Джозефина Тэй - Дело о похищении Бетти Кейн

Но Билл, не слушая, говорил свое:

— Странное дело, до чего себя чувствуешь незащищенным в доме с разбитыми окнами. Возьмите, к примеру, дом, где не запираются двери, и вы себе в ус не дуете, если у вас окна целы. Но вот без окон — дело швах…

Вряд ли это замечание подействовало на Роберта особенно успокаивающе.

— Не мог бы ты по дороге домой купить рыбы, мой милый? — спросила тетя Лин по телефону во вторник. — Невил придет обедать, и мы решили приготовить лишнее блюдо.

Провести лишний час, а то и два в обществе Невила не так уж улыбалось Роберту, однако он находился в благодушном настроении, был доволен собой и поэтому легко смирился со своей участью. А доволен собой он был потому, что договорился с фирмой в Ларборо о замене выбитых стекол в доме Фрэнчайз, чудом обнаружил ключ, подходящий к воротам их дома, и заказал два дубликата, которые завтра будут готовы. Кроме того, он купил продукты и отвез их во Фрэнчайз вместе с цветами — лучшими, какие только можно было достать в Милфорде.

В обеденный перерыв он позвонил Кевину Макдэрмоту и попросил его секретаря, чтобы вечером, как только Кевин освободится, он позвонил Роберту домой. Наступало время, когда без советов Кевина Роберту могло бы прийтись туго.

Он отказался от трех приглашений играть в гольф, заявив своим удивленным партнерам, что у него нет времени «гонять по полю дурацкий кусок гуттаперчи».

Ему пришлось съездить к клиенту, который с минувшей пятницы раз десять безуспешно пытался поймать Роберта и наконец даже осведомился по телефону, работает ли еще мистер Блэр для фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет».

Вернувшись в контору, он с головой погрузился в дела, ощущая молчаливое неодобрение мистера Хэзелтайна, который хоть и примирился с дамами Шарп, однако до сих пор считал, что дело о похищении Бетти Кейн — не то дело, каким должна заниматься столь уважаемая фирма.

Ну, и, конечно, мисс Тафф в обычное время принесла на лакированном подносе, покрытом белой салфеткой, чай и два диетических печенья на тарелке.

И вот поднос стоял сейчас рядом с ним на столе, точно так же стоял, как две недели назад, когда зазвонил телефон. Роберт поднял трубку и впервые услышал голос Марион Шарп. Всего две коротких недели! Тогда он сидел, уставясь на позолоченный солнечным лучом край подноса, и не мог отделаться от смутного беспокойства: жизнь его до ужаса монотонна, и время проплывает вроде бы мимо. А сегодня он спокойно жевал диетические печенья, ибо его уже вынесло за рубеж обыденности, составной частью которой он являлся. Он познакомился теперь со Скотленд-Ярдом, был представителем двух женщин — виновниц крупного скандала, известного чуть ли не всей стране, стал сыщиком-любителем и был свидетелем бессмысленной ярости толпы. Весь его мир переменился. Даже люди, которых он встречал, стали иными. Так, темноволосая худощавая женщина, которую он изредка видел на Хай-стрит, превратилась в Марион Шарп.

Домой он попал лишь к семи вечера. Двери гостиной были настежь распахнуты, и Роберт услышал возглас Невила:

— А я думаю, что это ты чрезвычайно глупа!

Роберт сразу узнал этот тон. Невилом владела та холодная ярость, с какой он, четырехлетний мальчуган, сказал однажды своему ровеснику-гостю: «Я чрезвычайно сожалею, что пригласил тебя сегодня!» Невил был явно вне себя.

Так и не сбросив пальто, Роберт задержался в передней, прислушиваясь.

— Ты вмешиваешься в дело, о котором не имеешь ни малейшего представления, что никак не свидетельствует о твоем уме.

Ответов слышно не было, значит, Невил говорил с кем-то по телефону: «Только зря занимает линию как последний идиот, а тем временем Кевин Макдэрмот, быть может, пытается к ним дозвониться».

— Вовсе я не ослеплен. Меня никто никогда не ослеплял. Это ты ослеплена своими идеями! И ведешь себя чрезвычайно глупо, как я уже сказал! Ты бросаешься защищать полоумную девчонку, хотя представления о деле не имеешь. Вот это и есть ослепление! И можешь сказать от меня своему батюшке, что в его поступке ровно ничего христианского нет, он попросту вмешивается в чужие дела, возможно, призывает к насилию! Да, да, вчера ночью… Нет, все окна выбиты и надписи на стене… Если он так обожает справедливость, вот пускай и подумает на этим! Но такие, как вы, никогда не заинтересованы в справедливости, вам плевать на нее, вам не справедливость нужна! Что я имею в виду под словами «такие, как вы»? А то, что я сказал! Вы вечно носитесь с какими-то мерзавцами, подонками и пальцем о палец не ударите, чтобы помочь хорошему, работающему человеку!.. А, надоело! Да-да, именно так! Именно ты мне надоела! Хватит!

Брякнула брошенная на рычаг трубка — поэт высказал все, что хотел.

Роберт повесил пальто в стенной шкаф и вошел в гостиную. Невил наливал себе виски, и глаза его метали молнии.

— И мне налей, — сказал Роберт. — Извини, но я слышал твой разговор. Это, случайно, не с Розмари?

— А с кем же еще? Кто же еще в Британии способен на такую дикую глупость?

— На какую глупость?

— Ах, ты еще не слышал? Она, видите ли, встала на сторону невинно пострадавшей Бетти Кейн! — Невил отхлебнул виски и взглянул на Роберта с таким видом, будто тот был виноват во всех грехах Розмари.

— Ну, я полагаю, что если она разделяет мнение читателей «Эк-Эммы», то беда не велика!

— «Эк-Эмма»? Это уже не «Эк-Эмма», это газета «Уочман». Умственно отсталое существо, которое она называет своим отцом, написало в эту газету письмо. Как будто в этой газете и без такого письма мало дешевой, трехкопеечной, слюнявой сентиментальности.

Роберт вспомнил, что «Уочман» была единственной газетой, рискнувшей опубликовать стихи Невила, и решил про себя, что подобный отзыв свидетельствует о неблагодарности. Но в общем-то отзыв верен.

— Быть может, они не напечатают?

— Ты прекрасно знаешь, что они напечатают все, что он им ни пошлет. Когда они в третий раз прогорали, чьи деньги их спасли? Епископа, конечно!

— Ты хочешь сказать: деньги его жены.

Епископ был женат на одной из двух внучек главы фирмы «Коуан Крэнбери соус».

— Ну ладно, пусть жены! «Уочман» у епископа в кармане. Какую бы чушь он ни написал, они все равно напечатают. Помнишь девку, которая хладнокровно щелкала шоферов такси и забирала их выручку? Кто защищал ее с рыданиями, вздохами и полным набором сусальных фразочек? Епископ! Он послал душераздирающее письмо в «Уочман», в нем писал, какая она родилась несчастненькая, не могла поступить в школу, потому что родителям не на что было купить учебники и одеть ее, и поэтому, дескать, она попала в дурную компанию и ей ничего другого не оставалось, как убивать шоферов. Впрочем, об этой мелочи епископ даже не упомянул… Ну, а читатели «Уочман» просто обожают такие истории. Их хлебом не корми, а дай им пролить слезу над падшим ангелом. Если судить по «Уочману», то все преступники — падшие ангелы. А теперь вот почтенный епископ собирается пролить слезу над Бетти Кейн.