Агата Кристи - Унесенный потоком

Миссис Клоуд отмахнулась и от Пиккадилли.

— В последнее время, месье Пуаро, дважды приходили сообщения от духа, который называет себя Робертом. И каждый раз послание было одно и то же: «Жив»… Мы были в смущении, ибо не знаем никакого Роберта. Потребовав дальнейших разъяснений, мы получили: «Р. А., Р. А., Р. А.» Затем: «Скажите Р. Скажите Р!» «Сказать Роберту?» — спросили мы. «Нет, от Роберта, Р. А.!» «Что означает А.?» Затем, месье Пуаро, последовали самые важные слова: «Грустный мальчик, грустный мальчик. Ха, ха, ха!» Понимаете?

— Нет, — признался Пуаро, — не понимаю.

Дама посмотрела на него с сочувствием.

— Но это же детский стишок!

И вторая строчка его начинается со звуков «андерхей». Андерхей! Понимаете?

Пуаро кивнул головой. Он сдержался, хотя и испытывал огромное желание спросить, почему если можно было передать имя «Роберт» по буквам, то нельзя было то же самое проделать с фамилией «Андерхей» и почему необходимо было это делать намеками в духе дешевого шпионского жаргона.

— А имя моей невестки — Розалин, — закончила миссис Клоуд с триумфом. — Понимаете? Как перепутались все эти Р.! Но смысл ясен. «Сообщите Розалин, что Роберт Андерхей жив!»

— Вот как? И вы сказали ей об этом?

Этот вопрос застал миссис Клоуд врасплох.

— Э… ну… нет. Видите ли, люди всегда так скептически настроены. И Розалин, я уверена, к этому отнесется так же. Потом, это может расстроить ее — она будет мечтательно думать о том, где он все это время был и что делает сейчас.

— И, к тому же, не знать ничего, кроме посланий голоса. Однако, довольно странный способ заявлять о себе.

— А, месье Пуаро, вы не входите в круг посвященных. Откуда мы можем знать, каковы были обстоятельства? Бедный капитан (или майор) Андерхей может оказаться чьим-нибудь узником где-нибудь в дебрях Африки. Но если б только его можно было найти, месье Пуаро! Если б его можно было вернуть нашей бедной Розалин! Подумайте о ее счастье! О, месье Пуаро, я была послана к вам. Вы должны последовать повелению свыше.

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

— Мои услуги стоят очень дорого, — мягко Произнес он. — Очень дорого. Задача же, поставленная вами, надо признать, непроста.

— О боже, как мне не везет! Мы с мужем сейчас в затруднительном положении, в очень даже затруднительном. Особенно я — и муж об этом еще не знает. По указанию свыше я купила несколько акций, но, как оказалось, неудачно. Вскоре они стали падать и сейчас я осталась практически без средств.

Она с надеждой посмотрела на Пуаро своими голубыми глазами.

— Я не осмелилась рассказать об этом мужу. Я говорю вам, чтобы вы просто поняли, в какой я нахожусь ситуации. Но разве, дорогой месье Пуаро, объединение молодого мужа с женой — не благородная цель?

— Благородством, chère Madame [3] Дорогая мадам (фр.). , не оплатишь стоимость путешествий на пароходе или поезде и полетов на самолетах. Им не покроешь стоимость длинных телеграмм или опросов свидетелей.

— Но если удастся его найти, если капитан Андерхей окажется жив, тогда… думаю, могу совершенно спокойно утверждать, что, как только это произойдет, не будет никаких проблем в… э… возмещении ваших расходов.

— Так, значит, он богат, этот капитан Андерхей?

— Нет. Ну, нет… Но смею заверить вас, даю вам слово, что денежный вопрос не вызовет никаких затруднений.

Пуаро медленно покачал головой.

— Сожалею, мадам, но должен ответить — нет.

Миссис Клоуд вынуждена была принять этот ответ.

Когда она наконец ушла, Пуаро, нахмурившись, погрузился в размышления. Он вспомнил, при каких обстоятельствах впервые услышал фамилию Клоуд. Вспомнил разговор в клубе во время воздушного налета — монотонный голос майора Портера и его историю, которую никто не хотел слушать.

Он вспомнил шуршание газеты, неожиданно отвисшую челюсть Портера и выражение испуга на его лице.

Но не это волновало Пуаро. Он думал об энергичной женщине средних лет, только что ушедшей от него. Спиритический жаргон, рассеянность, развевающийся шарф, цепочки и амулеты вокруг шеи — и, как бы в противовес этому, неожиданно трезвый пронзительный взгляд бледно-голубых глаз.

«Зачем она приходила ко мне? — спросил он себя. — Интересно, что же происходит… — он взглянул на оставленную визитную карточку, — …В Уормсли-Уэйл?»

Ровно через пять дней в какой-то вечерней газете Пуаро увидел небольшое сообщение о смерти некоего Энока Ардена в Уормсли-Уэйл, небольшой деревне, всего в трех милях от популярного Уормсли-Хита, где была расположена известная школа игры в гольф.

И Эркюль Пуаро вновь задал себе вопрос:

«Интересно, что же происходит в Уормсли-Уэйл?»

В Уормсли-Хите находились: школа игры в гольф, два отеля, несколько очень дорогих современных вилл, расположенных по дороге к школе, ряд магазинов, бывших некогда до войны богатыми, и железнодорожная станция, от которой налево начиналось шоссе на Лондон, а направо — дорожка через поля, у которой стоял указатель «Пешеходная тропинка к Уормсли-Уэйл».

Уормсли-Уэйл, небольшая деревушка, затерявшаяся среди заросших холмов, была полной противоположностью Уормсли-Хиту. В сущности, это был крошечный городок со старым рынком, постепенно деградировавший до уровня деревни, на главной улице которой располагались георгианские дома, несколько трактиров и магазинчиков. Несмотря на небольшое расстояние от Лондона, всего каких-то 28 миль, атмосфера ее была проникнута духом захолустья. А сами жители Уормсли-Уэйл были едины в своей ненависти к растущим, подобно грибам, новостройкам Уормсли-Хита.

На окраинах деревни возвышались красивые дома с прекрасными старыми садами. В один из этих домов, Уайт-хаус, ранней весной 1946 года, демобилизовавшись из военно-морского флота, вернулась Линн Марчмонт.

На третье утро после возвращения домой она окинула взглядом из окна спальни пространство от запущенной лужайки вниз до вязов на лугу и счастливо вздохнула. Было приятное неяркое утро, наполненное запахом вспаханной мокрой земли. Именно этот запах жил в ее душе последние два с половиной года.

Как приятно вновь оказаться дома, в своей маленькой спальне, о которой она так часто вспоминала во время службы на флоте! Как приятно снять мундир, одеть твидовую юбку и джемпер и выйти на улицу, даже не обращая внимания на расплодившуюся мошкару!

Как хорошо вновь чувствовать себя свободной женщиной, хотя заморская служба, стоит признаться, доставляла немало удовольствия. Была интересная работа, бывали веселые вечеринки, но были также утомительные будни, да и сослуживцы часто досаждали. Так хотелось порой от этого избавиться!