Дороти Сэйерс - Смертельный яд

Как бы то ни было, в марте 1928 года подсудимая, по ее словам, измучилась от его непрекращающихся домогательств и согласилась жить с ним под одной крышей, не связав себя узами брака.

Вы можете счесть — и вполне оправданно — что так поступать не следовало. Даже приняв во внимание беззащитное состояние этой молодой женщины, вы можете, тем не менее, заключить, что ее моральные устои не столь уж крепки. Вас не введет в заблуждение фальшивый блеск, который писатели определенного рода придают «свободной любви», и вы не станете смешивать простой и вульгарный проступок с подвигом во имя любви. Сэр Импи Биггс, вполне законно используя все свое красноречие для защиты клиентки, представил нам поступок Харриет Вэйн в розовых тонах. Он говорил о бескорыстии и самопожертвовании и напомнил вам, что в подобной ситуации женщина всегда вынуждена расплачиваться гораздо больше, чем мужчина. Я уверен, что вы не станете придавать этому слишком большое значение. Вам прекрасно известна разница между черным и белым, и, естественно, вам придет в голову, что если бы Харриет Вэйн не была в какой-то степени затронута недобрым влиянием той среды, в которой жила, она проявила бы истинный героизм и перестала бы встречаться с Филиппом Бой-сом.

Но, с другой стороны, вам следует проявить осторожность, чтобы не придать этому проступку слишком большого значения. Одно дело вести аморальный образ жизни, и совсем другое — совершить убийство. Возможно, вы сочтете, что один шаг по неверному пути неминуемо влечет за собой следующий, но вам не следует придавать этому расхожему мнению слишком большой вес. Вы имеете право принять это соображение во внимание, но не должны допускать предубежденности.

Судья на секунду замолчал, и Фредди Арбетнот ткнул погрузившегося в мрачную задумчивость лорда Питера Вимси локтем в бок.

— Да уж, хотелось бы надеяться! Черт подери, если бы любая шалость вела к убийству, то половину из нас повесили бы за то, что мы соблазнили вторую половину.

— И в которой половине оказался бы ты? — осведомился его светлость, бросив на Фредди холодный взгляд. В следующую секунду его глаза снова устремились к скамье подсудимых.

— Среди жертв, конечно! — ответил достопочтенный Фредди. — Среди жертв. С меня спросят за труп в библиотеке.

— Филипп Бойс и подсудимая жили вместе таким образом почти год, — продолжил судья. — Друзья свидетельствуют, что с виду между ними была глубокая взаимная привязанность. Мисс Прайс сказала, что, хотя Харриет Вэйн явно остро переживала свое несколько двусмысленное положение, порвав отношения с друзьями семьи и отказываясь появляться в таком обществе, где ее отверженность могла бы вызвать неловкость и тому подобное, она была очень предана своему возлюбленному и заявляла, что гордится и счастлива возможностью быть его спутницей.

Тем не менее, в феврале 1929 года произошла ссора, и они расстались. Факт ссоры не отрицается. Мистер и миссис Дайер, занимающие квартиру над квартирой Филиппа Бойса, говорят, что слышали разговор на повышенных тонах. Мужчина чертыхался, женщина плакала. А на следующий день Харриет Вэйн собрала все свои вещи и покинула дом. Странной особенностью данного дела, на которую вам следует особо обратить внимание, оказывается причина, которая вызвала эту ссору. Относительно этой причины у нас есть только показания самой подсудимой. Согласно словам мисс Мариотт, у которой Харриет Вэйн нашла пристанище после расставания, подсудимая упорно отказывалась говорить на эту тему, повторяя только, что обманулась в Бойсе и больше никогда не хочет даже имени его слышать.

Итак, можно было бы предположить, что Бойс дал подсудимой основания быть им недовольной из-за неверности, недоброго отношения или просто из-за упорного отказа узаконить их отношения в глазах окружающих. Однако подсудимая категорически это отрицает. Согласно ее утверждению — и в этой части ее показания подтверждаются письмом, которое Филипп Бойс написал в те дни своему отцу — Бойс наконец предложил ей узаконить их отношения, и именно это стало причиной ссоры. Вы можете счесть это утверждение очень странным, но подсудимая дала его под присягой.

Было бы естественно предположить, что предложение выйти за него замуж полностью отметает всякую возможность недовольства Бойсом со стороны подсудимой. Любой сказал бы, что в данных обстоятельствах у нее не было оснований желать смерти этому молодому человеку — скорее, наоборот. Однако остается факт ссоры, и сама подсудимая утверждает, что отвергла это благородное, хотя и запоздалое предложение. Она не говорит (хотя вполне могла бы утверждать, что очень убедительно и красноречиво сделал за нее ее адвокат), что предложение руки и сердца полностью уничтожает всякий повод враждебности, которую она могла бы питать по отношению к Филиппу Бойсу. Сама она говорит — и вы должны попробовать встать на ее место и понять ее точку зрения, если это возможно — почему она рассердилась на Бойса: убедив ее поступиться своими убеждениями и принять его принципы поведения, он затем сам отверг эти принципы и, по ее словам, «выставил ее дурочкой».

Ну, это решать вам: можно ли считать предложение руки и сердца, которое в действительности было сделано Харриет Вэйн, мотивом для убийства. Я должен напомнить вам, что иного мотива в ходе разбирательства не выдвинуто.

В этот момент старая дева из жюри присяжных сделала какую-то пометку — очень энергичную, судя по тому, как ее карандаш двигался по бумаге. Лорд Питер Вимси несколько раз медленно покачал головой и пробормотал что-то невнятное.

— После этого, — сказал судья, — между этими людьми несколько месяцев ничего особенного не происходило, если не считать того, что Харриет Вэйн уехала от мисс Мариотт и сняла небольшую квартиру на Даути-стрит, а Филипп Бойс, напротив, устав от одинокой жизни, принял приглашение своего кузена, мистера Нормана Эркерта, пожить в доме последнего на Уоберн-сквер. Хотя Бойс и подсудимая жили в одном районе Лондона, после расставания они, судя по всему, встречались редко. Пару раз они пересекались у общих друзей. Даты этих встреч не удалось установить с достаточной степенью точности, поскольку эти вечера были неофициальными, однако существуют указания на то, что одна встреча состоялась ближе к концу марта, еще одна — во вторую неделю апреля, а третья — где-то в мае. Эти моменты стоит запомнить, хотя, поскольку их точные даты неизвестны, им не следует придавать слишком большого значения.

Как бы то ни было, теперь мы приближаемся к дате, которая имеет очень большое значение. 10 апреля некая молодая женщина, которая была опознана как Харриет Вэйн, вошла в аптеку на Саутгемптон-роу, принадлежащую мистеру Брауну, и приобрела две унции мышьяка, сказав, что собирается бороться с крысами. Она расписалась в книге отпуска ядовитых препаратов как Мэри Слейтер, но установлено, что почерк принадлежит подсудимой. Более того, сама подсудимая признает факт покупки, говоря, что у нее были на то собственные мотивы. Поэтому не слишком важно — но вы можете счесть это достойным упоминания — что экономка квартир того дома, в котором проживает Харриет Вэйн, как вы помните, заявила, что в доме крыс нет и никогда не было.