Агата Кристи - Родосский треугольник

Возникла пауза, и Дуглас Голд решил поддержать разговор.

— Среди посыльных есть неплохие ребята…

— О да… Но ему, бедняжке, здорово пришлось потрудиться… И он был так горд, что оправдал мое доверие.

— Ничего странного, — сказал Дуглас Голд. — Всякому было бы приятно оправдать ваше доверие.

Она восторженно защебетала:

— Тони, ты слышал? Какой тонкий комплимент!

Капитан Чентри что-то пробурчал. В ответ его жена только вздохнула:

— А вот Тони не умеет так красиво говорить. Да, мой ягненочек?

Она взъерошила его темную гриву своими белыми пальчиками с очень ярким маникюром, и он с подозрением на нее покосился. А она продолжала щебетать:

— Не пойму, как это он меня терпит? Он умен до ужаса, правда-правда, а я все время несу всякую чушь, но он не сердится. На меня никогда никто не сердится, даже если я что-нибудь не то скажу или сделаю. Только и делают, что балуют меня. Попробуй тут стать хорошей.

Капитан Чентри обратился к Голду:

— Это ваша супруга там, в море?

— Да. Мне, видимо, пора к ней присоединиться.

— Но на солнышке так хорошо, — проворковала Валентина, — посидите еще. Тони, дорогой, а я, пожалуй, сегодня вообще не полезу в воду. Боюсь в первый же день подхватить простуду. А ты-то почему не идешь, дорогой? Мистер.., мистер Голд составит мне компанию, пока ты окунешься.

— Нет, спасибо. Пока что-то не хочется, — с заметным металлом в голосе ответил Чентри. — А ваша жена, кажется, зовет вас, мистер Голд. Видите, как она машет?

— Ваша жена великолепно плавает! — сказала Валентина. — Я уверена, она из тех ловких женщин, у которых все замечательно получается. Я так боюсь их: мне кажется, что они меня презирают. А я вот совершенно бездарна, никаких талантов. О, правда, Тони?

Капитан снова промычал лишь что-то неразборчивое.

Его жена ласково попеняла:

— Ты слишком великодушен ко мне, я-то знаю. Мужчины удивительно добродушные создания — за то их и люблю. Честное слово, они гораздо добрее женщин, никогда не наговорят тебе гадостей. Женщины слишком мелочны по натуре.

Сара Блейк повернулась на бок, лицом к Пуаро, и процедила сквозь зубы:

— Ну еще бы не мелочны — позволяют себе иногда усомниться в том, что очаровательная миссис Чентри — абсолютное совершенство! Нет, все-таки женщины редкие дуры. Но такой ненормальной, как миссис Чентри, свет еще не видел. Только и умеет, что стрелять глазами и поминутно мурлыкать: «То-о-ни, дорогой!» Наверное, у нее в голове опилки вместо мозгов.

Пуаро выразительно вздернул брови.

— Un peu severe! [7] Несколько сурово! (фр.)

— Да она просто самая настоящая кошка, вот что я вам скажу, и повадки у нее кошачьи — ну что она цепляется ко всем мужчинам? Сами полюбуйтесь — ее муженек сидит мрачнее тучи.

Кинув взгляд на море, Пуаро заметил:

— А миссис Голд отлично плавает.

— Да, она не то что мы — не стесняется быть мокрой. Интересно, миссис Чентри хоть раз окунется? Все же на море приехала.

— Ни за что, — просипел генерал Барнс. — Зачем же ей рисковать своим макияжем. А вообще-то она, конечно, эффектная женщина, хоть и не первой свежести.

— Берегитесь, генерал. Она смотрит на вас, — недобрым голосом сказала Сара. — А насчет косметики ошибаетесь. При теперешнем ее качестве нам не страшны ни вода, ни поцелуи.

— Миссис Голд выходит из воды, — объявила Памела.

— «Полно мне в лесу гулять. Муженька пора спасать», — промурлыкала Сара.

Миссис Голд уже шла по берегу. Фигурка у нее была очень ладная, а вот купальная шапочка хоть и удобная, но жутко нелепая.

— Так ты идешь или нет, Дуглас? — чуть раздраженно произнесла она. — Вода чудесная, очень теплая.

— Иди, иду.

Дуглас Голд поспешно встал, но ушел почему-то не сразу, и Валентина Чентри успела одарить его нежной улыбкой.

— Au revoir [8] До свидания (фр.) , — сказала она. Голд и его жена направились к воде. Как только они отошли достаточно далеко, Памела скептически заметила:

— Не думаю, что ей стоило это делать. Оттаскивать мужа от другой женщины — это очень неумно. Он сразу почувствует себя под каблуком, а мужья этого терпеть не могут.

— Вы, похоже, отлично разбираетесь в мужьях, мисс Памела, — сказал генерал Барнс.

— В чужих — но не в своем!

— А! Это существенная разница.

— Да, генерал. Зато я знаю, как нельзя вести себя с мужем.

— Да, моя дорогая, — подхватила Сара. — Во-первых, я бы ни за что не напялила такую шапочку…

— Шапочка как шапочка, очень удобная, — возразил генерал. — И вообще, она очень миленькая, эта благоразумная малышка.

— Не в бровь, а в глаз, генерал, — согласилась Сара. — Но даже и самую благоразумную женщину порой оставляет благоразумие. Мне кажется, раз уж появилась Валентина Чентри, благоразумия миссис Голд ненадолго хватит.

Она обернулась и взволнованным шепотом воскликнула:

— Нет, вы только взгляните на него. Просто туча. Не ровен час — грянет гром…

Капитан Чентри и правда очень злобно смотрел вслед уходящим супругам.

Сара обернулась к Пуаро.

— Ну? — сказала она. — Что вы на это скажете?

Эркюль Пуаро промолчал, но снова стал чертить что-то пальцем на песке. Опять тот же рисунок — треугольник.

— Вечный треугольник, — задумчиво произнесла Сара. — Может, вы и правы. Если так, то в ближайшее время нам здесь скучать не придется.

Родос разочаровал мосье Эркюля Пуаро. Он приехал сюда отвлечься и отдохнуть. Отдохнуть в основном от преступлений. Ему сказали, что в конце октября здесь почти никого не бывает. Тихое уединенное местечко.

Народу действительно было немного. Супруги Чентри, Голды, Памела и Сара, генерал, сам Пуаро да еще две итальянские четы — вот и все отдыхающие. Но и в этом малочисленном обществе мозг Пуаро исхитрился уловить настораживающие признаки.

— Дались же мне эти преступления! — ворчал он сам на себя. — Просто какая-то мания! Мерещится невесть что!

И тем не менее на душе у него было неспокойно.

Как-то утром он спустился на террасу и застал там за вышиванием миссис Голд.

Когда он подошел ближе, ему показалось, что в ее руке мелькнул и тут же исчез батистовый носовой платочек.

Глаза у миссис Голд были сухие, но подозрительно поблескивали и держалась она как-то чересчур весело. Такая веселость не бывает естественной.

— С добрым утром, мосье Пуаро, — сказала она так радостно, что беспокойство Пуаро только усилилось.

Чего это она так ему обрадовалась? Они же с ней почти не знакомы. Пуаро очень гордился своими профессиональными качествами, но внешность свою оценивал весьма трезво.

— С добрым утром, мадам, — отозвался он. — Погода как будто не собирается портиться.

— Да, нам очень повезло, правда? Впрочем, нам с Дугласом всегда везет на погоду.