Джеймс Чейз - Еще один простак

Меня будто холодной водой окатило. Я вдруг почувствовал опустошенность и отвращение к самому себе. Чуть помешкав, я вошел вслед за ней в бунгало и закрыл за собой дверь.

На ней были зеленовато-голубые брюки и белая блузка со складками. Черные волосы были стянуты на затылке белой лентой. Она сидела на кушетке, поджав под себя ноги, и выглядела очень пикантно.

— Никогда не спеши с выводами, мой мальчик, — сказала она с усмешкой. — Ни одну женщину нельзя принимать всерьез. Прошлый раз меня к тебе тянуло, а сегодня не тянет.

Вот когда на меня нашло прозрение. Я мог бы убить ее, мог бы овладеть ею насильно, но ее слова четко указали мне мое место. Они были как иглы, проколовшие воздушный шарик.

Я сел и дрожащей рукой зажег сигарету.

— Хорошо, что я не твой отец. Вот уж действительно бог миловал!

Она хихикнула, глубоко затянулась и выпустила дым через свои тонкие, словно выточенные ноздри.

— При чем здесь отец? Ведь ты полез в бутылку, потому что я не такая, как ты думал. Ты, видно, вообразил, что я в любой момент готова прыгнуть к тебе в постель. Все вы одинаковы, индюки несчастные, у вас только одно на уме. — Она смотрела на меня с язвительной усмешкой, приглаживая свои черные волосы. — Теперь, когда мы со всем этим разобрались, может, поговорим о деле?

Я даже не подозревал, что можно так ненавидеть кого-нибудь, как я ненавидел ее в тот момент.

Я с трудом открыл портфель и вытащил несколько листов, на которых были написаны вопросы. У меня так дрожали руки, что бумага издавала шелестящий звук.

— Я буду задавать вопросы, — сказал я, с трудом владея голосом, — ты будешь отвечать.

— Не надо огорчаться, мой мальчик. Тебе очень хорошо платят.

— Заткнись! — огрызнулся я. — Оставь при себе свои дурацкие замечания! — Затем я начал обстреливать ее вопросами. Почему она поехала в «Пиратское гнездо»? Что она может рассказать о комнате, где ее держали взаперти? Может ли она описать женщину, которая приносила ей еду? Видела ли она на ферме еще кого-нибудь, кроме этой женщины?

На эти и на все другие вопросы она отвечала без запинки. Я гонял ее больше двух часов, и за все это время она ни разу не замешкалась и не ошиблась.

Наконец я сказал:

— Достаточно. Но учти — никакой отсебятины. И не забывай насчет ловушек.

Губы ее дрогнули в насмешливой улыбке.

— Я не забуду насчет ловушек… Гарри.

Я поднялся на ноги.

— Ну, хорошо, будем считать, что мы готовы к субботе. Я подъеду к «Пиратскому гнезду» в девять пятнадцать. Ты знаешь, что надо делать.

Она спустила ноги на пол и встала.

— Да, я знаю, что делать.

Мы посмотрели друг на друга, затем выражение ее лица смягчилось, и она с улыбкой двинулась ко мне. В глазах у нее плясали те самые зеленые огоньки.

— Бедный мальчик, — сказала она. — Потрогай меня, если хочешь. Я вовсе не против.

Когда она подошла достаточно близко, я влепил ей такую пощечину, что голова у нее дернулась вбок, потом еще одну.

Она отступила на шаг, прижав ладони к запылавшим щекам, и уставилась на меня сверкающим взглядом своих голубовато-серых глаз.

— Ах ты мразь! — сказала она, срываясь на крик. — Я тебе это припомню. Подлая тварь!

— Убирайся, — заорал я, — пока еще раз не схлопотала!

Она пошла к двери, вертя своим аккуратным задом, но перед тем, как выйти, остановилась и посмотрела на меня.

— Хорошо, что я не твоя жена, — сказала она. — Вот уж действительно бог миловал! — Она неожиданно хихикнула, затем выскочила на пляж, залитый лунным светом, и стремглав бросилась бежать по твердому сырому песку.

Я чувствовал себя таким подонком, что впору было повеситься.

Когда я проснулся субботним утром, пасмурное небо предвещало дождь. Я нервничал и не находил себе места. Чем больше я думал об этом деле, тем меньше оно мне нравилось. Только мысль о деньгах помогала мне сохранить присутствие духа.

— Сегодня вечером учет движения проводится последний раз, — сказал я Нине, когда она готовила завтрак. — Так что вернусь поздно.

Она с тревогой взглянула на меня.

— А ты сегодня увидишься с Джоном?

— Я увижусь с ним в понедельник. Если бы он имел для меня какие-нибудь новости, он позвонил бы.

Немного помолчав, она спросила:

— Ты намерен занять это место, Гарри?

— Думаю, что да. Многое зависит от того, сколько будут платить.

— Джон сказал, что зарплата будет хорошая. — Она улыбнулась. — Я так рада. Право же, ты мне не нравился последнее время.

— Я сам себе не нравился, — сказал я небрежным тоном. — Вечером я возьму машину. Похоже, будет дождь.

— Бензина совсем мало, Гарри.

— Ничего, достану.

Позже я отправился на пляж. Не успел я надеть плавки, как в дверях бунгало появился Билли Холден.

— Здравствуйте, мистер Барбер. Вы оставляете за собой бунгало на следующую неделю?

— Видимо, да. Может, и не на всю неделю, но до четверга точно.

— А за эту неделю вы не хотели бы заплатить?

— Я заплачу завтра. Забыл бумажник дома.

— Хорошо, мистер Барбер, завтра так завтра.

Я взглянул на низкое свинцовое небо.

— Похоже, будет дождь. Пойду поплаваю, пока не начался.

Холден сказал, что можно не спешить, но он ошибся. Не успел я вылезти из воды, как хлынул дождь. Я укрылся в бунгало и устроился в кресле с книжкой в руках. На пляже не было ни души, и это меня устраивало. Я надеялся, что дождь зарядил на весь день.

Около часа дня я пошел в ресторан, в пустом зале съел гамбургер и выпил бутылку пива, затем вернулся в бунгало. Еще за дверью я услышал телефон. Звонила Рея.

— У вас все готово? — спросила она. В ее голосе звучали тревожные нотки.

— У меня готово, я могу начинать. Теперь все зависит от Одетты.

— На нее можете положиться.

— Ну что ж, отлично. Тогда в восемь сорок пять я начинаю действовать.

— Я позвоню вам завтра в одиннадцать.

— Мне нужны деньги, чтобы заплатить за это бунгало. Пожалуй, вам лучше приехать сюда завтра утром. Я буду здесь.

— Хорошо, — сказала она и повесила трубку.

Остаток дня я провел в бунгало. Дождь барабанил по крыше. Море сделалось сизым. Я пытался читать, но не мог сосредоточиться. Тогда я встал и начал ходить из угла в угол, выкуривая одну сигарету за другой и поминутно поглядывая на часы. Время тянулось бесконечно долго.

Когда стрелки моих часов доползли наконец до восьми тридцати, я вышел из бунгало и побежал по сырому песку к «паккарду». Дождь перешел в изморось. Я доехал до центральной улицы Палм-Сити, прошел через водяную пыль в аптеку и закрылся в телефонной кабинке. Когда я набрал номер Мальру, было без четверти девять.

Ответили почти мгновенно.

— Резиденция мистера Мальру, — сказал голос с английским акцентом. — Простите, кто говорит?