Агата Кристи - Убийство на Рождество

И, словно вспоминая что-то, продолжала:

— Однажды я привезла из Египта бусы из чудесного лазурита. Там на фоне песка под яркими лучами солнца они казались мне такими красивыми, они ласкали взор своим темно-синим цветом. Но когда я посмотрела на них дома, их синева куда-то исчезла. Они сделались какими-то тусклыми.

— Я понимаю… — отозвалась Хильда.

— Я очень рада, что мне довелось познакомиться с тобой и Дэвидом, — призналась Лидия. — Как хорошо, что вы приехали.

— А я в последние дни все чаще думала: лучше бы мы не приезжали! — отозвалась Хильда.

— Я знаю. Вы, должно быть… Но, знаешь, Хильда, мне кажется, что случившееся не так уж потрясло Дэвида, как можно было ожидать. Он такой чувствительный и мог бы окончательно потерять душевное равновесие. А в действительности после того рокового дня он, как бы это сказать, окреп духом…

Хильда забеспокоилась.

— Значит, ты тоже это заметила? — спросила она. — Ведь это так страшно… Но это в самом деле так, Лидия!

Она помолчала минуту, вспоминая слова, произнесенные ее мужем накануне вечером. Откинув со лба светлые волосы, он нетерпеливо пытался объяснить ей:

— Хильда, помнишь то место в «Тоске», когда Скарпиа умер и Тоска зажигает свечи у его изголовья и в ногах? Помнишь, что она поет: «Теперь я могу простить его». То же самое чувство испытываю и я по отношению к отцу. Теперь я понимаю, что все эти годы но мог простить его, хотя и старался… А сейчас ненависть исчезла, испарилась, и я чувствую себя так, будто у меня огромный груз с плеч свалился.

Тогда она спросила, пытаясь преодолеть внезапно охвативший ее страх:

— Потому что он умер?

— Нет, нет, ты не поняла, — ответил он, слегка заикаясь от волнения. — Не потому, что он умер, а потому, что исчезла моя по-детски слепая ненависть к нему…

Хильда вспомнила эти слова сейчас…

Ей хотелось повторить их женщине, стоявшей рядом, но она инстинктивно чувствовала, что лучше этого не делать.

И вслед за Лидией вышла из гостиной в холл.

В холле они застали Магдалину с небольшим свертком в руках. Увидев их, она вздрогнула.

— Это, должно быть, та покупка, которую сделал мистер Пуаро. Я видела, как он только что положил ее здесь. Интересно, что это.

Она, неестественно хихикая, поочередно посмотрела на Лидию и на Хильду, но взгляд у нее был зорким и встревоженным, он скрывал ее истинные чувства под напускной веселостью.

Лидия удивленно подняла брови, но тем не менее сказала:

— Я должна пойти посмотреть, что с обедом.

Магдалина, все так же по-детски хихикая, но с каким-то еле уловимым отчаянием в голосе, произнесла:

— Мне очень хочется хоть одним глазком взглянуть…

Развернув сверток, она вскрикнула и уставилась на предмет, который держала в руках.

Лидия и Хильда обернулись и тоже посмотрели на на этот предмет.

— Это — фальшивые усы, — озадаченно сказала Магдалина. — Но… зачем?..

— Фальшивые усы? — с недоумением спросила Хильда. — Но…

— …у мистера Пуаро роскошные собственные усы, — закончила за нее фразу Лидия.

Магдалина заворачивала усы в бумагу.

— Ничего не понимаю, — призналась она. — Это какое-то безумие. Зачем мистеру Пуаро фальшивые усы?

Пилар, выйдя из гостиной, медленно шла через холл. В это время из двери, ведущей в сад, появился Стивен Фарр.

— Ну, что, семейный совет окончен? Прочли завещание?

— Я не получила пи единого пенни, — расстроенно ответила Пилар. — Это завещание было составлено много лет назад. Дед оставил деньги моей матери, но, раз она умерла, ее доля возвращается им.

— Да, неприятно, — согласился Стивен.

— Будь старик жив, — продолжала Пилар, — он бы составил новое завещание. И деньги достались бы мне — куча денег! А со временем, может быть, он бы оставил мне все свое состояние!

— Что было бы крайне справедливо, не так ли? — улыбнулся Стивен.

— А почему бы и нет? Я ему нравилась больше всех!

— Ну и алчность! Прямо настоящий золотоискатель!

— Мир очень жесток к нам, женщинам, — мрачно отозвалась Пилар. — Мы должны сами заботиться о себе, пока молоды. Старым и уродливым уже никто не захочет помочь.

— В этом больше истины, чем хотелось бы думать, — медленно сказал Стивен, — но не совсем справедливо. Альфред Ли, например, искренне любил своего отца, несмотря на то что тот обходился с ним сурово и портил ему настроение.

— Альфред — человек неумный, — вскинула голову Пилар.

Стивен засмеялся.

— Ладно, не стоит особенно беспокоиться, красотка Пилар, — сказал он. — Семейство Ли не бросит вас на произвол судьбы.

— Чего тут смешного? — рассердилась Пилар.

— Пожалуй, и вправду ничего смешного нет, — отозвался Стивен. — Я плохо себе представляю, как вы уживетесь с ними, Пилар. А в Южную Африку вы готовы поехать?

Пилар кивнула.

— Там много солнца и воздуха. Но надо тяжело работать. Вы умеете работать, Пилар?

— Не знаю, — неуверенно откликнулась Пилар.

— Вы бы, конечно, предпочли весь день сидеть на балконе и есть сладости? И стать толстой-претолстой, с тремя подбородками?

Пилар засмеялась.

— Я рад, что развеселил вас, — сказал Стивен.

— Я так надеялась повеселиться на Рождество, — вздохнула Пилар. — Я читала, что в Англии на Рождество царит радость, все едят печеный изюм и подают пылающий огнем сливовый пудинг, а в святки жгут большое полено.

— Все так бы и было, не случись этого убийства, — сказал Стивен. — Давайте зайдем на минутку в одно место. Лидия вчера показала мне свою кладовую.

Он ввел ее в комнату, размером чуть больше стенного шкафа.

— Видите, Пилар, здесь целые ящики с печеньем, вареньем, апельсинами, финиками и орехами. А вот…

— Ой! — хлопнула в ладоши Пилар. — Какие красивые эти золотые и серебряные шары!

— Они должны были висеть на елке вместе с подарками прислуге. А вот блестящие от мороза снежные человечки, которым предстояло украсить обеденный стол. А это — разноцветные воздушные шары, которые оставалось только надуть!

— Ой! — Глаза Пилар сияли. — А нельзя сейчас надуть хоть один? Лидия не будет сердиться. Я так люблю смотреть, как взлетают воздушные шары!

— Ребенок! — усмехнулся Стивен. — Какой вам больше нравится?

— Красный, — ответила Пилар.

Они взяли два шарика и, надув щеки, принялись наполнять их воздухом. Пилар засмеялась, и ее шарик снова опал.

— Какой вы смешной, когда надуваете шар! У вас такие толстые щеки!

Ее смех звенел на весь дом. Умолкнув, она энергично начала надувать свой шар. Аккуратно завязав их, они принялись играть ими, подкидывая вверх и перебрасываясь ими.

— Пойдемте в холл, там больше места, — предложила Пилар.

Они продолжали свою игру, когда в холле появился Пуаро. Он снисходительно следил за ними.