Агата Кристи - Берег удачи

— За последнее время, мосье Пуаро, было дважды получено сообщение от духа, который передал, что его имя Роберт. Сообщение оба раза было одинаковым: «Не умер»… Мы были озадачены, мы не знали никакого Роберта. Попросили более подробных указаний и получили вот что: «Р.А. — Р.А., Р.А.» А затем: «Скажите Р. Скажите Р.» — «Сказать Роберту?» — спросили мы. «Нет, от Роберта. От Роберта А.» — «А что означает это А.?» И тогда, мосье Пуаро, пришел самый важный ответ: «Андерхей». А мою невестку зовут Розалин, — заключила миссис Клоуд с торжеством. — Понимаете? Мы запутались с этими буквами Р. Но теперь их значение вполне ясно: «Скажите Розалин, что Роберт Андерхей не умер».

— Ах вот что! И вы ей сказали?

Миссис Клоуд несколько смутилась.

— Э-э… нет. Видите ли, люди так недоверчивы. Я уверена, Розалин не поверила бы. И потом, это могло бы огорчить ее, бедняжку… Она стала бы беспокоиться, где он, что он делает…

— Кроме того, что подает голос через небесные сферы? Действительно, странный способ уведомлять о том, что ты жив и здоров.

— А, мосье Пуаро, видно, что вы человек непосвященный. Откуда нам знать, в каких он находится обстоятельствах. Бедный капитан Андерхей (или, кажется, майор), быть может, находится в плену, где-нибудь в дебрях Африки. Если бы его можно было найти, мосье Пуаро! Если бы его можно было вернуть дорогой юной Розалин! Подумайте, как счастлива бы она была! О мосье Пуаро, я послана к вам свыше, так не отказывайтесь выполнить веление духов!

Пуаро смотрел на нее и размышлял.

— Мой гонорар очень высок, — мягко сказал он. — Чрезвычайно высок! И поручение, которое вы хотите на меня возложить, будет нелегким.

— О боже… ну конечно… очень жаль… Я и мой муж сейчас в очень стесненных обстоятельствах… Чрезвычайно стесненных. Мое собственное положение гораздо хуже, чем думает мой дорогой муж. Я купила несколько акций… по внушению свыше… И пока они не дали никакой выгоды, оказались совершенно безнадежными… Они сильно упали в цене, и сейчас, насколько я понимаю, их невозможно продать.

Она смотрела на него испуганными голубыми глазами.

— Я не осмелилась сказать мужу. Я говорю вам об этом, просто чтобы объяснить, в каком я положении. Но, безусловно, дорогой мосье Пуаро, вновь соединить мужа и жену… это такая благородная миссия…

— Благородство, дорогая мадам, не оплатит издержки путешествия по суше, воде и воздуху. Не компенсирует оно и стоимости длинных телеграмм и каблограмм, и опросы свидетелей.

— Но если он будет найден… если капитан Андерхей будет найден живым и здоровым… Тогда… Ну, я думаю, я могу уверенно сказать, что, когда дело будет завершено, тогда… тогда не останется препятствий к… к возмещению ваших затрат.

— А, так он богат, этот капитан Андерхей?

— Нет. Но… Но я уверяю вас… Я даю вам слово… что… что тогда денежный вопрос не будет затруднять нас.

Пуаро покачал головой.

— Весьма сожалею, мадам. Вынужден вам ответить — нет.

Потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы она приняла этот ответ.

Когда она наконец ушла, он долго стоял, нахмурясь, погруженный в размышления. Он вспомнил теперь, почему имя Клоудов было ему знакомо. Ему припомнился разговор в клубе в день воздушного налета, нудный, надоедливый голос майора Портера, бесконечно долго рассказывавший историю, которую никто не хотел слушать.

Он вспомнил, как зашуршала газета и как внезапно отвисла челюсть у майора Портера, вспомнил растерянное выражение его лица.

Занимало его сейчас другое: он старался понять, что представляет собой энергичная леди средних лет, которая только что ушла от него. Бойкая болтовня о спиритизме, развевающийся шарф, цепи и амулеты, бренчащие на шее, и наконец — несколько противореча всему этому, — внезапный пронзительный взгляд голубых глаз.

«А зачем все-таки она приходила ко мне? — задал он себе вопрос. — И хотел бы я знать, что сейчас происходит в… — он взглянул на визитную карточку на своем столе, — в Вормсли Вейл?»

Ровно через пять дней он увидел в одной из вечерних газет короткое сообщение о смерти человека по имени Инок Арден в Вормсли Вейл — маленькой старинной деревне примерно в трех милях от очень популярной Вормсли Хит, куда обычно съезжались игроки в гольф. И снова Пуаро повторил про себя: «Хотел бы я знать, что происходит сейчас в Вормсли Вейл…»

Вормсли Хит состоит из площадок для игры в гольф, двух отелей, нескольких очень дорогих вилл современной архитектуры окнами на площадки для гольфа, длинного ряда магазинов, которые до войны были роскошными, и железнодорожной станции.

От вокзала влево тянется главная дорога, по которой с грохотом мчится транспорт на Лондон, а вправо — вьется через ноля тропинка с дорожным указателем «Пешеходная дорога на Вормсли Вейл».

Поселок Вормсли Вейл, затерявшийся среди холмов, совершенно не похож на Вормсли Хит. Это, в сущности, очень маленький и старинный рыночный городок, выродившийся в деревушку. Здесь есть главная улица с домами в георгианском стиле, несколько кабачков, небольшие магазины, весьма несовременного вида, словом, кажется, будто Вормсли Вейл находится не в двадцати восьми, а в ста пятидесяти милях от Лондона. Все жители деревушки единодушно презирают Вормсли Хит, разросшийся как гриб после дождя. На окраине есть несколько прелестных домов с очаровательными старыми садами.

В один из них, известный под названием Белая вилла, и вернулась в начале весны 1946 года Лин Марчмонт, демобилизовавшаяся из Женского вспомогательного корпуса содействия флоту.

На третий день по возвращении она посмотрела из окна своей спальни на лужайку с некошеной травой, на вязы на лугу и радостно вдохнула воздух родных краев. Было тихое, серое, пасмурное утро, пахло мягкой влажной землей. Именно этого запаха ей не хватало последние два с половиной года.

Чудесно быть снова дома, чудесно быть в своей собственной спаленке, о которой она вспоминала так часто и с такой тоской, когда была за морем.

Чудесно снять военную форму, надеть твидовую юбку и джемпер, даже если за годы войны их порядком побила моль.

Как хорошо было покинуть армию и снова ощущать себя свободной женщиной, хотя служба за морем ей очень нравилась. Работа оказалась довольно интересной, часто устраивались вечеринки, было много развлечений, но была также надоедавшая рутина повседневных обязанностей и ощущение принадлежности к толпе, что иногда заставляло ее страстно мечтать о демобилизации.

И вот там, на Востоке, во время долгого палящего лета, она мечтала о Вормсли Вейл, о стареньком прохладном уютном доме и о мамочке.

Лин любила мать, и в то же время та ее раздражала. Далеко от дома любовь оставалась, а раздражение куда-то уходило. Дорогая мамочка, она может довести до белого каления… Чего бы ни дала тогда Лин, чтобы только услышать хотя бы одну из тех банальностей, которые мать произносила своим нежным, жалобным голоском. О, быть снова дома и знать, что никогда, никогда больше не придется его покинуть!