Пьер Сувестр - Пустой гроб

Фандор посмотрел на несчастных, которые распростерлись на операционных столах, и чуть было не упал в обморок: щеки бледные, рот полуоткрыт, голова, точно череп скелета.

Обе пациентки беспокойно вздрагивали, испускали хриплые стоны, огромные белые простыни окутывали их, словно погребальные саваны.

Фандор упал на колени.

— Прошу вас, — взмолился он, — спасите ее, спасите!.. Может ли быть, чтобы вы так хладнокровно замыслили подлое, коварное убийство? Я взываю к вашему честному прошлому, профессор Дро, к вашей совести ученого!.. Я знаю — вас обвиняют в злодейских замыслах, считают помощником Фантомаса, вас подозревают в убийстве Себастьяна Перрона, в мученической смерти вашей жены Амели Тавернье… Говорят, вы способны на все… Неужто вы изверг, способный довести до конца задуманное в момент ослепления? Я не угрожаю вам, профессор Дро, я на коленях взываю к вашему милосердию, молю вас — спасите Элен, о!.. спасите ее! Быть может, вам требуется другая жертва, тогда я к вашим услугам, я отдаю вам свою жизнь в обмен на жизнь моей любимой — не отказывайте мне, Поль Дро!

У Фандора перехватило дыхание.

Глухо стукнул об пол выпавший из руки револьвер — Фандор свалился без сил. Словно кто-то надел на него свинцовые одежды, накрыл лицо черной вуалью.

Слишком сильным было потрясение, да и запах хлороформа, к которому Фандор не привык, подействовал на него отупляюще; журналист стал задыхаться, перед глазами у него пошли круги; едва не потеряв сознание, он крепко заснул.

Похолодев от ужаса, медсестры забыли о своих обязанностях, подача хлороформа прекратилась.

Пациентки забеспокоились, могли проснуться в любую минуту, но ни Даниэль, ни старая Фелисите не могли шевельнуть и пальцем. Обе совсем растерялись и потеряли голову.

Так прошло несколько минут; Поль Дро, выслушавший Фандора без единого слова и жеста, понемногу пришел в себя.

Слова Фандора пробудили в нем человеческие чувства, хирург, не знающий снисхождения, отступил на второй план.

Он подошел к операционным столам.

— Что вы собираетесь делать? — запинаясь, спросила Даниэль.

Профессор ничего не ответил.

В одну секунду освободил он запястье Элен от закрепленного на нем прибора. Из открытой артерии брызнула кровь, хирург ловко перевязал рану и распорядился:

— Отвезите больную в палату.

Даниэль и Фелисите засуетились подле Элен, и вскоре профессор остался наедине с Дельфиной. Та вела себя спокойно, как человек, который вот-вот проснется.

Профессор немедленно дал ей сильную дозу хлороформа.

Потом он подбежал к дверям, нервным движением задвинул засов; теперь из всех, оставшихся в операционной, он один был в полном сознании: Дельфина, получив хлороформ, снова впала в забытье, слева на полу без сознания распростерся Фандор.

Профессор торопливо скинул халат и пиджак, закатал рукава рубашки. Он снял маску, открыв бледное, исполненное решимости лицо.

— Он прав, — сказал себе хирург, взглянув на Фандора, — я подлец, чудовище, ко всем тем подлостям, что я уже совершил, я чуть было не добавил еще одну… Лишь одна надежда осталась у меня — спасти Дельфину. Я верну ей рассудок и этим хоть отчасти искуплю свои злодеяния, ведь с тех пор, как я познакомился с этим извергом Фантомасом, жизнь моя пошла под уклон, увлекая меня в роковую пропасть преступлений и омерзительных гнусностей… Не он отдаст свою жизнь, — сказал он, снова взглянув на Фандора, — нет, тысячу раз нет! Виновен я один, я и понесу кару.

Поль Дро решительно перетянул жгутом свою левую руку. Второй жгут он наложил себе на икру, а затем свободной рукой рассек себе левое предплечье, из раны неудержимо хлынула кровь.

Профессор вытянулся на столе, где еще недавно лежала Элен, придвинулся поближе к Дельфине; он приладил к своей руке аппарат, через который его кровь мощным, сильным потоком стала переливаться в вены и артерии несчастной безумицы.

Чувствуя, что слабеет, Поль Дро с трудом приподнялся, посиневшими губами коснулся губ Дельфины и без сил упал на операционный стол.

— Я умираю, — прошептал он, — я искупаю свою вину, все мои преступления, только бы удалось спасти тебя, Дельфина!.. Пусть кровь моя, жизнь, которая меня покидает, вернут тебе былую силу, позволят обрести утраченный рассудок. Прощай, Дельфина, я люблю… люблю тебя…

Чуть слышно произнес он последние слова:

— За всех, кому я причинил зло, за тебя, Амели… Простите меня… простите…

Когда выбили двери, раздался истошный вопль, и Даниэль, обезумев, ринулась в операционную.

И пяти минут не прошло с тех пор, как Поль Дро обрек себя на верную смерть, но сердце его уже не билось.

Даниэль, часто помогавшая в операционной, отключила аппарат, через который кровь хирурга была перелита Дельфине Фаржо.

Прибежал доктор, случайно заглянувший в лечебницу. Он бегло осмотрел хирурга и его пациентку, лежавших на операционных столах.

Действие хлороформа закончилось, Дельфина Фаржо постепенно приходила в себя. Бледные щеки ее порозовели, затрепетали веки — она открыла глаза.

— Спасена, — уверенно сказал доктор.

Затем он повернулся к хирургу, который по-прежнему лежал неподвижно.

— Профессор скончался, он умер, как мученик, пал жертвой преданности своей профессии.

Даниэль ничего не ответила, она-то знала, как было дело; лишь она и старая Фелисите знали тайну профессора Поля Дро, да, может, еще Фандор — если Фандор проснется!..

Глаза двадцать шестая БЕДНЫЙ МАЛЫШ!

Что сталось с Фантомасом? Как удалось ему скрыться из зала судебных заседаний? Какие он строил планы? Что намерен был предпринять?

Жюв жестоко ошибся, вбив себе в голову, что сможет застать врасплох того, кто выдавал себя за Миньяса, и арестовать его именем закона, когда суд присяжных оправдает Бриджа.

Под маской Миньяса Фантомас скрывался со времени своей неудачной попытки выманить у Максона кругленькую сумму, чтобы затем, с помощью своего сына, выдававшего себя за тренера ипподрома Бриджа, выиграть на бегах; немало сил положил Фантомас, чтобы его Миньяс стал известен на бирже, прослыл приятным малым, чье поведение безупречно — никому и в голову не пришло бы заподозрить его в чем-то постыдном.

До чего же злился Фантомас, когда задуманный им план рухнул — и все из-за Жюва!

Вопреки предположениям сыщика, в тот день, когда Жюв устроил засаду, Фантомас действовал очень осторожно, бандит и не собирался взламывать сейф.

Даже Элен он ввел в заблуждение: когда сейф с секретом взорвался, девушка была тяжело ранена, она слишком поторопилась и стала жертвой собственного безрассудства!

Жюв угадал верно: Фантомас одним из первых узнал, что произошло с его дочерью.

Только что провалился план Фантомаса, связанный с ипподромом, несчастный случай с Элен стал для него еще одним жестоким ударом.