Агата Кристи - Унесенный потоком

— Ты намекаешь… на убийство? — в ужасе спросила она. — Ты думаешь, они могут пойти на убийство? Кто угодно, но не такие приятные люди, как Клоуды.

— Я не думаю, что приятные люди, подобные Клоудам, не совершают преступлений. Но они не смогут убить тебя, пока я с тобой. Им следует сперва убрать меня. Если им это удастся… ну тогда… берегись!

— Дэвид, не говори таких страшных вещей.

— Послушай, — он схватил ее за руку. — Когда меня нет, будь осторожна, Розалин. Жизнь всегда полна опасностей, помни об этом! Она опасна, чертовски опасна. И я думаю, особенно для тебя.

— Роули, можешь ли ты мне одолжить пятьсот фунтов?

Роули в удивлении уставился на Линн, побледневшую и едва дышавшую после бега.

Он стал успокаивать ее, как успокаивают лошадей.

— Спокойнее, спокойнее, старушка. Что случилось?

— Мне нужны пятьсот фунтов.

— Мне они самому нужны, если уж на то пошло.

— Но, Роули, это серьезно. Ты можешь одолжить мне пятьсот фунтов?

— Я на мели. Этот новый трактор…

— Да, да… — она не стала слушать фермерских подробностей. — Но ведь ты где-нибудь можешь занять эти деньги, разве не так?

— Для чего они тебе нужны, Линн? Ты что, наделала долгов?

— Они мне нужны для него… — и она кивнула головой в сторону квадратной громадины на холме.

— Хантер? Какого черта…

— Это все мама. Она заняла взаймы у них. У нее в последнее время туго с деньгами.

— Да, я догадывался об этом, — сочувственно произнес Роули. — Хотел бы ей помочь, но не могу.

— Я не хочу, чтобы она занимала у Дэвида.

— Успокойся, старушка. Чек может выписать только Розалин. И, в конце концов, почему бы и нет?

— Почему бы и нет? Ты говоришь, «почему бы и нет», Роули?

— Я не понимаю, почему Розалин не может время от времени оказывать кому-нибудь финансовую помощь? Старый Гордон поставил нас всех в дурацкое положение, когда умер, не оставив завещания. Если это все объяснить Розалин, она сама будет определять, кому надо оказать помощь.

— Ты уже занимал у нее?

— Нет… ну… со мной иное. Я ведь не могу пойти к женщине и просить у нее денег. Мне не нравится это.

— Неужели ты не видишь, что я не хочу быть обязанной Дэвиду Хантеру?

— Но ты ему ничем не обязана. Это не его деньги.

— На самом деле наоборот, ведь Розалин у него под каблуком.

— Да, пожалуй, ты права, хотя в общем-то это незаконно.

— Ты… одолжишь мне денег?

— Послушай, Линн… Если б ты действительно была в затруднительном положении, в долгах, если бы у тебя вымогали деньги, я смог бы продать землю или скот, хотя это тоже было бы совсем нелегко. Потом, я держусь на плаву только благодаря ферме. Когда не знаешь, какой следующий шаг предпримет это чертово правительство — подножки на каждом шагу, документы порой заполняешь до полуночи — этого и так многовато для одного человека.

— О, я знаю, — с горечью произнесла Линн. — Если б только не убили Джонни…

— Оставь Джонни в покое! — заорал Роули. — Не надо говорить об этом!

Она ошеломленно уставилась на него. Его лицо покраснело и налилось кровью. Казалось, он был вне себя от ярости.

Линн повернулась и побрела к Уайт-хаус.

— Неужели ты не можешь их вернуть, мама?

— О чем ты говоришь, Линн, дорогая! Я сразу же пошла в банк. А затем расплатилась с Артурсом, Бодгэмом и Небвортом, последний еще вдобавок меня сильно распекал. О, моя дорогая, у меня прямо камень с души свалился. Я не спала долгие ночи. И потом, Розалин все прекрасно поняла и была очень любезна.

— И теперь, — горько произнесла Линн, — ты будешь к ней ходить все время.

— Я не думаю, дорогая, что в этом будет необходимость. Я буду очень экономной, ты же меня знаешь. Хотя, конечно, сейчас все так дорожает. И становится все хуже и хуже.

— Да, и мы опускаемся все ниже и ниже. Становимся попрошайками.

Адела вспыхнула.

— Я не думаю, что ты имеешь право так говорить, Линн. Я объяснила Розалин, что мы все зависели от Гордона.

— А не должны были. Не должны. Неудивительно, — добавила Линн, — что он нас презирает.

— Кто нас презирает?

— Этот мерзкий Дэвид Хантер.

— Право, — с достоинством произнесла миссис Марчмонт, — я не понимаю, какое нам дело до того, что думает о нас Дэвид Хантер. К счастью, его не было в Фурроубэнке сегодня утром, иначе я бы сказала, как он действует на свою бедную сестру. Она ведь совершенно у него под каблуком.

— В самый первый день моего возвращения домой, мама, ты, между прочим, сказала; «Если он, конечно, ее брат». Что ты имела в виду, мама?

— А, ты про это, — миссис Марчмонт была слегка смущена. — Ну, знаешь, ходят самые разнообразные слухи.

Линн продолжала ждать ответа на свой вопрос. Миссис Марчмонт, кашлянув, произнесла:

— Розалин принадлежит к тому типу молодых авантюрных женщин (а именно это, наверняка, очаровало бедного Гордона), у которых обычно есть… Ну, как бы это сказать, свой дружок, который обычно держится в тени. Предположим, она говорит Гордону, что у нее есть брат, и посылает ему телеграмму в Канаду или в какое-нибудь другое место. Появляется этот молодой человек. Откуда Гордону знать, брат он ей или нет? Бедный Гордон, охваченный, без сомнения, безрассудной страстью, верит каждому ее слову. И ее «брат» с ними прибывает в Англию, а бедный Гордон даже ничего не подозревает.

— Я не верю этому, — с яростью воскликнула Линн. — Не верю!

Миссис Марчмонт удивленно подняла брови.

— Ну что ты, моя дорогая…

— Он — не такой. Да и она — не такая. Она, возможно, глупа, но мила — да, очень мила. Это мерзкие выдумки. Я не верю этому, говорю тебе.

— Не стоит кричать, — с достоинством произнесла миссис Марчмонт.

Неделю спустя, в 5.20, на станцию Уормсли-Хит прибыл поезд, и из него вышел высокий сильно загоревший человек с рюкзаком за плечами. На противоположной стороне платформы в ожидании поезда столпилась группа игроков в гольф.

Высокий бородатый человек предъявил работнику станции билет и покинул платформу. Несколько минут он неуверенно оглядывался, а затем, увидев указатель «Пешеходная тропинка к Уормсли-Уэйл», решительно повернул в его сторону.

В эту минуту в Лонг-Виллоуз Роули Клоуд, решивший выпить чашку чая, вдруг заметил тень, упавшую на кухонный стол. Он невольно поднял голову.

Сперва ему показалось, что на улице стоит Линн, — но к своему удивлению он увидел, что это Розалин Клоуд.

На ней было простенькое крестьянского типа платье в яркую оранжевую и зеленую полоску — неестественная скромность для женщины, обладающей огромным состоянием, размеры которого Роули даже не мог себе представить.

До этого он обычно видел ее в богатой городской одежде, которую она всегда носила как-то неестественно, как манекенщица, представляющая платья, принадлежащие не ей, а фирме, на которую она работает.