Пьер Сувестр - Пустой гроб

Мэтр Тирло поглубже уселся в кресле и, довольный, лукаво посмотрел на свою клиентку.

— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовался он.

— Я хочу сказать, — замялась молодая дама, — что мне хотелось бы иметь формальное подтверждение неверности мужа, какое-нибудь очевидное доказательство его виновности…

Крайне взволнованная, она продолжила свою мысль:

— Если не ошибаюсь, мэтр Тирло, вы обещали сделать все возможное и невозможное и добыть такой документ!

Слушая свою клиентку, мэтр Тирло с иронией поглядывал на нее; наконец, он заговорил, для пущего эффекта чеканя каждое слово:

— Я доставлю вам это удовольствие, сударыня, вы будете полностью удовлетворены… У меня есть нужные вам доказательства.

Однако слова мэтра Тирло произвели совсем не тот эффект, на который он рассчитывал. Покраснев до корней волос, его собеседница вскочила, судорожно сжимая и разжимая кулачки в белых перчатках.

— Что вы такое говорите! — воскликнула она. — У вас есть доказательства неверности моего мужа?

Мэтр Тирло и внимания не обратил, каким странным образом подействовало его сообщение. Он уверенно закивал:

— Ну, разумеется, они у меня есть… Когда отстаиваешь интересы клиента, делаешь все или ничего. Заметьте, сударыня, что употребленные мною средства крайне деликатны, не скрою — будь я человеком светским, я не стал бы их использовать. Но как должностное лицо, сударыня, я обязан, не превышая вверенных мне полномочий, без устали отыскивать сведения, которые позволят выигрывать в суде доверенные мне дела.

Фразы, лившиеся из уст мэтра Тирло, были раскатисты и звучны; будучи поверенным, он всегда жалел, что не стал адвокатом. Зачастую он охотно предавался пустословию, упиваясь собственным красноречием; он мог заниматься тем или иным делом вчетверо дольше положенного, чем повергал клерков своей конторы в полнейшее уныние, порой вынуждая их задерживаться до восьми, а то и до девяти вечера.

Справедливости ради следует отметить, что, если бы все клиенты мэтра Тирло походили на пришедшую к нему в тот день молодую даму, с делами он расправлялся бы значительно быстрее.

Складные речи поверенного не произвели на его посетительницу ни малейшего впечатления. Она прервала его и, трепеща от волнения, потребовала разъяснений.

— Все это только слова, сударь, — нервно выговорила она, — мне нужны доказательства… Да-да, доказательства!.. Мне нужны доказательства неверности моего мужа.

Она пришла в такое возбуждение, что схватила со стола поверенного нож для резания бумаги и с такой силой стала ударять этим смехотворным оружием по папкам мэтра Тирло, что тот застыл в изумлении.

— Позвольте, сударыня, — сказал он, — я отказываюсь понимать вас… Когда мы с вами возбудили производство по вашему делу, вы настояли, чтобы я письменно зафиксировал обвинения, выдвинутые вами против мужа — обвинения, прямо скажем, довольно-таки расплывчатые. Вместе с вами мы пришли к выводу, что они недостаточны и что для успешного завершения дела потребуются доказательства, подразумевающие тяжкое оскорбление, нанесенное вам обманывающим вас мужем… Тогда вы бросили мне вызов: «Попробуйте сыскать такие доказательства»… И вот я нашел их, но вы, видно, не очень-то довольны.

Быть может, молодая дама и была недовольна, но главное — она была глубоко опечалена.

Не отвечая на справедливые упреки поверенного, она упала в кресло, с которого только что вскочила, и заплакала навзрыд.

— Он обманывает меня!.. Обманывает!.. — шептала она.

Мэтр Тирло попытался ее утешить.

— Вы ведь и сами об этом знали, — начал он.

Молодая дама кинула на него испепеляющий взгляд.

— Глупец! — крикнула она. — Если у меня и были подозрения, это не значит, что так оно и есть… Конечно, у меня были опасения, но я была уверена, что доказательств его неверности найти не удастся. И вдруг вы мне заявляете, что вы в этом вполне уверены.

Увидев, какой оборот принимает дело, мэтр Тирло рассудил, что, по-видимому, излишне поторопился.

— Послушайте, — сказал он, — может статься, что доказательства, который я собрал, вернее — те, что для нас собрали, абсолютно ничего не доказывают; все зависит от того, как их истолковать. Документы, которыми я располагаю, одних могли бы убедить, у других, напротив, вызвать недоверие.

Мэтр Тирло уже готов был вновь пуститься в свои напыщенные разглагольствования, но его собеседница в очередной раз прервала его:

— Так где же ваши доказательства? Предъявите их мне немедленно.

Мэтр Тирло счел за лучшее разделаться с этим побыстрее; он отвесил своей клиентке почтительный поклон и позвонил в колокольчик.

Явился молоденький клерк, который, слушая патрона, повсюду рыскал своими пронырливыми глазками и без стеснения разглядывал посетительницу.

— Те господа уже здесь?

— Да, — понимающе кивнул молоденький клерк, — с полчаса как пришли.

— Так в чем же дело? Приглашайте их!

Через несколько минут в кабинете поверенного появились два странного вида субъекта. Выглядели они экстравагантно: один шел впереди другого, оба были в помятых цилиндрах и в ниспадавших колоколом длинных пелеринах и походили то ли на нищих Двора чудес [4] Так назывался квартал в средневековом Париже, в котором до 1656 года жили воры и нищие. , то ли на клоунов-эксцентриков, выступающих с трюками на сцене кафешантана.

При виде их молодая дама подпрыгнула в кресле.

— Это еще кто такие? — воскликнула она.

Тем временем мэтр Тирло представлял вошедших.

— Рекомендую, — сказал он, — инспекторы частной полиции, господа Налорнь и Перузен, коим я доверил деликатную миссию пронаблюдать за вашим мужем.

Имена этих личностей вряд ли что могли сказать молодой даме, ибо, к счастью для себя, она впервые столкнулась с изнанкой полицейской работы — иначе два эти имени повергли бы ее в глубокое, неподдельное изумление.

Ведь для многих Налорнь и Перузен — это действительно были кое-кто!

Бывший священник Налорнь и экс-нотариус Перузен неоднократно пускались в сомнительные затеи, попадали в разного рода переделки, знавали не только таких известных личностей, как Жюв и Фандор, но даже самого Фантомаса, знаменитого Гения преступного мира, грозного Короля преступлений.

Впрочем, не похоже было, чтобы Налорнь и Перузен извлекали из этих сенсационных знакомств какую-то особую выгоду. Тот, кто знал их прежде и встретил бы теперь, рассудил бы, что с годами два друга не слишком-то приблизились к успеху и что материальное положение того и другого ничуть не улучшилось.

Конечно, служа осведомителями полиции, они кое-как зарабатывали на жизнь, но на жизнь весьма скромную.

В надежде на скудное вознаграждение они брались за всякую работу, готовы были оказать любую сомнительную услугу, не отказывались от разного рода щекотливых поручений, с которыми зачастую справлялись не очень-то ловко.