Джорджетта Хейер - Предательский кинжал

— Все это хорошо, сэр, но вы же хотите знать, кто убил вашего брата? — рассудительно сказал Хемингей.

Джозеф устало улыбнулся ему.

— Увы, все не так просто, инспектор! Одна моя половина жаждет отдать убийцу брата в руки правосудия, но другая — безнадежно сентиментальная, глупая половина! — замирает от неизбежного разоблачения! Вы уверяете меня, что убийство совершил кто-то в доме. Подумайте, какие это предполагает пугающие варианты! Слуги? Я не могу так думать. Мой племянник? Моя племянница? Страшно даже подумать об этом! Старинный друг? Невинное дитя, только покинувшее школу? Или несчастный молодой драматург, который доблестно борется, стремясь выполнить собственное предназначение? Как я могу желать, чтобы любой из них оказался убийцей? А, вы думаете, я старый чудак! Я молюсь за то, чтобы вы никогда не проходили через те муки сомнения, которые я сейчас испытываю!

Инспектор по достоинству оценил это прекрасное исполнение, но он был достаточно проницателен и понял, что при малейшем поощрении с его стороны Джозеф превратит полицейское расследование в драму, в центре которой будет его собственная, бьющая через край личность, и он сразу же повел жесткую линию, прозаично сказав:

— Все это очень благородно с вашей стороны, сэр. Но бесполезно спорить о том, кто это сделал, а кто, по вашему мнению, этого сделать не мог. Все, что я хочу, если вы будете так любезны, это вернуться к тому, что случилось, когда вы с вашим племянником вошли в комнату мистера Хериарда после убийства.

Джозеф вздрогнул и закрыл глаза рукой.

— Нет, нет, не могу!

— Ну, вы можете попытаться, правда, сэр? — сказал Хемингей, будто утешая ребенка. — В конце концов, это было вчера.

Джозеф отдернул руку.

— Вчера! Неужели это возможно? Кажется, прошла целая жизнь!

— Можете мне поверить, что не прошла, — сказал Хемингей несколько ядовито. — Итак, когда вы поднялись наверх, чтобы позвать брата к ужину, вы увидели перед дверью лакея, да?

— Да. Именно он первым заставил меня почувствовать: что-то не так. Он сказал, на его стук не отвечают и дверь заперта. Я помню это так ясно… так удручающе ясно!

— И что вы тогда сделали?

Джозеф сел на кресло и оперся локтем о стол.

— Что я сделал? Я попытался открыть дверь, позвал своего брата. Ответа не было. Я встревожился. О, я еще не подозревал ужасной правды! Я подумал, он заболел, может быть, потерял сознание. Я позвал Стивена.

— Почему вы позвали именно его, сэр?

Джозеф сделал один из своих туманных жестов.

— Не знаю. Инстинктивно ищешь поддержки. Кроме того, я знал, моей силы недостаточно, чтобы сломать дверь. Они с Фордом выломали замок, и я увидел моего бедного брата, он лежал на полу, будто спал.

— Что произошло потом, сэр?

— Как я могу это описать? — спросил Джозеф. — Сердце остановилось! Мир перевернулся. Думаю, уже тогда я почувствовал, что случилось самое худшее. Но все же ухватился за хрупкую нить надежды!

— А как насчет мистера Стивена, сэр? Он тоже за нее ухватился? — спросил Хемингей, на которого, казалось, никак не подействовал этот драматический рассказ.

— Должно быть. Помню, он послал Форда за бренди. Но спустя мгновение он осознал страшную правду. Когда я бросился на колени рядом с телом моего брата, он сказал: "Он мертв".

— Он быстро это обнаружил?

— Наверное, ему подсказал инстинкт. Я сначала не мог в это поверить! Я попросил Стивена принести зеркало. Я не мог поверить в это. Но Стивен был прав. Только он думал, с Натом случился удар, и в течение нескольких минут мне тоже было милостиво позволено так думать.

— А потом?

— Дайте мне подумать! — взмолился Джозеф, прижимая пальцы к вискам. — Это было как в кошмарном сне. Казалось, да и сейчас кажется, нереальным, фантастичным! Форд вернулся с бренди. Стивен забрал его и отослал лакея позвонить доктору.

— О! — сказал Хемингей. — Значит, Форд почти не находился в комнате?

— Нет. Ему там нечего было делать. В то время, когда он был еще в комнате, я сделал свое ужасное открытие. Я был рад услышать, что Стивен отослал его. В этот момент мне было невыносимо присутствие постороннего.

— Что это было за открытие, сэр?

— Я увидел кровь на моей руке! — сказал Джозеф с дрожью в голосе. — Кровь с пиджака моего брата, там, где я до него дотронулся! Тогда и только тогда я увидел дыру в его пиджаке и понял, что Ната убили!

Захваченный его рассказом, инспектор непроизвольно пробормотал: "Подло убили" — и закашлялся, чтобы заглушить собственные слова. К счастью, Джозеф, казалось, не услышал его. "Восхищен собственной игрой", — подумал Хемингей, с любопытством отмечая, как человек, несомненно переживающий, может драматизировать собственные чувства с таким болезненным наслаждением.

— Очень неприятно для вас, сэр, — сказал он. — Я не хочу, чтобы вы останавливались на этом больше, чем нужно, но мне надо знать, что случилось после того, как Форд пошел звонить. Когда сюда пришел инспектор Колволл, он обнаружил, что дверь заперта и все окна закрыты.

— Да, это и делает все таким необъяснимым! — сказал Джозеф.

— Вы сами видели, что окна были заперты, сэр?

— Нет, но видел мой племянник. Я был слишком потрясен! Мне даже не пришло в голову, что мы должны посмотреть на окна. Но мой племянник — оплот мужества! Как и можно было предположить, в экстремальной ситуации он обо всем подумал!

— Он осмотрел окна, да, сэр?

— Да, я уверен. Мне кажется, я вспоминаю, как он подходил к ним и откидывал шторы. А, да! И он еще спросил меня, понимаю ли я, что и окна и дверь были закрыты!

— Вы сами не проверяли окна, сэр?

— Нет, зачем? Достаточно того, что один из нас видел это. Мне было все равно, я чуть не сошел с ума!

— Значит, это не вы убедились в том, что дверь ванной тоже закрыта?

— За этим проследил Стивен, — сказал Джозеф. — Не знаю, что бы я делал без него!

Инспектор быстро пришел к выводу, что никто в усадьбе, включая его самого, не был бы в таком затруднительном положении, если бы не действия мистера Стивена Хериарда, и, горячо согласившись с Джозефом, сказал, что не хочет больше его задерживать. Затем он отправился на поиски Форда.

Форд, которого полиция уже дважды допрашивала, нервничал и ходил с унылым видом, но когда его спросили, пытался ли он предыдущим вечером войти в комнату своего хозяина через дверь ванной, он с готовностью ответил, что пытался, но она была закрыта. Паула обсуждала с Ройдоном, насколько целесообразно переписать второе действие "Горечи полыни". Прерванная на середине, она нетерпеливо ответила, что, разумеется, не пробовала дверь в ванную, и повернулась спиной к инспектору. Он удалился, и ему повезло — он столкнулся с Валерией, которая проходила через холл, чтобы подняться наверх. Увидев инспектора, Валерия вздрогнула и посмотрела на него с тревогой, смешанной с подозрением.