительно справедливости обвинений полиции.

— Благодарю вас, — сказал Вимси. — Это так благородно с вашей стороны. Это значительно облегчает мне задачу. Извините, но вы сказали: «когда вы увидели ее в зале суда». Разве вы с ней раньше не встречались?

— Нет. Я, конечно, знал, что мой несчастный сын вступил в неосвященную церковью связь с некой молодой женщиной, но… я не мог заставить себя с ней встретиться. И, по правде говоря, она сама проявила должную тактичность и запретила Филиппу знакомить ее с его родственниками. Лорд Питер, вы моложе меня, вы принадлежите к тому же поколению, что и мой сын, и вы, вероятно, поймете, что он не был развращенным или дурным человеком… Мне не хотелось бы, чтобы вы так подумали… Но почему-то у нас с ним не было той полной доверительности, которая должна существовать между отцом и сыном. Несомненно, в этом есть немалая доля моей вины. Если бы только его мать не умерла…

— Дорогой сэр, — смущенно пробормотал Вимси, — я все понимаю. Такое часто случается. Больше того — это случается все время. Послевоенное поколение, молодежь надо понять. Многие сбиваются с пути — но ведь они не злодеи. Просто смотрят на жизнь не так, как люди старшего поколения. Со временем это обычно проходит. И тут нет ничьей вины. Что поделаешь, молодость! Сначала бросают всем вызов, потом постепенно успокаиваются.

— Я не мог одобрить, — печально проговорил Бойс, — идеи, идущие вразрез с религией и моралью. Возможно, я говорил слишком резко. Если бы отнесся к нему с большим сочувствием…

— Это ни к чему бы не привело, — возразил Вимси. — Каждый должен сам через это пройти. А когда люди пишут книги и вращаются в определенной среде, они выражают свои взгляды излишне громогласно, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Возможно, возможно. Но я все равно виню себя. Однако это вам не интересно. Простите меня. Если была допущена какая-то ошибка — а жюри присяжных было явно не удовлетворено — то мы должны приложить все усилия, чтобы ее исправить. Чем я могу вам помочь?

— Ну, во-первых, — сказал Вимси, — боюсь, что это довольно неприятный вопрос, но не помните ли вы, чтобы ваш сын когда-нибудь говорил или писал о том, что заставило бы вас думать, будто он… устал от жизни или что-то в этом роде? Еще раз прошу меня простить.

— Нет, нет, вам не за что извиняться. Мне, конечно, этот вопрос уже задавали полиция и адвокаты. Я могу честно сказать, что такая мысль мне никогда в голову не приходила. На это ничто не указывало.

— Даже когда он расстался с мисс Вэйн?

— Даже тогда. По правде говоря, у меня создалось впечатление, что он скорее рассержен, чем подавлен. Должен сказать, что мне показалось странным, когда после всего, что было между ними, она не захотела выйти за него замуж. Я так и не смог этого понять. Ее отказ должен был глубоко его потрясти. Он так жизнерадостно писал мне о своих намерениях. Возможно, вы помните это письмо? — он порылся в одном из ящиков стола, заполненного ворохом бумаг. — Если вы хотите на него взглянуть, оно у меня здесь.

— Может, вы просто прочтете то, что касается мисс Вэйн, сэр, — предложил Вимси.

— О, да, конечно. Так, посмотрим. Да. «Твоя мораль заставит тебя обрадоваться, папа, когда ты услышишь, что я решил, как принято говорить, «узаконить наши отношения». Он иногда говорил и писал очень легкомысленно, бедный мальчик, но под этим скрывалось его доброе сердце. О, Боже! Да. «Моя подруга — добрая душа, и я принял решение сделать все по правилам. Она этого более чем заслуживает, и я надеюсь, что когда все формальности будут соблюдены, ты примешь ее под свое отеческое крыло. Я не стану просить тебя провести обряд бракосочетания — ты же знаешь, в моем стиле скорее будет посещение мэрии — и хотя моя избранница получила строгое религиозное воспитание, не думаю, чтобы она стала настаивать на венчании в церкви. Я дам тебе знать, когда это состоится, чтобы ты смог приехать и дать нам свое благословение (в качестве отца, а не священника), если у тебя будет такое желание». Видите, лорд Питер, он был намерен поступить, как полагается, и меня тронуло его пожелание, чтобы я при этом присутствовал.

— Совершенно верно, — отозвался лорд Питер, а про себя подумал: «Останься этот щенок жив, я с радостью пнул бы его в зад».

— Ну, а потом было второе письмо, в котором сообщалось, что свадьба не состоится. Вот оно. «Милый папа, извини, но, боюсь, что мне придется с благодарностью вернуть тебе твои поздравления. Свадьба отменена, а невеста сбежала. В подробности вдаваться ни к чему. Харриет удалось поставить в глупое положение и себя, и меня, так что говорить больше не о чем». А позже я услышал, что он плохо себя чувствовал… Но вы все это уже знаете.

— Он ничего не говорил о причинах своего нездоровья?

— О, нет. Мы не сомневались, что это вернулся его прежний гастрит. Он никогда не был особо крепким пареньком. Из Харлеча он писал очень бодро, говорил, что чувствует себя гораздо лучше, и упоминал о своих планах поехать на Барбадос.

— Вот как!

— Да. Мне казалось, что ему это было бы очень полезно и помогло бы забыть о неприятностях. Но он говорил об этом достаточно неопределенно, а не так, словно все уже решено.

— А он больше ничего не говорил о мисс Вэйн?

— Он больше не упоминал ее имени до того дня, когда оказался при смерти.

— Да. И как вы в тот момент восприняли его слова?