Агата Кристи - Унесенный потоком

Роули смотрел на это послание и лихорадочно думал. Что все это может означать? Милая старушка Би. Он знал Беатрис с детства. Он покупал табак в магазине ее отца. Затем за прилавок встала она. Беатрис была привлекательной девушкой. Он помнит, как, когда он был еще мальчишкой, распускались слухи о причинах ее отъезда из Уормсли-Уэйл. Она вернулась примерно через год, и все утверждали, что она родила незаконного ребенка. Возможно, это действительно так. Возможно, нет. Но сейчас она была вполне уважаемой и изысканной дамой. Над ней достаточно много посмеивались и даже злословили, но вполне пристойно.

Роули взглянул на часы. Ему стоит сразу же пойти в «Олень». К черту все эти бланки! Он жаждал узнать, что же Беатрис так хотела ему рассказать.

В начале девятого он толкнул дверь бара гостиницы. Последовали обычные приветствия, кивки головой. Роули подошел к стойке и заказал гиннесс [4] Темное пиво одноименной компании (прим. пер.). . Беатрис смотрела на него с сияющей улыбкой.

— Рада вас видеть, мистер Роули.

— Добрый вечер, Беатрис. Спасибо за письмо.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Я сейчас вернусь, мистер Роули.

Он кивнул и задумчиво выпил половину пинты, наблюдая, как Беатрис заканчивает обслуживание посетителей. Она крикнула через плечо, и вскоре ее сменила Лили.

— Вы не пройдете со мной, мистер Роули? — спросила Беатрис.

Он пошел с ней по коридору и вошел в дверь с табличкой «Служебный». Зто был совсем маленький номер, заставленный потертыми креслами, на одном из которых валялась сломанная кукла, и различными фарфоровыми безделушками. В комнате надрывался радиоприемник.

Беатрис Липпинкотт выключила радио и указала на кресло.

— Я так рада, мистер Роули, что вы пришли и надеюсь, что вы не обиделись на мое письмо. Я размышляла весь уик-энд и пришла к выводу, что вы, как я это написала в своем письме, должны знать, что у нас происходит.

Она выглядела счастливой и важной, явно довольной собой.

— Так что же происходит? — с искренним любопытством спросил Роули.

— Вы знаете, мистер Роули, что здесь остановился один джентльмен — некий мистер Арден? Как раз тот, о котором вы недавно меня спрашивали.

— Ну и?

— На следующий вечер пришел мистер Хантер и тоже им интересовался.

— Мистер Хантер?

Роули выпрямился в кресле, заинтригованный.

— Да, мистер Роули. Я сказала, что мистер Арден проживает в пятом номере. Мистер Хантер кивнул и сразу же поднялся наверх. Я удивилась, ибо мистер Арден не говорил, что знаком с кем-либо в Уормсли-Уэйл, и я была абсолютно уверена, что он здесь чужой и никому не известен. Мистер Хантер был явно не в духе, как будто его что-то встревожило. Правда, тогда я об этом не задумывалась.

Она перевела дух. Роули молчал и только слушал. Он никогда не торопил людей. Если им нравится тянуть время, это его вполне устраивало.

— Немного позднее, — продолжала с достоинством Беатрис, — мне нужно было подняться в четвертый номер, чтобы сменить там белье и полотенца. Это как раз рядом с пятым. Между двумя номерами есть дверь, но со стороны 5-го она закрыта большим шкафом, так что о ней никому не известно. Обычно эта дверь заперта, но на этот раз случилось так, что она была чуть-чуть приоткрыта. Кто это сделал, я не знаю, поверьте!

И вновь Роули не промолвил ни слова, лишь кивнул головой.

Конечно, Беатрис сама, подумал он, открыла ее. Она любопытна и нарочно пошла в 4-й номер, чтобы что-нибудь узнать.

— Так что вы понимаете, мистер Роули, я не могла не слышать того, что говорится в соседнем номере.

С бесстрастным, чуть ли не тупым выражением лица он продолжал слушать краткое изложение разговора, который стал известен Беатрис. Закончив, она замолчала в ожидании.

Прошло несколько минут, прежде чем Роули вышел из транса. Затем он встал.

— Спасибо тебе, Беатрис, — произнес он. — Огромное спасибо.

И с этими словами он сразу же вышел из комнаты. Беатрис почувствовала себя опустошенной, как будто из нее выпустили воздух. А ведь она так надеялась, говорила она себе, что мистер Роули произнесет и другие слова.

Покинув «Олень», Роули сперва по инерции пошел по направлению к дому, но, пройдя несколько сот ярдов, вдруг остановился и вернулся обратно.

Он с трудом воспринимал информацию, и только сейчас первоначальное изумление, вызванное откровениями Беатрис, стало сменяться истинным пониманием случившегося. Если она точно изложила то, что слышала, а в этом он не сомневался, то возникшая ситуация имеет прямое отношение к каждому члену клана Клоудов. Наиболее подходящий человек, с которым можно было бы обсудить ее, это, безусловно, дядя Джереми. Будучи адвокатом, Джереми Клоуд должен знать, как наилучшим способом воспользоваться этой удивительной информацией и какие конкретно шаги предпринять.

Хотя Роули хотелось все сделать самому, он нехотя должен был признать, что лучше всего изложить дело хитрому и опытному юристу. И чем быстрее эта информация станет известна Джереми, тем лучше. Поэтому Роули направился прямо к дому Джереми на Хай-стрит.

Молодая горничная, открывшая ему дверь, сообщила, что мистер и миссис Клоуд еще обедают. Она предложила проводить его в столовую, но Роули отказался и заявил, что подождет дядю в его кабинете. Ему ужасно не хотелось, чтобы в разговоре участвовала Фрэнсис. Пока они с Джереми не смогут выработать определенный план действий, необходимо, чтобы о происшедшем знало как можно меньше людей.

В нетерпении он вышагивал по кабинету Джереми. На письменном столе лежала жестяная коробка для официальных бумаг. На полках — своды законов. Там же старая фотография Фрэнсис с отцом, лордом Эдвардом Трентоном. Она — в вечернем платье, он — в костюме для верховой езды. На столе — фотография молодого человека в военной форме — Энтони, сына Джереми, убитого на фронте.

Роберт вздрогнул и обернулся, уселся на стул и уставился на фотографию лорда Эдварда Трентона.

В это время в гостиной Фрэнсис спросила мужа:

— Интересно, что еще нужно Роули?

— Возможно, — уставшим голосом произнес Джереми, — он опять запутался в различных бумагах. Ни один фермер не в состоянии правильно заполнить все эти бланки, а Роули — осторожный парень. Естественно, он волнуется.

— Он очень мил, — заметила Фрэнсис, — но такой тугодум! Ты знаешь, у меня такое чувство, что у него не ладится с Линн.

— Линн… о да, конечно, — рассеянно бормотал Джереми. — Прости меня, я… я… никак не могу сосредоточиться. Наследственная черта…

— Не думай об этом, — быстро произнесла Фрэнсис. — Все будет хорошо, уверяю тебя.

— Ты меня иногда пугаешь, Фрэнсис. Ты так беззаботна. Ты даже не понимаешь…