Дороти Сэйерс - Смертельный яд

Он приостановился у витрины, чтобы незаметно посмотреть на свое отражение. Взгляд его упал на большое красочное объявление:

«ВЫГОДНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ:

БОЛЬШАЯ РАСПРОДАЖА

ТОЛЬКО ОДИН МЕСЯЦ»

— О, Боже! — проговорил он, внезапно отрезвев. — Один месяц… четыре недели… тридцать один день. Времени совсем мало. А я еще не знаю, с чего начинать.

— Итак, — вопросил Вимси, — почему люди убивают других людей?

Он сидел в кабинете мисс Катарины Климпсон. Номинально ее заведение было машинописным бюро — и там действительно работали три умелых машинистки, которые время от времени превосходно перепечатывали рукописи для писателей и ученых. Судя по всему, дело было процветающим, поскольку заказчикам часто приходилось отказывать под тем предлогом, что служащие целиком загружены работой. Но на других этажах здания кипела работа совершенно иного рода. Все служащие были женщинами — в основном пожилыми, но среди них встречались молодые и привлекательные. А если бы кто-то заглянул в стальной сейф, где хранились личные дела, он смог бы убедиться в том, что все они относились к числу «обиженных судьбой». Среди них были старые девы с крошечным доходом или вовсе без дохода, вдовы без родственников, женщины, брошенные странствующими мужьями и живущими на скудные алименты: у всех, до поступления на работу к мисс Климпсон, не было никакого другого занятия, кроме бриджа и сплетен. В штате числились ушедшие на покой и разочарованные школьные учительницы, оставшиеся без работы актрисы, отважные женщины, пытавшиеся завести шляпные ателье и чайные. И в их числе оказалось даже несколько молодых аристократочек, которым наскучили коктейли и ночные клубы. Похоже, почти все свое время эти женщины тратили на то, чтобы отвечать на объявления. Неженатые джентльмены, которые желали познакомиться с дамами, имеющими средства, с перспективой брака, бодрые старички, которым нужны были домоправительницы для работы в уединенных сельских поместьях, предприимчивые джентльмены с финансовыми планами, которым необходимы были капиталы, джентльмены-литераторы, которые искали женщин-соавторов, внушающие доверие джентльмены, которые собирались нанять талантливых актрис для работы в провинции, великодушные джентльмены, которые готовы были поделиться со всеми желающими секретом, как зарабатывать деньги в свободное время — на подобные предложения нередко первыми откликались сотрудницы мисс Климпсон. И частенько, возможно, это было чистым совпадением, эти джентльмены в скором времени вынуждены были предстать перед судом по обвинениям в мошенничестве, шантаже и сводничестве — однако, бюро мисс Климпсон имело прямую телефонную связь со Скотланд-Ярдом, а большинство ее дам не были такими уж беззащитными, как могло бы показаться. Остается фактом и другое: дотошному следователю не составило бы труда установить, что деньги, которыми оплачивались аренда помещений и все коммунальные услуги, поступали с банковского счета лорда Питера Вимси. Его светлость не слишком охотно рассказывал об этом своем предприятии, но временами, в откровенных разговорах со старшим инспектором Паркером или другими близкими друзьями, он упоминал о нем, как о «своем курятнике».

Прежде чем ответить лорду Питеру, мисс Климпсон налила ему чая. На ее худых запястьях, прикрытых кружевными манжетами, было надето множество узких браслетов, которые воинственно позвякивали при каждом ее движении.

— Я, честно говоря, не знаю, — отозвалась она, явно принимая во внимание лишь чисто психологическую сторону проблемы. Я уж не говорю о том, что это чрезвычайно опасно, но главное — совершенно безнравственно. Приходится только удивляться, откуда берутся такие чудовища, способные совершить такое преступление. И что это может им дать? Да чаще всего ничтожно мало!

— Именно это я и имел в виду, — сказал Вимси. — Что они хотят получить? Конечно, есть люди, занимающиеся этим ради развлечения, как та немка, как бишь ее звали — которой нравилось смотреть, как люди умирают.

— Довольно странное пристрастие, — проговорила мисс Климпсон. — Без сахара, кажется? Знаете, милый лорд Питер, не раз моей печальной обязанностью было присутствовать у постели умирающих, и хотя многие из них (к примеру, мой дорогой отец) умирали в высшей степени красиво и по-христиански, я бы не назвала это развлечением. Конечно, разные люди понимают развлечения очень по-разному… Я, например, совершенно равнодушна к Джорджу Роби, а вот Чарли Чаплин меня всегда смешит… не хочешь, а рассмеешься, но тем не менее, знаете ли, любая смерть сопровождается неприятными деталями, которые, казалось бы, не должны были прийтись по вкусу ни одному человеку, даже самому развращенному.

— Я совершенно с вами согласен, — сказал Вимси. — Но, наверное, в некотором смысле приятно сознавать, что держишь в руках чью-то жизнь и смерть.

— Но это — покушение на прерогативы Создателя! — возмутилась мисс Климпсон. — Лишь в Его воле решать судьбу смертного.

— Однако весьма приятно сознавать свою, так сказать, божественность. «Высоко на небесах, словно слон на парусах». Я готов признать, что это кружит голову. Но с практической точки зрения в этой теории сам черт не разберется — извините, мисс Климпсон, мне следовало бы выражаться осторожнее. Я хотел сказать — эта теория совершенно неудовлетворительная, поскольку непонятно, к кому ее можно приложить. Если мне надо искать убийцу-маньяка, то можно прямо сейчас перерезать себе горло.

— Не говорите так, — взмолилась мисс Климпсон, — даже в шутку. Ваша работа здесь — такая благородная, такая нужная — стоит того, чтобы жить, даже несмотря на самые горькие разочарования в личном плане. И мне известны случаи, когда подобные шутки оборачивались очень плохо — самым неожиданным образом. Я была знакома с одним молодым человеком, у которого была привычка говорить самые необдуманные вещи (это было очень давно, лорд Питер, когда вы были еще в пеленках, но молодые люди и тогда бывали очень распущенными, что бы сейчас ни говорили о прошлом), и однажды он сказал моей бедной дорогой мамочке: «Миссис Климпсон, если я сегодня не набью полный ягдташ дичью, то застрелюсь» (а он был страстный охотник). И вот он взял ружье и пошел на охоту, и когда перелезал через живую изгородь, то спусковой крючок зацепился за сучок, и ружье выстрелило — ему разнесло голову. Я была еще совсем маленькая, и это меня невероятно расстроило, потому что он был очень красивый молодой человек, с бакенбардами, которыми мы все очень восхищались, хотя сегодня они, пожалуй, вызвали бы только улыбку, а выстрелом их у него совершенно опалило, а в голове зияла ужасающая дыра — по крайней мере, так говорили, потому что мне, конечно, не позволили на него взглянуть.