Чарльз Вильямс - Клеймо подозрения

— Но зачем он туда поехал?

— Этого я не знаю, — сказал я, а сам подумал, что отлично знаю. Хотя, может быть, и ошибаюсь. Взять, например, фактор времени. Лэнгстон оыл уоит, очевидно, в самом начале пятого. Уилвертон расположен от этого города почти в ста милях. Если ограбление произошло вскоре после полуночи, когда вся полиция была на месте пожара, то у них оставалось четыре часа. Можно успеть привезти сюда сейфы, но не вскрывать. Требовалось еще какое-то время. И вот встанет вопрос: что именно Лэнгстон мог увидеть?

Правда, в ювелирном часть товара не убирается на ночь в сейфы. Например, часы, серебро...

— Машина! Я слышу, что едет машина!

Приехал Перл.

— Оставайтесь здесь! — шепнул я.

Я выскочил из машины и обогнул угол амбара. В темноте я его не видел, но слышал, как он торопливо взбежал на крыльцо. Он не станет терять времени на их поиски: отсутствие грузовика — достаточное доказательство, что они смылись, не дождавшись его приезда. Я перебежал через двор и, когда он вошел в комнату, встал у окна. Тэлли не было видно, он где-то в левой части комнаты... И тут я услышал звук, от которого нервы мои затрепетали. Слабые металлические щелчки: Перл подбирал кодовую комбинацию, открывая сейф.

Может быть, он хочет взять деньги и бежать? А может быть, я прав, и в сейфе спрятано что-то такое, от чего он хочет избавиться? Я выжидал: прежде чем войти, надо увериться, что Перл действительно открыл сейф. Я напрягся, и в этот момент внезапно зазвонил телефон. Перл не обратил на него никакого внимания. Телефон продолжал звонить. И, наконец, я услышал, как щелкнула дверца, — сейф открыт. Я проскользнул на крыльцо и вошел в прихожую. Резкий телефонный звонок продолжал разрывать тишину, заглушая звуки моих шагов.

Тэлли стоял на коленях перед открытым сейфом, спиной ко мне, сдвинув на затылок свою ковбойскую шляпу. Рядом с ним, на полу, металлический ящик, вынутый из сейфа, и в нем — два кожаных мешочка. Один — совсем маленький.

— Обернитесь, Перл! — сказал я. — И отойдите от сейфа.

Он резко повернулся и вскочил. Кроме первого вскрика, вызванного удивлением, он не проявил ни страха, ни замешательства. Синие глаза смотрели оценивающе и холодно. Потом он быстро скосил глаза — видимо, прикидывая расстояние от сейфа до секретера.

— Револьвера там нет! — сказал я.

Мы стояли друг против друга. Телефон зазвонил вновь, но почти сразу замолк. Кто бы нам ни звонил, упорствовать он не стал. А тишина словно гремела у меня в ушах. Я вспомнил выстрел из дробовика с сеновала, и мерзкий запах кислоты, и грязные намеки по телефону. В это мгновение я готов был наложить на него руку — ведь мы наедине с ним, лицом к лицу, и избить его до неузнаваемости, но я устало подавил в себе это желание. Какую пользу это принесло бы? Какую пользу это принесло бы мне в последний раз?

Я кивнул ему, показывая направление:

— Прочь от сейфа! Вон туда!

Он сделал шаг вправо, к проигрывателю, не сводя с меня синих, словно фарфоровых глаз. Он знал, что пистолет у меня. Я поднял оба кожаных мешочка на секретер и развязал шнурки.

Один из них был наполнен перстнями с драгоценными камнями разных размеров, а в маленьком мешочке была горсть бриллиантов, которая уместилась бы на детской ладони. Я не представлял себе, сколько они могут стоить. В другом ящичке сейфа хранилось несколько десятков пар наручных часов — мужских и женских, — завернутых в папиросную бумагу. Видимо, футляры он уничтожил, чтобы сэкономить место. В последнем ящичке, который я открыл, лежали пачки денежных купюр, рассортированных по достоинству и перехваченных ленточками. И прикинул: несколько тысяч долларов, не меньше. Интересно, сколько раз он их пересчитывал?

Я поднялся. Он уже смотрел на меня с заговорщицким видом. В то время его пухлое лицо было простодушно, как лицо младенца.

— Знаете, мы могли бы заключить с вами маленькую сделку!

— Да? — спросил я. Интересно послушать, что он предложит.

— Конечно! И все очень просто. Полиция загнала вас в тупик. Вам ни за что не выбраться отсюда, а когда они вас сцапают, Редфилд забьет вас до смерти. Но как вы смотрите, если я вас вывезу на своем грузовике, а? — Тут он сделал хорошо рассчитанную паузу, а потом добавил: — И дам вам целый карман денег на дорогу?

— Зачем? — спросил я.

Сейчас передо мной был другой Тэлли, Тэлли-делец. Что-то среднее между мужланом из низкопробной комедии и настоящим Тэлли — хладнокровным убийцей. А может быть, никакого настоящего Тэлли и не существует? Может быть, если снять с него все слои — один за другим, — то под ними не окажется ничего, кроме стихийной силы, кроме бестелесного и символического акта самопожирания? Неудивительно, что он говорит на разных диалектах и обладает даром имитации. Видимо, он сам не уверен, кто он такой.

Он не понял моего вопроса:

— Разве вы не хотите выбраться отсюда?

— Нет, — ответил я. — Сомневаюсь, поймете ли вы меня, но я хочу одного: видеть вас за решеткой!

— Ну, ну, зачем же так? Я вот совсем не злопамятный!

— Еще бы! Тем более, что пытаться свести женщину с ума или подорвать ее здоровье — это для вас лишь повседневная стратегия бизнесмена!

— О, я совсем не собирался сводить ее с ума. Я просто прикинул, что если она будет сыта по горло эти мотелем, то продаст его мне по дешевке. Вы же знаете, в торговле иногда приходится хитрить...

— А как насчет попытки застрелить меня?

Он лукаво усмехнулся:

— Черт возьми, вы не можете доказать, что кто-то пытался вас убить! Ведь вы еще живы!

Я понял, что бессилен перед этой логикой. Он промахнулся — стало быть, ничего не случилось. Зачем же быть злопамятным?

— А кто же из вас убил Лэнгстона? — спросил я.

— Лэнгстона? Ну, уж об этом я ничего не знаю, — сказал он с невинным видом. — Послушайте, все-таки поговорим о нашей сделке.

— Бросьте, Перл! — сказал я. — Ведь я знал, чем вы и ваши люди были заняты в ту ночь, и вот вам доказательства! Они перед вами! Фрэнки уже у меня в руках, и мне остается только позвонить в ФБР. Они будут очень рады забрать вас...

Взгляд его внезапно устремился на дверь. Я резко обернулся. На пороге стояла Цинтия Редфилд. На ней было темно-синее платье и босоножки, в левой руке — плоская сумочка, а в правой — короткоствольный револьвер. Стояла она в банальной позе, которая показалась бы смешной у кого-нибудь другого, но не у Цинтии Редфилд. Она все делает всерьез.

Она вошла в комнату.

— Повернитесь, мистер Чэтэм! — приказала она.

Я повернулся, полный страха и злости к себе.

Я слышал, как она сделала несколько шагов и остановилась футах в трех от меня.

— А теперь снимите куртку и бросьте ее на диван.

«Она не промахнется», — подумал я и исполнил приказание.