Агата Кристи - Берег удачи

— На этот вопрос, ответить просто, — сказал Пуаро. — Она не покончила с собой. Розалин была убита.

— Что?!! — Она была обдуманно и хладнокровно убита.

— Но тогда, кто убил Ардена? Мы уже сняли подозрения с Дэвида…

— Нет, Ардена убил не Дэвид.

— А теперь вы снимаете подозрения с Розалин? Но, черт побери, только у этих двух были какие-то мотивы…

— Да, — сказал Пуаро. — Мотивы. Именно это ввело нас в заблуждение. Если у А были мотивы убить С, а у В были мотивы убить Д, нам кажется нелепым, не правда ли, что А убил Д, а В убил С?

Спенс застонал.

— Проще, мосье Пуаро, проще. Я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать этими вашими А, В и С…

— Это сложно, — согласился Пуаро. — Это очень сложно. Потому что, видите ли, здесь перед вами два различных вида преступления, и соответственно — у вас должно быть два разных убийцы. Входит Первый убийца, входит Второй убийца…

— Не цитируйте Шекспира, — стонал Спенс. — Это не драма времен Елизаветы.

— Да нет, это как раз по Шекспиру. Здесь налицо все чувства, человеческие чувства, которыми Шекспир упивался: ревность, ненависть, внезапные поступки в порыве страстей. Есть стремление использовать счастливый случай: «Прилив бывает и в делах людей. Прилив, который — если не упустишь — к богатству приведет…» Кто-то играл эту роль, старший инспектор. Схватить счастливую возможность и повернуть ее по-своему — все это было блистательно исполнено и, так сказать, под самым вашим носом.

Спенс с раздражением потер свой нос.

— Выражайтесь понятнее, мосье Пуаро, — взмолился он. — Если можете, скажите только, что вы думаете.

— Я буду ясен, ясен, как кристалл. Перед нами три смерти, не так ли? Вы согласны с этим? Трое людей умерли…

Спенс пытливо посмотрел на него.

— Да, я бы сказал, что это так. Не собираетесь ли вы меня уверить, что один из этих троих еще жив?

— Нет-нет, — сказал Пуаро. — Они мертвы. Но как они умерли? То есть как вы классифицировали их смерти?

— Ну, что касается этого, мосье Пуаро, то вам известны мои взгляды. Одно убийство и два самоубийства. Но, по-вашему, последнее самоубийство — не самоубийство, а второе убийство.

— По-моему, — сказал Пуаро, — здесь произошло одно самоубийство, один несчастный случай и одно убийство.

— Несчастный случай? Вы хотите сказать, что миссис Клоуд отравилась случайно? Или вы думаете, что майор Портер застрелился по несчастной случайности?

— Нет, — сказал Пуаро. — Несчастной случайностью была смерть Чарлза Трентона, иначе — Инока Ардена.

— Несчастная случайность! — Инспектор взорвался. — Случайность? И вы это говорите про исключительно зверское убийство, когда голова человека размозжена многими ударами?

Ничуть не задетый этим взрывом, Пуаро спокойно отвечал:

— Когда я сказал: несчастный случай, я имел в виду, что не было намерения убивать.

— Не было намерения убить, когда голова человека так разбита! Может, вы хотите сказать, что на него напал невменяемый?

— Я думаю, что это близко к истине, однако не совсем в том смысле, какой имеете в виду вы.

— Миссис Гордон была единственной не вполне нормальной женщиной в нашем случае. Я замечал, что иногда она выглядела очень странно. Конечно, миссис Лайонел тоже не без странностей, но она никогда не впадает в неистовство… Ну, а уж у миссис Джереми голова сидит на плечах правильнее, чем у кого бы то ни было. Между прочим, вы говорите, что не миссис Джереми подкупила Портера?

— Нет. Я знаю, кто это сделал. И как я сказал, Портер сам проговорился об этом. Одно незначительное замечание… Ах, я готов высечь себя за то, что сразу этого не заметил!..

— А затем ваш анонимный сумасшедший АВС убил Розалин Клоуд? — Голос Спенса звучал все более скептически.

Пуаро энергично замотал головой.

— Вовсе нет. Именно здесь удаляется Первый убийца и на сцену выходит Второй убийца. Здесь уже совершенно иной вид преступления, никакой горячности и страсти. Холодное, тщательно обдуманное убийство, и я намерен, инспектор Спенс, добиться того, чтобы убийцу повесили за это убийство.

С этими словами он поднялся и направился к двери.

— Послушайте! — воскликнул Спенс. — Вы должны назвать мне имена. Вы не можете так уйти.

— Да, очень скоро я назову вам имена. Но сейчас я жду кое-что… Могу даже сказать точнее: я жду письма из-за моря.

— Не выражайтесь, как рыночный предсказатель судьбы! Эй… Пуаро!

Но Пуаро уже выскользнул за дверь.

Он пересек площадь и позвонил у дома доктора Клоуда. Дверь открыла миссис Клоуд и, как обычно, ахнула при виде Пуаро. Он не стал терять времени.

— Мадам, я должен поговорить с вами.

— О, конечно… Входите, пожалуйста… Боюсь, у меня не было времени вытереть пыль…

— Я хочу кое о чем спросить вас. Как давно ваш муж стал морфинистом?

Тетушка Кэтти немедленно разразилась слезами.

— О Боже, Боже!.. А я так надеялась, что никто никогда не узнает… Он начал во время войны. У него было такое ужасное переутомление и такая ужасная невралгия. С тех пор он все старается уменьшить дозу… Честное слово, старается. Это и приводит его по временам к такой раздражительности…

— И это одна из причин, по которой ему нужны деньги?

— Думаю, что да. О Боже, мосье Пуаро! Он обещал лечиться…

— Успокойтесь, мадам. И ответьте мне на другой вопрос. В тот вечер, когда вы звонили по телефону Лин Марчмонт, из дому вы пошли к телефону-автомату возле почты, не так ли? Вы кого-нибудь встретили на площади?

— О нет, мосье Пуаро, ни души.

— Но я понял так, что вам пришлось одолжить двухпенсовую монету, потому что у вас были только полупенсовики.

— О да, мне пришлось попросить ее у женщины, которая вышла из телефонной будки. Она дала мне двухпенсовик вместо моих полупенсовиков.

— Как она выглядела, эта женщина?

— Да похожа на артистку. Оранжевый шарф на голове… Забавно, но я почти уверена, что где-то видела ее раньше. Ее лицо показалось мне очень знакомым. Я думаю, это была одна из тех, кто переселился в иной мир. Но я, знаете ли, так и не смогла вспомнить, как и когда я была с ней знакома…

— Благодарю вас, миссис Клоуд, — сказал Эркюль Пуаро.

Лин вышла из дому и взглянула на небо.

Солнце садилось. Небо было не красное, а сияло каким-то неестественным багряным светом. Тихий, безветренный вечер. «Будет буря», — подумала Лин.

Ну, время пришло. Она больше не может откладывать. Она должна пойти на ферму Лонг Уиллоуз и рассказать Роули. По крайней мере, на это он имеет право: она скажет ему сама. Не выбирать легкого пути — объяснения письмом.

Решение принято, окончательно принято, говорила она себе и все же внутренне как-то странно противилась этому. Она огляделась вокруг и подумала: «Итак, прощай все — весь мой мирок, мой собственный образ жизни». Ибо у нее не было иллюзий. Жизнь с Дэвидом будет рискованной игрой, приключением, которое может обернуться и плохо, и хорошо. Он сам раньше предупреждал ее…