Морис Левель - Вдова Далила; Ужас

Хорфди уже ничто не могло удивить. Он даже не вздрогнул от неожиданности, а только спросил:

— Кто же вы, господин?

— Я — сыщик, моя фамилия — Зиг.

— Ага, теперь я понимаю… Вы такой же граф Камани, как и она — ваша родственница.

— Верно, — подтвердил агент, — вы сами последуете за мной или мне применить силу?

— Постойте, — ответил Хорфди, — но почему вам пришло в голову арестовать меня как убийцу ван ден Кольба?

— Вы сами признались в этом его вдове.

— И она выдала меня!

Трудно передать тон, которым были сказаны эти слова. Не упрек и даже не жалоба, но скорбь разбитого сердца звучала в них.

— Пойдемте, — сказал Зиг.

— Пойдемте, — послушно отозвался Хорфди.

Что ему теперь были тюрьма и эшафот?

В эту минуту на улицу хлынул новый людской поток и разделил Зига с его пленником. Хотя сыщик и приложил все усилия, чтобы пробиться к Хорфди, но вскоре потерял его из виду.

А тот даже не заметил, что сыщика уже нет рядом, и спокойно последовал за толпой. Наконец ему удалось свернуть в пустынный переулок. Молодой человек огляделся — он был один. Быстрым движением он сорвал кольцо с пальца, повернул черный камень и, прошептав имя Марии, поднес к губам смертельный яд.

Сделав несколько шагов, Хорфди упал.

Атлет Пауль, все еще находившийся в сыскном отделении в Моабите в ожидании окончательного приговора, обдумывал план бегства. Его мучила ревность. Он во что бы то ни стало должен был снова увидеть жену.

В день рождения императора один из стражников, слегка навеселе, вошел в камеру, где сидел атлет, и тот бросился на него. Заткнув бедняге рот платком и связав руки и ноги, Пауль уложил его на свою постель, предварительно сняв с него всю одежду, в которую сам и облачился. Надвинув шапку пониже на лоб и ссутулившись, атлет вышел из тюрьмы.

Смешавшись на улице с толпой, он незаметно добрался до знакомого трактира, хозяин которого из страха снабдил его другой одеждой и деньгами. Затем Пауль пошел разыскивать квартиру Лины. Он помнил адрес, который ему между делом сообщил Зиг. По дороге он зашел в несколько трактиров и пропил все деньги, полученные от своего знакомого. Когда Пауль добрался до нужной улицы, он был сильно пьян. Глаза его налились кровью, а рука крепко сжимала огромную палку. Недолго думая, он ударом ноги выбил дверь квартиры своей жены, прошел несколько роскошно убранных комнат и попал, наконец, в маленькую гостиную, где Лина стояла перед зеркалом и кокетливо закалывала себе волосы. Англичанин лежал на диване и курил.

Когда атлет появился в комнате, Лина испустила страшный крик: она увидела в зеркале его лицо, искаженное злобой. Англичанин вскочил при виде исполина.

— Послушайте, это вы? — спросил он, но гигант вместо ответа схватил его за шиворот и, протащив через все комнаты, вытолкал на лестницу. Заперев дверь, он вернулся к жене.

— Что тебе надо? — спросила Лина, которая так перепугалась, что даже не подумала о бегстве. — Ты хочешь убить меня?!

— Да, моя милая. Я поклялся, а клятвы надо исполнять.

— Пощади меня, Пауль. Сжалься! — застонала она и попробовала обнять его.

— Нет, дорогая, теперь все кончено.

— Но ведь ты свободен, мы можем опять быть вместе!

— Нет, я не хочу этого, ведь ты меня не любишь.

— Люблю, Пауль, правда, люблю.

— Молчи, ты врешь.

— Я люблю тебя, клянусь тебе!

— Кого любишь, того не сдаешь полиции. Понимаешь? Готовься к смерти.

— Нет, нет! Пощади!

— Если ты веришь в Бога, читай молитву. Когда часы, подаренные тебе англичанином, пробьют восемь, ты перестанешь жить.

Лина бросилась ему в ноги, ползала за ним на коленях по всей комнате, целовала его руки, но все было напрасно — он не смягчился, а только сказал:

— Вспомни лучше, как ты вела себя в тюрьме.

Как только пробило восемь, он настежь раскрыл окно и бросился к Зоннен-Лине. Он схватил ее так, чтобы она не цеплялась за него руками, поднял ее и выбросил из окна. Затем Пауль нагнулся, чтобы посмотреть, куда она упала, встал на подоконник и сам бросился вниз.

После этого рокового прыжка он еще дышал. Видно было, как атлет приподнялся и дополз до трупа жены. Он лег рядом с ней и на последнем вздохе обвил ее своими искалеченными руками.

В Генуе есть одно благотворительное заведение под названием «Убежище для бедных». Это не больница и не гостиница, но именно убежище, где могут жить несчастные, которые не в состоянии работать. Старики остаются там до самой смерти, больные или слабые — до тех пор, пока не оправятся. В этом убежище больше тысячи человек, и ухаживают за ними преимущественно женщины. Мария ван ден Кольб удалилась туда и работает там до сих пор. Она отличается прилежанием, добротой и сердечностью. Роза не покинула Марию и помогает ей в этом благородном деле.

Рантье — человек, живущий на проценты от денежного капитала, предоставленного взаем, или ценных бумаг.

Неизвестен в доме № 22 (франц.).

Справиться в доме № 16 (франц.).

Котильон — кадриль, перемежающаяся разными другими танцами.

Гавот — старинный французский танец, первоначально народный.

Далила — в Библии филистимлянка, возлюбленная Самсона. Выведав, что сила Самсона заключается в его волосах, она усыпила его, остригла и выдала филистимлянам.

Чичероне — проводник ( итал ).

Мой дорогой ( итал .).

Ныне музей немецкой истории.

Полицейпрезидент — начальник всей полиции Берлина, назначенный императором.